Слова IV. Семейная жизнь

— Геронда, когда Вы говорите, что человек терпит боль, то Вы имеете в виду, что он совсем не показывает виду, что ему больно?

— В крайнем случае он может дать окружающим немного понять, что ему больно. Он может сказать им о своей боли, но не говорить о том, насколько эта боль сильна, Ведь если он совсем скроет свою боль от других, то они могут соблазниться от каких-то его поступков. К примеру, если монах мучается от боли и не может пойти на службу, то если он не скажет о своем состоянии другим, возможно, кто-то, не имеющий добрых помыслов, повредится.

Отношение к боли

— Геронда, какую боль Вы называете невыносимой?

— Боль, при которой текут слёзы. Это не слёзы покаяния и не слёзы радования. К какой категории относятся эти слёзы, как вы думаете?

— Может быть, Геронда, к категории мученичества?

— Конечно, — к категории мученичества.

— Геронда, когда я испытываю сильную боль, то мне трудно сказать слова "слава Тебе, Боже".

— Почему тебе трудно их сказать? Думай о том, что претерпел Христос. Побои, уничижение, бичевание, распятие! [110] И Он вытерпел всё это "безгре́шен Сы́й" [111], для того чтобы нас спасти. И ты, когда тебе больно, говори: "Ради Твоей любви, Христе мой, я буду терпеть".

— Геронда, что необходимо, чтобы преодолеть боль?

— Необходимо мужество, усилие.

— А как человеку преодолеть боль невыносимую?

— Если он человек мирской — то мирской песней, если он человек духовный — то духовным песнопением... Однажды у моего отца поднялся сильный жар и началась страшная головная боль. Знаете, что он сделал? Он наелся солёной селёдки, выпил стаканчик вина и затянул песню: "Проснись, мой несчастный, бесправный народ". Потом он спел ещё несколько партизанских песен, и его голова прошла! Так — для того чтобы боль рассеялась — и мы будем петь духовные песнопения! Помню, как я однажды простыл, и у меня началась такая страшная головная боль, что голова раскалывалась. Ну что же, я начал петь одно очень красивое песнопение, и головная боль ушла. Действительно, псалмопение вместе с Иисусовой молитвой очень помогает в подобных случаях. Оно делает душу нежной, услаждает её, потому что постоянные скорби и боли угнетают душу, и она охладевает. И вчера ночью я тоже не мог уснуть от боли. Я даже подумал о том, что если умру до рассвета, то потом для меня наступит один длинный день. Ведь в жизни иной не бывает ни закатов, ни рассветов... Но потом я принял... болеутоляющую "таблетку" — спел тропарь "Боле́зньми святы́х и́миже о Тебе́ пострада́ша умоле́н бу́ди Го́споди и вся́ на́ша боле́зни исцели́..." [112]. Действие этой таблетки оказалось продолжительным, её хватило на всю ночь! У врачей есть такие таблетки?

— Геронда, говорят, что ночью боли усиливаются.

— Да, ночью человеку становится хуже. Но, кроме того, днём общаясь с людьми, разговаривая, больные забывают о своей боли. Ночью они остаются наедине с собой, их ум уходит в боль, и им кажется, что она усиливается. От болей во время болезни никуда не денешься, но задача в том, чтобы повернуть ручку [духовной] настройки на другую частоту, чтобы об этих болях забывать. Ведь если ты относишься к боли неправильно, то тебе в два раза больнее. Если ты думаешь о боли, то боль усугубляется. А вот если ты включаешь в работу добрый помысл, к примеру, вспоминаешь о тех, кому ещё больнее, чем тебе, или если поёшь что-то церковное, то боль забывается.

— Геронда, боль обычно предупреждает о том, что в организме что-то неладно. В связи с этим, какое внимание надо уделять боли?

— Надо испытать, насколько хватает твоих сил, и быть внимательным в соответствии с этим. Особенно если речь идет о человеке пожилом. Здесь необходимо внимание, потому что если продолжать гнать старый автомобиль с той же скоростью, с которой он ездил, когда был новым, то он разлетится на кусочки: колёса полетят в одну сторону, карбюратор в другую... Когда у меня болела поясница, я не мог молиться по чёткам стоя. Увидев, что состояние немножко улучшилось, я попробовал встать: стоя помолился по чёткам и сделал земные поклоны. Поясница заболела снова. Я немного присел. Потом сказал себе: "А ну-ка, попробуй ещё раз". Повторилось то самое. Поясница опять заболела. Потом я уже воздерживался от стояния на ногах и поклонов, но мой помысл был спокойным.

— Геронда, если я знаю, что моя боль не оказывает на организм никаких других побочных последствий, то она меня не беспокоит. Однако она беспокоит, если я знаю, что через боль проявляется серьёзная болезнь.

— Смотри, к примеру, больная поясница может не иметь для организма серьёзных последствий, однако эта боль сковывает, "парализует" человека, и он не может двинуться. А вот боли другого рода тело терпеть может.

— Геронда, боль ожесточает человека?

— Если человек не относится к боли духовно, то она может его ожесточить. Однако, относясь к ней духовно, он имеет мир и утешается божественным утешением. Потом болезнь становится праздником, торжеством. Человек радуется, потому что он будет причтён к исповедникам и мученикам. Святые мученики забывали боль, потому что их любовь ко Христу была сильнее, чем их боль и её нейтрализовала.

— А разве человек, который испытывает боль и не относится к ней духовно, не очищается?

— Человек мирской очищается, но монах — нет.

Соучастие в чужой боли

Когда человеку больно за ближнего, это некоторым образом приводит Бога в умиление. Бог радуется, потому то такой человек своей любовью показывает, что он находится с Богом в родстве, и это даёт ему божественное утешение. [Если бы этого божественного утешения было], то человек не мог бы выдержать боль за своего ближнего.

— Геронда, как можно почувствовать чужую боль?

— Если ты тоже испытываешь боль, то ты думаешь о боли другого человека, встаёшь на его место и большую боль испытываешь не за себя, а за него. То есть твоя собственная боль помогает тебе понять боль других. А когда ты принимаешь свою собственную боль с радостью, то ты утешаешь и тех, кому больно. Но, конечно, одно дело — это просто узнать, что кто-то заболел, а другое дело — заболеть самому. Тогда ты понимаешь больного. Раньше, слыша слово "химиотерапия", я думал, что это "химотерапия" [113], то есть я думал, что раковым больным в качестве лекарства дают соки, натуральную пищу. Откуда мне было знать, что такое "химиотерапия"? Однако сейчас я понял, что это за мука.

— Геронда, а что переносится тяжелее — химиотерапия или облучение?

— Тяжелее? Одно другого не легче — и облучение и химиотерапия... И хуже всего то, что все эти процедуры отбивают аппетит. Тебе надо хорошо есть, но ты не можешь есть ничего. А врачи настаивают: "Тебе надо есть хорошо". Надо-то надо, ну а как тут будешь есть, если все эти химиотерапии и облучения отбивают аппетит и превращают тебя в труп! Когда я проходил облучение, то, несмотря на то что весь горел, совсем не мог пить воды. Даже вода вызывала во мне отвращение. Меня начинало от нее рвать [114].

— Геронда, если бы вы согласились на операцию чуть раньше...

— Что там "раньше"! Я о том, чтобы мне выздороветь, не молюсь, потому что, болея раком, страдаю с теми, кто испытывает страдание. Я лучше понимаю тех, кому больно, и соучаствую в их боли. Но, кроме того, болезнь духовно полезна и мне самому. Я прошу только о том чтобы быть в состоянии ухаживать за собой самостоятельно и помогать другим. Однако пусть будет так, как хочет Бог.

Если у тебя есть болезнь и она тебя не занимает [то есть ты не обращаешь на неё внимания], то ты, если так можно выразиться, имеешь право просить Бога, чтобы Он улучшил состояние здоровья других людей. Но и тот человек, у которого ничего не болит, пусть хоть немного пострадает за тех, кто испытывает боль. Как говорили фарасиоты: "Я понесу твою котомку", то есть я возьму на себя твою боль, твою муку, твоё горе.