И Ангелы Молчали

Христос живет в тех, о ком все позабыли. Он прописался в незаметных людях. Построил Себе дом среди больных и

немощных. Если мы хотим увидеть Бога, нам следует поискать среди сломленных и побитых жизнью — и тогда мы увидим

Его.

«... [Бог] ищущим Его воздает»3 — вот Его обещание.

«...Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне»4 — вот руководство к действию.

Возможно, вы читали в газетах о случае, когда некто в Филадельфии купил на блошином рынке приглянувшуюся ему

гравюру в раме. Она стоила гроши, эта запыленная, потертая и выцветшая гравюра с изображением сельской церкви. В

общем-то, он купил ее только из-за рамы, которая ему приглянулась.

Когда этот человек пришел домой, он стал вытаскивать гравюру из рамы, и к его ногам выпал аккуратно сложенный

лист бумаги, оказавшийся Декларацией независимости. В то, на что все смотрели как на дешевую гравюру, которой самое

подходящее место на блошином рынке, оказалась вложена одна из ста оригинальных копий Декларации независимости, напечатанных 4 июля 1776 года5.

Зачастую ценности можно обнаружить в самых необычных местах. Это верно и в отношении блошиных рынков, это

верно и в отношении нашей жизни. Попробуйте посвятить частичку своей жизни тем, от кого отвернулся весь мир —

бездомным, больным СПИДом, сиротам, одиноким людям. И, возможно, благодаря им вы сможете обрести

независимость.

Христос Своими словами побуждает нас к действию: «Как вы поступаете с ними, так вы поступаете и со Мною».

Из всего, чему Христос учил на протяжении Своей последней недели, эти слова сильнее других задевают нас за живое.

Хотелось бы мне, чтобы Он не говорил этого. Хотелось бы мне, чтобы Он сказал, что спасенного человека можно узнать по

количеству написанных им книг — потому что и мне довелось написать несколько. Хотелось бы мне, чтобы Он сказал, что

спасенного отличает количество прочитанных им проповедей — потому что мне довелось проповедовать сотни раз.

Хотелось бы мне, чтобы Он сказал, что спасенного можно узнать по тому, перед какими аудиториями он выступает —

потому что мне случалось выступать перед тысячами собравшихся.

Но Он не сказал ничего такого. Его слова напоминают мне о том, что видящий Христа способен видеть страдания

других. Чтобы увидеть Христа, отправляйтесь в дом престарелых, присядьте рядом со старушкой и поддержите ее

трясущуюся руку с ложкой, чтобы она не расплескала суп, пока несет его до рта. Чтобы увидеть Христа, пойдите в больницу

и попросите медсестру проводить вас к пациенту, которого никто не навещает. Чтобы увидеть Христа, выйдите из своего

офиса, спуститесь в холл и поговорите с охранником, который переживает из-за развода и скучает по детям. Чтобы

увидеть Христа, отправляйтесь в центр города и поделитесь бутербродом — не проповедью, а бутербродом — с

бездомным, который живет в подземном переходе.

Чтобы увидеть Христа, присмотритесь к непривлекательным и всеми забытым людям.

Можете назвать это испытанием — испытанием, которым измеряется глубина вашей души. Фактически это то же

испытание, которому Холлис Мэйнелл подвергла Джона Бленчера. Отверженные этого мира отмечены розами. Иногда

нам, как Джону Бленчеру, приходится вносить коррективы в свои ожидания. Иногда нам приходится вновь и вновь изучать

мотивы, которыми мы руководствуемся.

Если бы Джон Бленчер отвернулся от женщины, выглядевшей непривлекательно, он упустил бы любовь всей своей

жизни.

Если мы будем отворачиваться, мы рискуем потерять нечто гораздо большее.

Глава 20

СЛУГА

...Истинно говорю вам, он[господин] препояшется и посадит их[рабов], и, подходя, станет служить им.

Лк. 12:37

Представьте себе, что произошло нечто совершенно невообразимое: вы приглашены на ужин с президентом.

Вы стоите, раскладывая тарелки по полкам на кухне ресторана, где вы работаете в вечернюю смену, когда через

служебный вход в ресторан входит курьер.

— Хозяин уже ушел, будет только завтра, — говорите вы ему.

— Мне не нужен хозяин, я ищу вас.

— Что-что?

— Я из Белого дома, — говорит он, как бы объясняя свой строгий темный костюм и портфель.

— Вы это серьезно? — спрашиваете вы, внимательно рассматривая его и пытаясь выглянуть за дверь, чтобы

посмотреть, нет ли там кого-нибудь еще.

— Я должен доставить вам это письмо.

Вы отчаянно пытаетесь вспомнить, что такого могли натворить. Одновременно вас гложут смутные сомнения, что это

подстроил ваш кузен Альфред, чтобы отомстить за чеснок, подвешенный вами вместо освежителя воздуха в его машине. В

одном вы практически не сомневаетесь: вы — не тот, кто им нужен, здесь какая-то ошибка.

Тем не менее, вы вытираете руки о передник и берете письмо. Это письмо адресовано вам. На конверте, украшенном

гербом, ваше имя не напечатано, а написано от руки, красивым почерком.

Конверт очень солидный, что сразу же развеивает теорию о происках Альфреда — он слишком большой жмот, чтобы

покупать такой конверт ради розыгрыша. Вряд ли это письмо из налоговой инспекции — слишком уж официально, и потом

этот курьер... Вы открываете письмо и: «Здравствуйте...». Письмо от президента Соединенных Штатов Америки.

Вы глядите на курьера, доставившего вам это послание, и видите, что он улыбается так, словно именно ради этого

момента поступил на службу.

Вы оглядываете кухню, пытаясь найти кого-нибудь, кому можно было бы показать письмо, но там больше никого нет.

Вы уже собираетесь бежать в зал ресторана, чтобы поделиться новостью с Альмой — официанткой, но любопытство и

нетерпение одерживают верх, и вы читаете письмо.

Это приглашение — приглашение на ужин. В вашу честь устраивается прием на государственном уровне и банкет.

Ваша бывшая жена устроила как-то раз вечеринку по случаю вашего дня рождения — вскоре после свадьбы, но

помимо этого вы не можете припомнить ни одного случая, когда кто-либо устраивал бы ужин в вашу честь. Ни дети, ни

соседи, ни ваш босс... вы и сами никогда не устраивали ужина в свою честь.

Теперь же ради вас устраивает прием сам главнокомандующий!

— А... что все это должно означать? — спрашиваете вы.

— Только то, что здесь написано. Вы приглашены в Белый дом. Что мне передать президенту?

— А?

— Что мне передать президенту? Сможете ли вы прийти на ужин?

— А, да, да... конечно! Мне бы очень хотелось.

Итак, вы идете на ужин. В указанный день вы надеваете лучшее из вашего гардероба и отправляетесь на

Пенсильвания-авеню. У ворот вас встречают люди в темных костюмах и ведут к дверям Белого дома. За дверьми они

передают вас провожатому в смокинге. И вот, сопровождаемый эхом своих шагов, вы идете следом за ним по длинной

галерее, где висят портреты президентов прошлого.

В конце коридора — зал, где устраиваются приемы. В центре зала — длинный стол, на котором стоит только один

прибор, рядом с ним — табличка с вашим именем.

Провожатый жестом предлагает вам сесть и удаляется. Тогда вы делаете то, что хотели сделать с того самого

момента, как вступили на порог резиденции президента. Вы обводите зал взглядом и восторженно произносите: «О-о-о!»

Вы никогда прежде не видели такого длинного стола. Такого красивого хрусталя. Такого дорогого фарфора.

Столового прибора с таким количеством вилок и канделябра с таким количеством свечей.