Слова I. С болью и любовью о современном человеке

А как же прекрасно раньше было в общежительных монастырях!.. Безмолвие! Каждые четверть часа били часы, чтобы все монахи помнили о необходимости творить молитву Иисусову. Если кто-то отвлекался от молитвы, то, слыша каждые пятнадцать минут бой часов, вновь возвращался к ней. От боя часов была очень большая польза. Отцы творили молитву, и в монастыре царило безмолвие, глубокая тишина. В том святогорском общежитии, где я одно время жил, подвизалось шестьдесят человек братии. А впечатление было такое, что в обители живет всего один исихаст. Все творили молитву Иисусову. И в храме большинство творило умную молитву — пели немногие. И на послушаниях было то же самое. Везде царило безмолвие. Никто громко не разговаривал, никто не кричал, каждый занимался своим послушанием. Все двигались без шума — словно овечки. Все, что ни делалось в монастыре, всегда совершалось без шума. Не было того, что напридумывали нынче в монастырях: "время послушания", "время безмолвия"... Пожалуй, введут еще и "тихий час"! Раньше каждый распределял свое время в соответствии с тем послушанием, которое у него было.

Если мы хотим, чтобы благословенная пустыня помогла нам — своей святой пустотой и сладким покоем, — чтобы мы тоже умиротворились, опустошились от страстей и приблизились к Богу, то и нам нужно возлюбить ее и отнестись к ней с почтением. Необходимо быть внимательным, чтобы не приспособить святую пустыню к своему страстному "я". Это великое нечестие — то же самое, что идти поклониться Святой Голгофе, распевая эстрадные песенки.

Противоядие от шума: добрые помыслы

Нынешние люди, к сожалению, пользуются шумной техникой даже для незначительных дел. Поэтому, если кто-то на время окажется в шумной обстановке, ему надо возделать в себе добрые помыслы. Заставить людей не включать ту или другую шумную технику ты не можешь. Вместо этого сразу же сам включай в работу добрый помысл. Например, ты слышишь, как работает опрыскиватель, и он напоминает тебе шум летящего вертолета. Подумай так: "Могло бы случиться, что какая-то из сестер тяжело заболела, и прилетел бы вертолет, чтобы забрать ее в больницу. Представь, как бы ты была тогда расстроена! А сейчас все мы, слава Богу, здоровы". В этом деле требуется разум и находчивость, искусство включения доброго помысла. Например, ты слышишь, как гудит бетономешалка, работает подъемник, шумит что-то еще. Скажи: "Слава Тебе, Боже, что не бомбят, что не рушатся здания! Наоборот — люди живут в мире и строят жилища".

— А если, Геронда, испорчены нервы, что тогда?

— Испорчены нервы? Это что же такое значит? Может быть испорчен помысл? Нет ничего лучше доброго помысла. Один мирской человек построил себе дом в тихом месте. Прошло время, и возле его дома с одной стороны построили гараж, с другой — провели шоссе, а с третьей — открыли бар с дискотекой. До самой полуночи слушай, как гремят барабаны. Несчастный потерял сон, ложился в постель с вкладышами в ушах, даже начал принимать таблетки. Еще немножко, и у него помутился бы рассудок. Приехал он на Святую Гору, разыскал меня и стал рассказывать: "Так мол и так, Геронда, нет нам никакого покоя. Что мне делать? Я думаю строить другой дом". — "Включи в работу добрый помысл, — сказал я ему. — Вот подумай: если бы шла война и в гараже ремонтировали танки, в расположенный рядом госпиталь санитарные фургоны свозили бы раненых, а тебе бы сказали: "Сиди на месте. Жизнь мы тебе гарантируем, трогать тебя не будем. Можешь выходить из своего дома спокойно, но передвигаться только в радиусе этих построек, потому что пули сюда не долетают". Или сказали бы так: "Не высовывайся из своего дома, и никто тебе ничего не сделает". Разве тебе было бы этого мало? Разве ты не посчитал бы такие условия настоящим благословением? Поэтому сейчас скажи себе так: "Слава Тебе, Боже, что нет никакой войны, что люди живы-здоровы и занимаются своими делами. В гараже нет никаких танков, люди ремонтируют там свои машины. Слава Тебе, Боже, что нет никакого госпиталя, никаких раненых и прочего горя, которое приносит война. По шоссе не тянутся танковые колонны, а мчится поток автомобилей — люди торопятся на работу". Если ты таким образом включишь в работу добрый помысл, то после придет славословие Бога". Бедолажка понял, что самое основное — это правильное отношение к обстоятельствам, и ушел умиротворенным. Потихоньку он стал противопоставлять окружавшим его искушениям добрые помыслы, потом выбросил свои таблетки и засыпал уже без груда. Видишь, как один добрый помысл приводит человека в порядок?

А однажды я ехал куда-то на автобусе. У кондуктора громко работало радио. Нашими попутчиками были несколько верующих молодых людей. Они сказали кондуктору, что в автобусе находится монах, и неоднократно знаками просили его выключить приемник. Попросили раз, попросили два — тому хоть бы хны, наоборот, еще прибавил громкости. "Да оставьте вы его, — сказал я ребятам, — это мне не мешает. Я пою церковные песнопения, а радио мне подпевает — держит иссон" [145]. А в помысле я говорил себе так: "Если бы, Боже сохрани, где-нибудь на трассе случилась авария и в наш автобус посадили бы покалеченных людей — одного со сломанной ногой, другого с разбитой головой, — то как бы я выдержал такое зрелище? Слава Тебе, Боже, что люди живы и здоровы! Вон, гляди — еще и песни распевают!" Так я себе и ехал — напевая духовные песнопения. Прекрасное было путешествие!

Я приведу вам еще один пример, чтобы вы увидели, как один добрый помысл приводит человека в порядок — что бы ни происходило. Я был в Иерусалиме вместе с одним своим знакомым. Наше пребывание совпало с каким-то местным праздником. Народ справлял праздник и без остановки кричал: "Алала... ах!" Такое творилось — не приведи Боже! Шум, гам, восклицания! Праздновали, как полагается — "в кимва́лех восклица́ния" [146]! Только вот слов было не разобрать. Гомонили всю ночь напролет. Мой знакомый разнервничался, сел на подоконник, всю ночь не сомкнул глаз. А я, включив в работу добрый помысл, уснул как младенец: мне вспомнился исход евреев из Египта [147], и от этого я даже чувствовал некое умиление.

Так и вы — любое искушение отражайте добрыми помыслами. Например, кто-то хлопнул дверью. Скажите себе: "А если бы, Боже упаси, с какой-нибудь сестрой что-то случилось, если бы она ударилась и сломала ногу, то разве я смогла бы уснуть? А сейчас хлопнула дверь — ну что же, видно, у сестры было какое-то дело". Однако если монахиня начнет осуждать и скажет: "Вот ведь какая рассеянная! Расхлопалась, понимаешь, дверями! Безобразие какое!" — то разве потом она будет в мирном состоянии? Только лишь она примет такие помыслы, как все — тангалашка ее потом взбаламутит. Или, например, какая-то сестра может услышать, как ночью долго звонит чей-то будильник. Звонит — замолкает, звонит — снова замолкает. Если монахиня, которую разбудил чужой будильник, подумает так: "Видимо, эта сестричка совсем утомилась, даже подняться не в силах. Лучше бы ей вставать и начинать свое келейное правило на полчаса позже", — то ни беспокойства, ни расстройства от нечаянного пробуждения у нее не будет. Однако, подумав о себе самой, о том, что "вот, дескать, будят меня тут всякие чужие будильники!", она может сказать: "Да что же это такое?! Ведь не дают ни капельки покоя!". Поэтому один добрый помысл помогает человеку так, как никакой другой подвиг.

Нам надо стяжать внутреннее безмолвие

Задача в том, чтобы человек из всего извлекал пользу для духовной борьбы. Нужно постараться стяжать внутреннее безмолвие. Включая в работу правый помысл, надо извлечь пользу и из шума. Самое основное — правильное отношение к происходящему. Всему надо противопоставлять добрые помыслы. Если среди шума добиться внутреннего безмолвия, то это имеет немалую цену. А если кто-то не смог стяжать внутреннего безмолвия, находясь среди внешней суеты, то он не успокоится, даже находясь во внешне безмолвной обстановке. Когда к человеку приходит внутреннее безмолвие, то у него умолкает все, внутри и ничто его не беспокоит. Если же для того, чтобы достичь внешнего безмолвия, человек хочет попасть в безмолвную обстановку, то, попав в нее, он будет хватать палку и днем разгонять кузнечиков, а ночью — шакалов, чтобы те его не беспокоили. То есть он будет прогонять то, что будет собирать для него диавол. А как вы думали? Чем, по-вашему, занимается диавол? Он старается помешать нам, чем только можно — до тех пор, пока не уложит нас на лопатки.