Новый Иерусалим и его Небесное Учение

6. Кое-что следует также сказать о том, что в Слове разумеется под Иерусалимом в его духовном смысле. Под Иерусалимом разумеется сама Церковь в отношении к учению, и по той причине, что в Иерусалиме, в земле Ханаанской, а не в другом месте находились храм и жертвенник, и совершались жертвоприношения, следовательно, происходило само богослужение. По этой причине здесь праздновались ежегодно три праздника, на которые было повелено ходить каждому обитателю мужского пола этой земли. Отсюда проистекает то, что в духовном смысле под Иерусалимом разумеется Церковь в отношении к богослужению, или что то же самое, в отношении к учению, ибо богослужение предначертывается учением и учреждается согласно ему. Что сказано: "святой град Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба", происходит оттого, что под городом в духовном смысле Слова разумеется учение, а под Святым Градом учение Божественно Истинного; ибо Божественно-Истинное есть то, что в Слове и называется святым. Он называется Новым Иерусалимом по той же причине, по которой земля называется новой, ибо, как выше сказано, земля означает Церковь, а Иерусалим - Церковь в отношении к учению. Что сказано "сходящий от Бога с неба", происходит оттого, что все Истинное Божественного, из которого происходит учение, нисходит с неба от Господа. Что под Иерусалимом не разумеется город, хотя виден был город, очевидно из сказанного, что "высота его была такова же, как длина и широта, двенадцать тысяч стадий (стр. 16); что "мера стены его, сто сорок четыре локтя, была мерой человека, какова мера и ангела" (стр. 17); а также из сказанного, что он "был приготовлен как невеста, украшенная для мужа своего" (стр. 2); и что затем ангел сказал: "пойди, я покажу тебе жену, невесту Агнца... и показал мне великий город, святой Иерусалим" (ст. 9 - 10). Церковь есть то, что в Слове называется невестой и супругой Господа; невестой до сочетания, а супругой после сочетания.

7. Что касается в частности учения, которое следует в дальнейшем, то и оно происходит с неба, ибо почерпнуто из духовного смысла Слова; а духовный смысл Слова есть то же самое, что учение, которое на небе, ибо на небе, так как и на земле, есть Церковь, потому что там есть Слово и учение из Слова; есть храмы, в которых произносятся проповеди, ибо там существуют правительства церковные и гражданские; словом, между тем, что на небе, и тем, что на земле, нет другой разницы, как та, что на небе все находится в состоянии более совершенном, потому что там все духовно, а духовное неизмеримо превосходит совершенство естественное. Что на небе существуют подобные предметы, видно повсюду в труде "О небе и аде", в особенности же в статьях о правлениях на небе и о тамошнем богослужении. Из этого можно заключить, что разумеется под "святым городом Иерусалимом, новым", виденным нисходящим от Бога с неба. Итак, приступаю к самому учению, предназначенному для Новой Церкви и которое, будучи мне открыто с неба, называется небесным учением; изложить его - составляет цель сего труда.

Предисловие к учению.

8. Что конец Церкви наступает тогда, когда нет больше веры, потому что нет больше благолюбия, показано в творении "О Страшном Суде и разрушенном Вавилоне". Так как в настоящее время Церкви в христианском мире отличаются одна от другой лишь тем, что принадлежит вере; тогда как веры нет там, где нет благолюбия, то я намерен предпослать самому учению нечто об учении о благолюбии у древних. Под "Церквами в христианском мире" разумеются Реформаторская или Евангелическая Церкви, а не церковь Папистов, потому что у последних нет Христианской Церкви; ибо Церковь находится там, где почитают Господа и читают Слово; у Папистов же этого нет. Они вместо Господа почитают себя, запрещают народу читать Слово, и повеления Папы ставят наравне со Словом, и даже выше.

9. Учение о благолюбии, которое есть учение о жизни, было существенным учением в Древних Церквах (о них говорится в "Небесных Тайнах"). Это учение связывало все церкви таким, образом, что из многих образовывалась одна, ибо принадлежащими к Церкви признавались все те, которые жили в добре благолюбия, и называли их братьями, как бы они при этом не различались в истинах, называемых, ныне истинами веры. У них один наставлял другого и наставление считалось одним из дел благолюбия. Также они не раздражались, если один не принимал мнения другого, ибо знали, что каждый приемлет истину постольку, поскольку он находится в добре. Так как Древние Церкви были таковы, то и люди, образовавшие их были внутренними, а так как они были внутренними, то были и мудрыми; ибо находящиеся в добре любви и благолюбия в отношении к внутреннему человеку находятся на небе, и по внутреннему же человеку в ангельском обществе, находящемся в подобном же добре. Отсюда происходил подъем их духа к внутреннему, и, следовательно, происходила их мудрость, ибо мудрость ниоткуда более происходить не может, как с неба, то есть, чрез небо от Господа; мудрость же находится на небе, потому что там все находятся в добре. Мудрость заключается в зрении истины из света истины, а свет истины есть свет, находящийся на небе. Однако с течением времени древняя мудрость стала убывать, ибо, поскольку род человеческий удалялся от добра любви к Господу и любви к ближнему, которая называется благолюбием, постольку он удалялся от мудрости, ибо постольку удалялся от неба. Отсюда произошло то, что человек из внутреннего сделался внешним, при том постепенно. Когда же человек сделался внешним, то сделался и мирским и плотским; когда же человек таков, то он мало заботится о предметах принадлежащих небу, потому что он всецело овладеваем усладами земных похотей и вместе с ними злом, которое эти похоти делают ему приятным. Тогда все, что он слышит о жизни после смерти, о небе и аде, словом, все, что он слышит о духовном, находится как бы вне его, а не в нем, чему, однако, следовало бы быть. Отсюда произошло также то, что учение о благолюбии, которое было столь ценимо древними, ныне совершенно утрачено, ибо кто ныне знает, что такое благолюбие в подлинном смысле, и что такое ближний в подлинном смысле, тогда как это учение не только научает сему, но еще бесчисленному множеству других предметов, из которых ныне неизвестна и тысячная доля. Все священное Писание есть не что иное, как учение любви и благолюбия, чему также учит и Господь, говоря:

"Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем своим, и всею душою твоею, и всем разумением своим. Сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобна ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки" (Матв. XXII, 7 - 40).

Закон и пророки суть Слово, как в общем, так и в частностях.

О добре и истине.

11. Все во вселенной, находящееся в согласии с Божественным порядком, относится к добру и истине. Нет ничего ни на небе, ни в мире, что не относилось бы к ним. Причина тому та, что как добро, так и истина исходят от Божественного, которое начало всему.

12. Отсюда явствует, что нет ничего важнее для человека, как знать, что есть добро и истина; а также, каким образом одно взирает на другое, и одно связуется с другим. Более же всего это необходимо человеку Церкви, потому что, как все принадлежащее небу относится к добру и истине, так и все принадлежащее Церкви, ибо добро и истина неба суть также добро и истина Церкви; поэтому первоначально будет рассмотрено добро и истина.

13. Согласно Божественному порядку добро и истина должны быть связаны, а не разделены, при том так, чтобы они были одно, а не два; ибо они исходят связанными из Божественного, и связанными пребывают на небе, а потому должны быть связанными и в Церкви. Связь добра и истины называется на небе небесным супружеством, ибо в этом супружестве состоят все, находящиеся на небе. Отсюда происходит, что в Слове небо сравнивается с супружеством, и что Господь именуется женихом и супругом, а небо невестой и супругой, равным образом и Церковь. Небо и Церковь именуются так потому, что находящиеся в них воспринимают божественное Добро в истинах.