Опыт курса по изучению священного писания (Ветхий завет, Том 2)

Многое в проповеди пророков, хотя и принадлежит Ветхому Завету, сохраняет непреходящую ценность в Новом. Их неповторимый опыт богообщения, взгляд на сущность благочестия и веры, особенности их этического монотеизма и учение об истории могут быть, по словам Б. А. Тураева, "с полным правом названы ступенью к христианству". То, против чего боролись пророки: социальная несправедливость и тирания, национальное превозношение и ханжество, - не исчезло. Поэтому в книгах пророков "заключается учение, относящееся ко всем временам" (П. Я. Чаадаев).

Само слово "пророк" (евр. наб`и, греч. проф`етес) не означает только предсказателя будущего. Термин "наби" можно перевести как призванный (Богом), а "профетес" - как человек, говорящий от чьего-то лица (в данном случае - от лица Божия).

Пророки были выразителями воли Господней, открытой им в духе. Одна из главных черт профетизма - божественный источник их вдохновения. Они призывались на служение порой неожиданно для них самих, порой против собственной воли. Веление Сущего переживалось пророками как таинственная сила, превозмогающая человека и влагающая в его уста Слово Божие. Охваченные сверхъестественным вдохновением, они дерзали говорить прямо от лица Господня. Многие их речения начинаются словами: "Тако глаголет Господь". Пророки древних времен, говорит апостол, не приходили по воле человеческой, но святые люди Божии говорили, движимые Духом Святым (2 Петр 1,21).

Принадлежали провидцы к самым разным слоям населения: среди них были крестьяне, как Амос и Михей; священники, как Иезекииль; храмовые прорицатели, как Наум; приближенные царя, как Исайя. Но все они, нередко покидая свои обычные занятия, становились глашатаями небесной воли. Они ясно чувствовали, что возвещаемое идет не от них самих, а от Господа.

"Некоторые говорят, - пишет свт. Василий Великий, - что они пророчествовали в исступлении, так что человеческий ум затмеваем был Духом. Но противно обетованию Божия наития - богодухновенного делать изумленным, так, чтобы он... выходил из свойственного ему разума" (Толк. на Исайю, Предисловие). Пророки не были похожи на языческих прорицателей и восточных мистиков, которые теряли в экстазе собственную личность. У пророков всегда ясное самосознание, даже тогда, когда они предстоят Богу. Это отразилось и на их творчестве. На нем лежит печать их дарований, характеров и жизненного опыта. Откровение Божие не "диктуется" людям, а преломляется в конкретной личности посланца.

Подчас пророки изнемогали под бременем своего непосильного служения, им было нелегко предсказывать бедствия и постоянно обличать людей. Но они оставались до конца верными своему призванию.

5. Закон, избрание и обетование в профетизме. Русский богослов М. С. Тареев подчеркивал, что "беспримерно высокий и чистый еврейский монотеизм есть преимущественный результат пророческой проповеди" (Основы христианства. Серг. Пос., 1908, т. 2, с.91). В связи с этим библейская критика XIX века была склонна преувеличивать новизну пророческой проповеди. Ее изображали почти как новую религию, которая сменила старую - грубую и примитивную. Но из самих пророческих писаний явствует, что такая точка зрения не оправдана. Хотя, действительно, религиозно-нравственное сознание пророков было намного выше уровня предшествующих эпох, разрыва в традициях не существовало. Начиналась она Авраамовым Заветом и Моисеевым Законом, и уже первые по времени пророки-писатели Амос и Осия ссылаются на Закон, который был прежде дан народу Божию (Ос 4,6; 8,1; Ам 2,4). Таким образом, они выступают не как провозвестники новой религии, а как реформаторы, возрождающие и продолжающие дело Моисея. Но если прежде возвышенное учение Декалога усвоялось еще не полно, то в классическом профетизме оно нашло наиболее совершенное выраженин со времен Моисея.

Именно из Декалога вытекает отношение пророков к нравственности и социальной правде как к требованиям веры. Для них "хесед", милосердие, выше всесожжений и жертв. Жертвы без покаяния, дары, приносимые Богу на алтарь, без нравственного очищения лишь оскорбляют Бога.

Изобличая уступки язычеству, пророки приравнивают зло моральное к идолопоклонству. Угнетение слабых, насилие, ложь, несправедливость есть такая же измена Завету, как и почитание "богов чужих".

"Своеобразие социальной проповеди пророков, - замечает прот. С. Булгаков, - есть то, что можно назвать социальным морализмом, их отношение к вопросам хозяйства как к вопросам нравственности, их оценка социальной жизни под углом нравственности. Благодаря их социальному морализму, притом религиозно-углубленному, они видят в хозяйстве не только вопросы социальной техники, но и социальной правды" (Очерки по истории экономических учений. М., 1918, с.25).

Высокие нравственные требования, предъявляемые пророками к Израилю, вытекают из их веры в избранность ветхозаветной Церкви. Пророки не сомневаются, что она избрана Сущим для Своих промыслительных целей, но в этом избрании они видят не преимущество, а двойную ответственность перед Богом. Обетования Божии непреложны, однако над тем или иным конкретным поколением они сбываются лишь при условии соблюдения Завета.

6. Пророки и культ. Резкие нападки пророков на обряды и культ могут создать впечатление, что они отрицали общественное богослужение. Но на самом деле между профетизмом и культом не существовало принципиального антагонизма. "Настаивая первоначально на святости, главным образом в ее аспекте ритуальной чистоты, ветхозаветное богослужение, как и пророческая проповедь, также спопобствовало созданию в Израиле идеала святости как моральной чистоты, охраняемого предписаниями древнего Моисеевого закона" (прот. А. Князев. Пророки, гл. 7). Пророки обычно проповедовали при святилищах, и их речи являлись частью храмового ритуала. Обличения пророков были направлены против одностороннего подхода к служению Богу, когда жертвы и обряды подменяли искреннюю веру и нравственность. Как уже отмечалось, среди пророков были и священники: Иеремия и Иезекииль, а, возможно, Осия, Наум и Аввакум.

Произнося свои речи, многие пророки прибегали к символическим действиям, которые были призваны глубже, чем слова, врезаться в сознание и память народа (разбивание сосуда, ношение цепей и др.). К числу символических действий относилось и наречение имен, которые пророки давали иногда своим детям (эти имена указывали на грядущие судьбы народа Божия). Сам Господь Иисус, будучи Пророком, использовал символические действия (проклятие смоковницы, въезд в Иерусалим на осле и др.).

7. Учение пророков об истории. Пророки верили, что Бог действует и проявляет Себя в исторических событиях. Поэтому они принимали активное участие в жизни своих современников. Они были наставниками народа, советниками царей, трибунами и духовными вождями. Но, в отличие от своих предшественников, они не прибегали к политическим переворотам (как Ахия, Нафан, Елисей). Их служение было чисто религиозным.

Пророки видели руку Божию не только в событиях жизни ветхозаветной Церкви, но и в истории языческих народов, которые также подчинены высшей воле.

Большинству мировых учителей бытие мира и жизнь человека представлялись неизменными или двигающимися по кругу вечного возвращения. Только у библейских пророков история предстает как цепь событий, направляемых Богом к определенной цели. Согласно учению пророков, история завершится Царством Божиим, преображенным миром, в котором погибнет все темное и злое и восторжествует божественная гармония. Они верили, что суд Божий постоянно настигает нечестивых и вершителей зла, а в последние дни полностью истребит зло из творения. На земле установится новый Едем, кончатся войны и притеснения, исчезнет смерть и природа покорится человеку. Это произойдет тогда, когда Сам Бог явится среди людей.

8. Пророчества о Христе. В профетизме не угасла, но углубилась вера в обетование, данное Давиду. Царь-Мессия придет на землю как осуществитель воли Господней. Он будет действовать не внешней силой, а правдой и Духом. Его слово покорит народы. Некоторые пророки приблизились даже к тайне страждущего Мессии. Им было дано предвидеть многое из жизни и служения Христа.