Труды

Можем ли мы сказать, что мы так относимся к тем молитвам, которые читаем по молитвеннику? Многие слова мы должны понять: что они на самом деле значат, многие слова мы должны довести до сознания, до своего сердца, или вернее, многие слова мы должны испытать, поставив перед собой вопрос: что я об этом знаю? Если ответ: «Ничего не знаю», – это не беда, значит, мы просто не созрели, не доросли до этого понимания. Но это значит, что перед нами задача не только понять. Понимание раскрывается через жизнь, а не только через размышление или чтение, понимание раскрывается через опыт жизненный, житейский опыт, как в случае Павла. А мы должны постепенно претворить молитву в жизнь, чтобы из жизни ключом лилась молитва.

Но тут мы встречаем другую проблему. Если мы так переживаем слова молитвы, мы не всегда можем найти время, чтобы прочесть длинное молитвенное правило, какое находим в молитвослове. Тут опять-таки пригодится совет святителя Феофана. Он говорит: определи свою молитву временем, которое у тебя есть. Положи, например, что будешь молиться двадцать минут перед тем, как лечь спать, а если это слишком много – и меньше, но все равно определенное время, и потом читай первый псалом из вечерни. Если в течение нескольких минут те или другие слова этого псалма тебя ударят в душу, не иди дальше, повторяй их, остановись на них, переживи их и не отходи от них, пока они полностью не войдут в твою душу и не заполнят ее собой, и только потом перейди к следующей строчке и к следующей. Может быть, ты несколько строк прочтешь без всякого отзвука в душе, но это неважно: в другой раз эти строки зазвучат в ней жизнью и трепетом. А потом снова найдутся какие-то слова, которые тебя поразят: Боже, какая правда в них! И тогда повторяй, повторяй, пока не насладишься до конца. И если прошло все время, которое тебе положено на молитву, ты можешь сказать: я исполнил свое правило, потому что цель этих текстов в том, чтобы зажечь нашу душу, ее углубить, чтобы нам стать перед Богом живыми людьми и чтобы каждый раз что-то в нас проросло, какая-то новая глубина раскрылась.

Но на это рассчитывать всегда нельзя. Бывает, что несколько дней подряд или в течение длительного времени слова молитвы нас зажигают, по мере того как мы глубже их понимаем, они нас больше, больше, больше возносят к Богу. А потом вдруг находит на нас усталость: я не могу больше повторять эти слова, я ими пресыщен, ничего нового в них не могу найти. А повторять их просто как пустой звук не могу, потому что знаю, как они полны жизни и животворной силы! И тогда, говорит Феофан, оставь эти слова, найди другие молитвы или на время перестань молиться словами святых и, наученный тем, что ты от них узнал, начни молиться собственными словами, стань перед Богом и скажи Ему своими словами то, что ты хотел бы сказать.

Есть еще место у святителя Иоанна Златоуста, которое очень важно, мне кажется. Бывают дни, когда наша душа полна молитвенной жизни, бывают дни, когда она не столь полна. И вот Иоанн Златоуст говорит: когда молишься, остановись немножко раньше, чем почувствуешь: я больше не могу, я устал от молитвы, не от стояния, не от коленопреклонения, а от этих слов, и слов, и слов, которые перестали быть живыми словами в моей душе. Остановись, пока есть еще голод по молитве, как, когда ты ешь, не ешь до пресыщения, а остановись, пока еще немножко есть в тебе аппетита. Так поступай и с молитвой. Читай или произноси молитву и в какой-то момент скажи себе: а теперь довольно! – и приступи к другому делу: к рукоделию, к чтению, к чему угодно, только не пресыщай себя, потому что если ты дойдешь до точки пресыщения, то назавтра или в другой раз тебе будет тошно приступить к молитве, ты уже не будешь стремиться к моменту, когда можешь наконец побыть с Богом, Ему вылить все, что у тебя в душе.

Это очень важно, потому что Бог хочет встречи с нами. Ему не нужны молитвы, если мы их произносим без души, без чувства. Да, в молитвах есть вещи, которые мы можем сказать как бы не от себя, просто зная, что это правда, но тогда надо прибавить: «Господи, я знаю, что в этих слова истина, правда, но сказать их из своего опыта или из глубин своего переживания в данное время не могу, и я Тебе их приношу как молитву правды в надежде, что рано или поздно смогу эти слова сказать от себя искренне, честно». Если мы так будем приступать к молитве: во-первых, сделаем усилие просто понять, что значат те слова, которые написаны, во-вторых, поставим перед собой вопрос – что я понимаю из этих слов? что они для меня значат? и затем – какие заключения я могу сделать из этих слов по отношению к моей жизни, как я могу эти слова превратить в жизнь, чтобы они преобразовали мою жизнь? – тогда наша молитва будет живой, деятельной и реальной.

Из всего этого следует, конечно, что некоторые молитвы нам будут близки, так же как нам близки бывают те или иные писания святых или просто как бывают нам близки отдельные люди, и отдельные книги, и отдельные формы красоты. А некоторые места перед нами будут лежать как задача, но не такая, которую мы должны сейчас решить, – мы не можем эту задачу решить, просто заставив себя. Мы не можем заставить себя полюбить человека только тем, что будем ему повторять: «Я тебя люблю!» или тем, что будем себе твердить: «Я люблю, я люблю, я люблю этого человека». Надо постепенно врастать в молитвенную жизнь.

И тут есть слова, которые очень много значат и которые мы должны постепенно-постепенно переживать. Я упомянул слова: «Господи», «Владыко». Можно прибавить очень много таких слов, которые мы повторяем, потому что они как бы заголовок или условное продолжение молитвы. Они должны стать реальными. У святого Иоанна Лествичника есть место, где говорится, что мы должны определить себе короткое молитвенное правило, которое могли бы произносить без спешки, с радостью и без утомления, без того, чтобы мы дошли до состояния, когда нам хотелось бы кончить, хотя еще осталось несколько страниц. Возьми короткое правило, такое короткое, чтобы тебе голодно было после него, и в те дни, когда оно тебя насытит, перекрестись и будь доволен: ты помолился всей душой Богу, твоя душа сегодня была не очень-то емкая, но ты всю твою душу излил перед Богом, и всю твою душу заполнила Божия благодать. Но если, когда ты кончишь это правило, тебе еще голодно и ты хотел бы помолиться еще Богу, тогда так поступи. Скажи: «Господи, я еще хочу с Тобой поговорить», – и скажи Ему все, что у тебя на душе, все, что тебе хочется от себя сказать, не словами святых, а своими, может быть, жалкими, а может быть, очень глубокими словами. И остановись раньше, чем почувствуешь: устал, довольно! Если так учиться молитве, то вы увидите, как легко и отрадно молиться и как постепенно слова оживают, получают новый смысл, новую глубину и делаются радостью, вместо того чтобы быть задачей.

Я думал, что кончил свой ряд бесед о молитве, но мне было поставлено несколько вопросов, которые так связаны с тем, что я говорил и чего не досказал, что я хочу и эту беседу посвятить молитве. Я постараюсь не повторять того, что уже говорил, а если нужно, только намекнуть на это.

Первый вопрос, который мне был поставлен, относится к слову «встреча». Я сознаю, что часто употребляю это слово по отношению к молитве, говорю, что в основе своей молитва – это встреча с Богом. Разумеется, и между людьми встреча является основным элементом, потому что если два человека друг с другом общаются и расходятся, как в море корабли, если два человека друг с другом говорят и не находят общего языка, один не понимает, о чем идет речь, когда другой говорит о самом сокровенном, то, конечно, нет встречи. Ведь встреча бывает между людьми только тогда, когда между ними устанавливается какая-то связь. И первый вопрос встает такой: что мне мешает войти в какой-то контакт с человеком, с которым я просто нахожусь? Даже не обязательно с человеком, который мне специально интересен или дорог, а просто с человеком? Это очень важный момент. Отдаем ли мы себе отчет в том, что всякий человек, встречный-поперечный, является человеком, что Бог его призвал к бытию, что он Богу значителен и дорог, что для него Бог отдал Свою жизнь, так же как Он отдал Свою жизнь за каждого из нас?