Сумма теологии. Том XII

Ответ на возражение 2. Чувственные вещи принадлежат поклонению или царству Божию не со стороны своей природы, а как знаки составляющих царство Божие духовных вещей.

Ответ на возражение 3. В данном случае Августин говорит о чувственных вещах со стороны их природы, а не как об используемых для обнаружения являющихся высшими благами духовных вещей.

Раздел 5. НУЖДАЕТСЯ ЛИ ТАИНСТВО В КОНКРЕТНЫХ ВЕЩАХ?

С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что таинство не нуждается в конкретных вещах. Ведь мы уже показали (4), что чувственные вещи необходимы для таинств ради обозначения. Но ничто не препятствует обозначению одной и той же вещи посредством самых разных чувственных вещей; так, в Священном Писании Бог метафорически обозначается иногда – камнем ( 2 Цар. 22:2; Зах. 9; 1 Кор. 10:4; Откр. 4:3), иногда – львом ( Ис. 31:4; Откр. 5), иногда – солнцем ( Ис. 60:19, 20; Мал. 4:2), иногда – чем-то еще. Таким образом, дело представляется так, что одному и тому же таинству могут подобать различные вещи. Следовательно, таинство не нуждается в конкретных вещах.

Возражение 2. Далее, здоровье души важнее здоровья тела. Но в определенных к здоровью тела телесных лекарствах одно в случае его отсутствия может быть заменено другим. Следовательно, в определенных к здоровью души духовных лекарствах, каковыми являются таинства, одно в случае его отсутствия тем более может быть заменено другим.

Возражение 3. Далее, согласно божественному Закону ничто не должно препятствовать спасению людей, и уж тем более ничто не должно [препятствовать этому] согласно закону Христа, Который пришел ради спасения всех. Затем, в состоянии Закона для таинств не требовалась природа конкретной вещи, но было достаточно обета, как это явствует из сказанного в [книге] «Бытие» о том, что Иаков дал обет приносить Богу десятины и умилостивительные жертвы ( Быт. 28:20 – 22). Следовательно, похоже, что в соответствии с Новым Законом человека тем более не должно ограничивать необходимостью использовать в таинствах ту или иную конкретную вещь.

Этому противоречат следующие слова Господа: «Если кто не родится от воды и Духа, не может войти в царствие Божие» ( Ин. 3:5).

Отвечаю: в совершении таинств можно усматривать две вещи, а именно поклонение Богу и освящение человека; первое подобает человеку как отнесенное к Богу, а второе подобает Богу в отношении человека. Затем, кто-либо вправе принимать решение только относительно того, что находится в его власти, но никак не относительно того, что находится во власти другого. И коль скоро освящение человека находится во власти освящающего Бога, то необходимое для освящения человека должно определяться божественным установлением, а не решением человека. Поэтому в таинствах Нового Закона, благодаря которым освящается человек, согласно сказанному [апостолом] о том, что вы «омылись, … освятились» ( 1 Кор. 6:11), нам надлежит использовать то, что определено божественным установлением.

Ответ на возражение 1. Хотя одно и то же может быть обозначено разными знаками, тем не менее, решать, какой именно знак должно использовать, подобает обозначающему. Но именно Бог являет нам духовное посредством чувственного в таинствах и посредством притч в Писаниях. Поэтому подобно тому, как притчи для обозначения духовных вещей в тех или иных местах Священного Писания выбраны по решению Святого Духа, точно так же и то, что именно должно использоваться для их обозначения в том или ином таинстве определяется по божественному установлению.

Ответ на возражение 2. Чувственные вещи наделены естественными способностями, содействующими телесному здоровью, и потому если какие-то две вещи обладают одинаковой действенностью, мы можем использовать любую из них. К освящению же они определяются не присущей им по природе силой, а силой божественного установления. Поэтому нужные для таинств чувственные вещи должны были быть определены Богом.

Ответ на возражение 3. Как говорит Августин, различные таинства соответствуют различным временам подобно тому, как и различные времена обозначаются глаголами различной формы, а именно настоящей, прошедшей и будущей [7]. Таким образом, подобно тому, как в состоянии естественного закона человек подвигался к поклонению Богу посредством внутренней интуиции и без какого бы то ни было внешнего закона, точно так же и необходимые для поклонения Богу чувственные вещи определялись [тогда] посредством внутренней интуиции. Позднее возникла необходимость дать [человеку] Закон: как потому, что естественный закон был омрачен человеческими грехами, так и для того, чтобы явственней обнаружить освящающую человечество благодать Христа, вследствие чего потребовалось определить и те вещи, которые люди должны использовать в таинствах. Но это нисколько не сузило путь спасения, поскольку нужные для таинств вещи либо принадлежат всем, либо легкодоступны.

Раздел 6. НУЖНЫ ЛИ СЛОВА ДЛЯ ОБОЗНАЧЕНИЯ ТАИНСТВ?

С шестым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что для обозначения таинств слова не нужны. В самом деле, Августин говорит: «Что есть телесное таинство, как не своего рода видимое слово?» [8]. Поэтому добавлять слова к чувственным вещам в таинствах есть то же, что добавлять слова к словам. Но это излишне. Следовательно, для обозначения таинств достаточно чувственных вещей, а слова не нужны.

Возражение 2. Далее, таинство есть нечто одно, а сделать нечто одно из разнородного представляется невозможным. И коль скоро чувственные вещи и слова относятся к разным родам (ведь чувственные вещи производятся природой, а слова – разумом), то, похоже, для таинств достаточно чувственных вещей, а слова не нужны.

Возражение 3. Далее, таинства Нового Закона пришли на смену таинствам Закона Старого, поскольку, по словам Августина, «первые были установлены, когда последние были отменены» [9]. Но в таинствах Старого Закона не использовались какие-либо конкретные слова. Следовательно, таинства Нового Закона тоже в них не нуждаются.

Этому противоречит следующее: апостол говорит: «Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее (чтобы освятить ее, очистив «банею водною» посредством Слова)» ( Еф. 5:25, 26); и Августин говорит: «Слово соединяется со стихией и образуется таинство» [10].

Отвечаю: как уже было сказано (2), таинства являются знаками человеческого освящения. Поэтому их можно рассматривать трояко, причем при любом способе рассмотрения приличествует добавлять слова к чувственным знакам. Так, во-первых, их можно рассматривать со стороны причины освящения, а именно воплотившегося Слова, с Которым таинства некоторым образом сообразуются благодаря тому, что в них слово соединяется с чувственным знаком так же, как в тайне Воплощения Слово Божие соединилось с чувственной плотью.

Во-вторых, таинства можно рассматривать со стороны освящаемого человека, состоящего из души и тела, с которым целительность таинства согласована так, что воздействует на тело посредством чувственной стихии, а на душу – посредством веры в слова. Поэтому Августин, комментируя сказанное [в евангелии от Иоанна]: «Вы – уже очищены чрез слово», и так далее ( Ин. 15:3), говорит: «Откуда берется у воды такая сила, что прикосновением к телу она очищает сердце, как не от силы слова? Но не постольку поскольку его произносят, а поскольку ему верят» [11].