Пробуждение начинается с меня

Послушавшись его совета, миссионеры решили остаться в Южной Африке, и с тех пор люди немецкого происхождения хорошо известны чёрным из племени Зулу.

1)Кандакия - имя царицы Эфиопии (Деян. Ап. 8:27).

2)Тромпеты - духовые музыкальные трубы.

Так впервые началась там миссионерская работа. Прошло ещё более 10 лет после этого события, прежде чем первые из наших предков, относящихся к роду Штеген, на том же корабле "Кандакия" также вошли в порт города Дурбан, чтобы навсегда поселиться в Южной Африке. Они приехали сюда не как миссионеры, а как фермеры, которые своим крестьянским трудом должны были помогать миссионерам в их работе.

Таким образом, в провинции Натал образовалось несколько общин белых людей, из которых многие говорили по-немецки. Началось строительство немецких церквей и немецких школ. Люди стали обживаться и устраиваться на новой земле, но, к сожалению, при этом нередко случается то, что человек теряет свою первую любовь к Богу.

Однако пути Господни неисповедимы, и план Божий совершается в своё время. Немецкие миссионеры считали, что после их первой неудачи всё пойдёт неправильно, не так, как это предполагалось. Они не могли предвидеть тогда, что Господь делал иначе. Он закрыл для них путь в Эфиопию, открыв при этом двери в Южную Африку. Ведь все ключи - у Господа!

Как часто мы бываем уверены, что всё в нашей жизни идёт неправильно, не так, как это должно было бы быть и как нам этого бы хотелось. Сознание этого угнетает нас, и мы, упав, лежим духовно на полу в унынии и отчаянии, думая, что теперь всё пропало, всё пошло вкривь и вкось; и не знаем при этом, что происходящее с нами является лишь началом Божьего провидения. Это начало, но не такое, как мы его себе представляли; а такое, которое сделано Самим Богом, по Его воле и по Его усмотрению. И блажен тот человек, который смиряет себя пред Господом, будучи готовым исполнить Его волю.

I. ДЕТСТВО. ПЕРВОЕ ИСКРЕННЕЕ ОБРАЩЕНИЕ

Тот факт, что мыоказались в Южной Африке, как и вся южно-африканская миссионерская история, является также чудом Божиим. Наши предки, приехавшие в Южную Африку в 1869 году, были нашими прапрадедушками и прапрабабушками со стороны нашей матери. С отцовской стороны наши прародители приехали сюда позже - в 1881-1883 годы. Во всей нашей южно-африканской родословной никогда прежде не было проповедников.

В начале этого столетия прервалась всякая связь наших праотцов со всеми родственниками, оставшимися в Европе, и с тех пор мы ничего не знали о них.

Некоторые из тех, кто принадлежал к нашей родословной, жившие в Южной Африке, со временем отделились от церкви, но дом нашего отца оставался строго христианским домом. Нас, детей, приучали каждое воскресенье ходить в церковь, что нам не очень-то нравилось; и потому, ещё будучи ребёнком, я решил, что, когда стану взрослым, то выброшу всё это за борт жизни. Не удивительно поэтому, что у нас не было желания уделять нашей вере много времени. Иногда мы даже прибегали к хитрости или обману, чтобы не идти в церковь; например, начинали жаловаться на сильные головные боли, потому что хотели бежать на футбол. Когда же родители уезжали в церковь, оставшиеся дети собирались вместе и начиналась увлекательная игра в футбол. При этом "головные боли", конечно, сразу же проходили.

Итак, несмотря на то, что мы вместе с нашими родителями считались строго церковными людьми, прилежно посещавшими богослужения в нашей лютеранской церкви, мы, тем не менее, находились полностью в мире.

На нашем фермерском дворе была танцплощадка. Целыми днями там чистили и полировали землю, для того, чтобы лучше было танцевать. Здесь проходили свадьбы, помолвки и другие гулянья, на которые собирались люди со всей нашей округи. Тут же пьянствовали и веселились до утра. Если такие вечеринки проходили в субботу вечером, то нередко, на следующее воскресное утро нам звонили обеспокоенные родители и спрашивали, не знаем ли мы, что случилось с их сыновьями, потому что пора уже идти в церковь, а молодёжь всё ещё не вернулась со вчерашней гулянки. После этого нам приходилось идти искать их, и тогда выяснялось, что молодые люди, возвращаясь с таких вечеринок, были настолько пьяны, что не способны были добраться до дома и укладывались спать где-нибудь на полпути. Всё это не мешало им, протрезвившись, в следующее воскресное утро с самым благочестивым видом петь и музицировать в церкви на богослужении.

Так продолжалось до тех пор, пока в нашей церкви не произошло одно событие, сыгравшее важную роль в жизни многих, а также и в моей собственной жизни. Наш прежний пастор и проповедник был переведён в другое место, и к нам пришёл другой.

Раньше бывало, отправляясь на собрание, мы, дети, имели обыкновение брать с собой сладости. Часто мы засыпали, как только начиналась проповедь, или потихоньку ели свои конфеты. Однако с приходом к нам нового пастора, это положение изменилось. Он проповедовал лучше, чем все другие проповедники, которых мы знали. Его проповеди были содержательными, интересными и в то же время довольно короткими, что нам особенно нравилось.

Кроме того, этот пастор проявлял много понимания по отношению к нам, детям. Так, например, во время пасхи, когда, как обычно, в близлежащем от нас городе Питермаритцбурге проходил мотокросс, мы пошли к нему и спросили, не может ли он укоротить свою проповедь, чтобы нам ещё во время успеть на мотокросс. Согласившись на это, он говорил тогда всего 10 или 15 минут, и мы, дети, были от этого прямо в восторге, восклицая: "Это самый лучший пастор во всём мире! Как раз такой, какой нам нужен! Мы не можем желать лучшего, чем этот!"

Однако в действительности, этот пастор был очень несчастным человеком и, по-видимому, чувствовал, что в его жизни и в его служении что-то не в порядке. Уже, будучи ребёнком, он не имел мира в своём сердце. Повзрослев, он думал, что, став пастором и проповедником, он получит этот желаемый мир. Решив так, он поехал в Европу, где в течение длительного времени изучал богословие. Являясь очень способным и высокоодарённым человеком, он проявлял большие успехи в учёбе, так что после окончания обучения профессора не хотели отпускать его назад в Африку, желая оставить для пасторского труда в Европе. Они убеждали его, что в Африке он только погубит свой талант. На это он ответил им в шутку: "Знаете, у меня на родине есть одна проблема. Все бананы почему-то растут кривыми. Вот я и хочу попробовать их выпрямить". Тогда они, смеясь, сказали, что он безнадёжен для вразумления, и потому может ехать в свою Африку. Возвратившись на родину, он стал миссионером и через некоторое время попал в нашу церковь.

Однако в дальнейшем, должность пастора и его служение также не могли удовлетворить его духовной нужды. Тогда он подумал, что ему следует больше и ревностнее проповедовать, и начал проводить собрания по несколько раз в неделю. В результате он был настолько переутомлён, что больше не мог нести взятой на себя нагрузки, и, в виду начинающегося невроза, вынужден был обратиться за медицинской помощью.

В этой местности был один хороший врач, еврей, который был неверующим. После обследования этот врач сказал ему: "Господин пастор, мне удивителен тот факт, что вы, христиане, так сильно боитесь смерти! Я давно заметил это в моих пациентах, которые являются христианами по вере. Я не могу понять, почему вы, веря в Мессию, так трепещите перед смертью!" Эти слова были для нашего пастора подобно горькой пилюле.

Во избежание развития тяжёлого невроза, врач посоветовал ему оставить пасторское служение не менее чем на 3 месяца и даже лечь в больницу для проведения стационарного лечения.

Отклонив это предложение, пастор возвратился к себе домой подавленным и удручённым. Слова, сказанные врачом, не давали ему покоя, и после некоторых размышлений он сказал, обращаясь к своей жене: "Не может быть, чтобы во всём этом мире не нашлось человека, который бы мог мне помочь. Я чувствую, что моей душе чего-то не хватает. Я не знаю, что это; но ведь должен же быть кто-нибудь, кто мог бы мне это подсказать!" После этого, собравшись, он отправился в путешествие, решив не возвращаться до тех пор, пока не найдёт ответа на свой вопрос, хотя бы для этого и пришлось бы ему объехать полсвета.