Представление о христианах в античном обществе

В 1857 году при раскопках одного из солдатских помещений Палатинского холма в Риме было обнаружено примечательное граффити, относящееся примерно к III в. На стене помещения нацарапана картинка, изображающая юношу, который обращается с молитвой к распятой на кресте фигуре – человеку с ослиной головой. Вырезанная ниже греческая надпись гласит: «Алексамен поклоняется богу». Понятно, кто именно изображен распятым на кресте, как ясно и то, что юноша Алексамен – христианин. На другом граффити, открытом в тех же помещениях, относящемся к тому же времени и нацарапанном, по видимому, той же рукой, Алексамен назван fidelis («верный»), – так, как обычно называли себя христиане.

Позднее было обнаружено еще несколько подобных изображений. На терракотовом фрагменте, найденном в 1881 г. в Неаполе и датируемом первым столетием, изображена ослоголовая фигура, одетая в тогу, которая сидит на стуле со свитком в руке посреди множества обезьяноподобных учеников. Правда, в отличие от Палатинскогограффити, в этом изображении ничто не указывает персонально на христиан. Вполне вероятно, что на терракоте представлена карикатура на некую философскую школу или религиозную группу, не обязательно христианскую. Однако мы имеем еще одно изображение ослоподобного учителя на гемме примерно той же эпохи: он представлен выступающим перед двумя учениками (изображенными как нормальные люди), одетым в паллиум – форму плаща, специфическую для священных персонажей в раннехристианском искусстве [14]. Наиболее ранние изображения Христа в христианских катакомбах в Риме также представляют его одетым в короткую тунику и паллиум. Последнее обстоятельство позволяет установить определенную связь между ослоголовым учителем на гемме и основателем христианства (хотя не следует забывать, что раннехристианские изображения Иисуса сами были стилизованы под общий тип), а в изображении видеть иллюстрацию представления об ослопоклонстве христиан.

Все эти находки не только подтверждают рассказы Тертуллиана и Минуция Феликса, но заставляют думать, что подобный взгляд был весьма распространен и был не случаен. Историки раннего христианства обычно объясняют подобное представление издевательским отношением к христианам со стороны враждебной толпы, ибо в народных сказаниях и баснях осел олицетворял глупость, упрямство, похотливость и считался нечистым животным (Плутарх. Об Исиде и Осирисе, 30; Климент Александрийский. Строматы, II, 94, 5; IV, 12, 4; Коран 62:5). Предполагается также, что представление об ослопоклонстве христиан связано с самой христианской проповедью. Следуя Евангелиям, Иисус въехал в Иерусалим верхом на ослице, исполняя таким образом пророчество Захарии, 9:9 [15]. Раннехристианские экзегеты объясняли эту сцену символически: «подъяремная ослица», на которой сидел Иисус, обозначала народ иудейский, а сопровождавший ее осленок – язычников (Иустин. Диалог с Трифоном иудеем, 53; Иероним. Комментарий на Мф 21:4-5). Символическое толкование христианами ветхозаветных рассказов также могло дать пищу недругам Церкви. Так, например, Иустин Мученик, касаясь Быт 49:10-11, видел в осле или коне символ пришествия Христова (1-я Апология, LIV, 7). Ириней Лионский (135-202 гг.) находил в валаамовой ослице «образ тела Христова, на котором все люди, отдыхающие от их трудов, едут как в колеснице» (Fr. 21). То же «тело Христово» видел Ириней и в ослиной челюсти, с которой Самсон сражался с филистимлянами (Fr. 40). Образное уподобление Христа ветхозаветным агнцу, тельцу, быку (Вт 33:17 и др.; Тертуллиан. Против иудеев, X, 7) также легко могло быть истолковано в прямом и негативном смысле.

Однако если мы углубимся в историю вопроса, то увидим, что еще в дохристианскую эпоху в поклонении ослу или ослиной голове обвинялись иудеи. МнасейПатарский, Полибий, Диодор и другие греческие историки, рассказывая об ограблении Антиохом IV Эпифаном (176-164 гг. до н. э.) Иерусалимского храма, сообщали, что царь обнаружил там изваяние осла или золотую ослиную голову (Иосиф Флавий. Против Апиона, II, 112-124). О поклонении иудеев ослу как об известном факте писали Дамокрит (статья в Суде) и Плутарх (Застольные беседы, IV, 6, 2). Взгляд такой передался и римским авторам. По сообщению Тацита, в сокровенном месте Иерусалимского храма иудеи поместили изображение дикого осла, потому что благодаря этому животному они нашли водный источник, когда блуждали по пустыне (История, V, 3-4). Отметив это сообщение Тацита, Тертуллиан не преминул упрекнуть его в непоследовательности, ибо далее, повествуя о взятии Иерусалима Гнеем Помпеем в 63 г. до н. э., Тацит упомянул о посещении победителем иудейского храма и заметил, что Помпей не нашел там никаких изображений (там же, V, 9; Тертуллиан. Апология, XVI, 3). Но Тацит в данном случае всего лишь излагал имеющийся у него исторический материал, не заботясь о согласовании его различных элементов. К тому же среди римских историков были и такие, которые сообщали, что Помпей все-таки обнаружил в Иерусалимском храме какие-то изображения. У Аннея Флора (III, 5, 30) читаем: «Взяв Иерусалим, он (Помпей) вступил туда (в храм) и увидел зияющий тайник нечестивого народа, где под золотой… лозой… небо… (sub aurea vite =uti caelum =scello)». В дошедших до нас рукописях сочинения Флора это место крайне испорчено копиистами. Некоторые современные издатели восстанавливают его так: «где под золотой виноградной лозой было изображение осла», исправляя при этом слово caelum («небо») на архаическое cillum («осел») [16]. Подобное же исправление предлагается и во фрагменте сочинения Петрония Арбитра (ум. 66 г.):

Iudaeos licet et porcinum numen adoret

et caeli (=cilli) summas advocet auriculas (Fr. 37) -

Иудей, сколько бы он не поклонялся божеству свиньи

и не взывал к неба (=осла) высоким ушам…

Если в случае с Флором конъектура caelum-cillum остается спорной и малоубедительной, то здесь подобное исправление представляется вполне оправданным. В самом деле, «осел» вместо «неба» выглядит естественнее наряду со «свиньей» и особенно в сочетании с «высокими ушами» (summas auriculas). О почитании иудеями обеих этих животных – свиньи и осла – говорит Плутарх в «Застольных беседах», IV, 5, объясняя, что свинья научила иудеев посеву и пахоте, а осел показал им источник воды (и в этом пункте точное совпадение с данными Тацита!). Эта же пара животных в качестве символов или даже обликов еврейского бога появляется у Епифания Кипрского (316-403 гг.) при описании воззрений гностических сект: «Одни из них говорят, будто Саваоф имеет облик осла, а другие – будто свиньи» (Панарион, XXVI, 10) [17].

О почитании евреями свиньи говорили все же нечасто; зато мнение об их ослопоклонстве было общепринятым и устойчивым. Приводя сообщение Тацита о поклонении иудеев изображению осла, Тертуллиан замечает: «и, поскольку мы близки к иудеям по религии, от этого, я предполагаю, произошло мнение, что мы также поклоняемся тому же самому изображению» (Апология, XVI, 3). Действительно, можно считать установленным, что обвинение христиан в поклонении ослу или ослиной голове являются продолжением и воспроизведением антиеврейских взглядов. Но как могло возникнуть представление о поклонении иудеев ослу? Предполагается, что взгляд такой появился на том основании, что имя Иао, под которым грекам и римлянам был известен Бог Израилев, созвучно египетскому слову, обозначающему осла [18]. Вероятно также, что данное представление возникло в связи с египетскими культами, в которых почитались животные-тотемы («звероголовые боги»). Плутарх передает легенду о египетском боге Тифоне (Сете), который, странствуя на осле по пустыне, произвел на свет сыновей Иерусалима и Иудея, положивших начало еврейскому народу (Об Исиде и Осирисе, 31). Сам древнеегипетский бог Сет обычно изображался в виде осла или человека с головою осла. Греческие и римские авторы были вполне осведомлены об исходе евреев из Египта и очень часто представляли евреев как отверженную и изгнанную часть египетского населения. Так рассказывают о происхождении иудеев Диодор Сицилийский и Тацит. Согласно Манефону, город Аварис, из которого начался исход евреев из Египта, был посвящен тому же Тифону (у Иосифа Флавия, Против Апиона, I, 238). В таком случае представление оСете-Тифоне как покровителе иудеев, – о Тифоне, сидящем на осле, либо изображаемым в виде осла или с головою осла, – могло впрямую повлиять на возникновение представления о поклонении иудеев ослу или ослиной голове. Следует заметить, что и греки, и римляне испытывали глубокое отвращение к египетской зоолатрии; философы отзывались о ней как о худшем виде суеверия и безбожия, а комики и сатирики изощрялись в насмешках над поклонниками собак, кошек, жуков, крокодилов и репчатого лука [19]. В глазах античного общества между египетским и иудейским «суевериями» не было большой разницы, равно как виделась несомненная связь египетских колдунов с иудеями, а затем и с христианами (см. ниже, главу «Чародеи»).