Духовный мир

В этот же день старец приобщался, долго беседовал с игуменом и просил его о многих иноках, особенно из младших.

Сбоку алтаря Успенского собора он отмерил себе могилу.

Как-то в конце 1832 года один монах спросил старца: «почему мы не имеем строгой жизни древних подвижников?»

– Потому, – отвечал старец, – что не имеем решимости; а благодать и помощь Божия к верным и всем сердцем ищущим Господа ныне та же, какая была и прежде – и мы могли бы жить, как древние отцы: ибо, по слову Божию, Иисус Христос «вчера и днесь, той же и во веки!»

Эти слова – печать жизни о. Серафима.

Наступил новый 1833 год, пришедшийся на воскресенье.

О. Серафим выстоял раннюю обедню в дорогом ему больничном храме, во имя преп. Зосимы и Савватия, обошел все иконы, прикладываясь к каждой и ставя свечи, чего прежде не делал, – и приобщился.

В келье у него пылали негасимые им свечи, потому что на все предостережения он говорил всегда: «пока я жив – пожара не будет, а смерть моя откроется пожаром».

После службы, старец простился со всеми молившимися монахами, благословил, поцеловал и говорил: «спасайтесь, не унывайте, бодрствуйте, днесь нам венцы готовятся!» Он приложился еще ко кресту, к иконе Богоматери, поклонился в алтаре св. престолу и вышел северными дверями, как бы в знамение того, что человек входит жизнь рождением, а уходит смертью. В нем заметили крайнее изнеможение.

Сосед его по келье заметил, что три раза в этот день он выходил на место, указанное для погребения, и смотрел долго в землю, а вечером пел и келье пасхальные песни и победные молитвы.

Второго января в шестом часу утра из кельи о. Серафима шел дым. Изнутри было заперто, и на стук не отпирали. Дверь должны были сорвать с петель. В сенях тлел холст от оставленной свечи. В келье все было тихо.

О. Серафим в своем белом балахончике стоял пред иконою Пречистой Девы Умиления, названной им «Всех радостей Радость», на обычном месте, пред малым аналоем, на коленях, с открытою головою, с медным распятием на груди. Его руки лежали крестообразно на книге молитв, а на руки была опущена голова. – Сперва думали, что он уснул.

– Батюшка, вы не видите, что у вас книжка горит! – сказали ему, но он не отвечал.

Глаза были закрыты; лицо оживлено выражением молитвы и духовной мысли, тело было еще тепло.

Всю эту ночь подвязавшийся в Глинской пустыне Курской губернии, старец Филарет, выходя от утрени, указал братии на необыкновенный свет, видимый на небе, и произнес: «вот, так отходят души праведных. Ныне в Сарове душа о. Серафима возносится на небо».

Над его гробом не было произнесено ни одной речи; только звучало слово Божие и раздавались церковные песни, сильнее всяких речей – песни, которые он так любил в свою молчаливую и великую жизнь.

Его опустили в землю у собора Пресвятой Девы, во имя преславного Ее Успения, в дубовом гробе и, по его завещанию, положили ему на грудь финифтяное изображение преп. Сергия, присланное ему с мощей, из Лавры. Он родился в приходе преподобного Сергия, сравнялся с ним в подвигах и лег в могилу с его иконою.

Множество народа сошлось и съехалось на отпевание старца о. Серафима. Но, опустив в землю тело подвижника, столь славно озаренное при жизни сиянием святыни, русская земля не схоронила своего любимого старца. Он остался живым для нее.

Вещи о. Серафима – его медный материнский крест и большой железный, который он носил на теле, его топорик, камни, икона Всех радостей Радость, евангелие и несколько сухариков хранятся в Сарове и Дивееве, где прославилось его имя.

Вот как говорил, вскоре после кончины о. Серафима, архиепископ воронежский Антоний, известный подвижническою своею жизнью: «мы как копеечные свечи, а он как пудовая свеча всегда горит пред Господом, как прошедшею своею жизнью на земле, так и настоящим дерзновением пред Святою Троицею».

Много уже записано явлений о. Серафима, после блаженной его кончины. Вот немногие из них.

Нижегородский помещик Д. А. А. под старость вовсе лишился зрения; а его единственная радость состояла в чтении священных книг. Двоюродная сестра его прислала ему воды из источника о. Серафима. Он приказал подать себе чистое полотенце, намочил его этою водою и с молитвою: «Господи Иисусе Христе Сыне Божий, молитвами угодника Твоего Серафима исцели меня» – три раза прикладывал к глазам. После первого раза он видел как в тумане, после второго стал различать предметы и после третьего мог читать: он прозрел. Исцеленный съездил в Саров и стал ежегодно уделять часть своих доходов на Девеев, где, по его смерти, его имя записали на вечное поминовение.

Русский подвижник Афона, иеромонах Серафим, известный под именем Свято- горца, в своих келейных записках передает следующее: «в 1849 году я заболел. Болезнь моя была убийственна: я не думал, что останусь живым. Никакие средства не могли поставить меня. Я отчаялся. Только в первый вечер 1850 года вдруг кто-то тихо говорит мне: «завтра день кончины о. Серафима, саровского старца: отслужи по нему заупокойную литургию и панихиду, и он тебя исцелит». Это меня сильно утешило. Я хотя лично не знал о. Серафима, но в 1838 году, бывши Сарове, возымел к нему веру и любовь. Вот, я попросил отслужить по нем литургию и панихиду, и тотчас болезнь моя миновала, и поныне я благодатию Божиею здоров».

В июле 1856 года единственный сын костромского вице-губернатора Борз-ко, 8 лет, занемог спазмами в желудке; болезнь осложнилась, появились припадки, с тоской, разрешавшиеся пеной; врачи помогали мало, и родители боялись за жизнь сына. В это время С. Д. Давыдова, бывшая рясофорной в женском монастыре (впоследствии костромская игуменья, мать Мария) подарила матери ребенка книгу об о. Серафиме. Родители читали ее вместе.

В одну ночь ребенок видел во сне Спасителя в красной одежде, в сонме ангелов; Он говорил: «ты будешь здоров, если вспомнишь то, что прикажет тебе старец, который придет к тебе». Потом явился старец, назвал себя Серафимом и сказал: «если хочешь быть здоровым, возьми воды из источника, находящегося в Саровском лесу и называемого Серафимовым, и три дня утром и вечером омывай голову, грудь, руки и ноги, и пей ее». Ребенок рассказал сон няне, а няня родителям, которым сын повторил все это и сам. На утро он открыл, что после первого сна ему являлась еще с ангелами Пресвятая Дева и с любовью приказывала исполнить слова старца. В этот самый день вернулась из путешествия г-жа Давыдова, и родители просили помочь им достать воды из источника о. Серафима. Она прислала сейчас же бутылку этой воды; когда поступили по наставлению старца, дитя совершенно выздоровело.

Один монах саровский, подвижнической жизни, был вовлечен духом злобы в страшное уныние и отчаяние. В эту минуту он вскрикнул: «батюшка Серафим, помоги мне!»

Тут же, в своей келье, он увидел тогда близ икон угодника Божия, который, благословляя его, совсем, как живой, сказал: «радость моя, я всегда с тобою. Мужайся, не унывай, но воюй против врага – дьявола».

28 мая 1844 года один пензенский и другой саранский купцы с семьями, княгиня и княжна Еникеевы с племянницею ясно видели о. Серафима у его источника; сперва в самом источнике, в полурост, а потом в одном месте – сидящим на срубке, а в другом – идущим спешно в монастырь.

Все это было рассказано ученику старца, о. Иасафу, и на другой день они все вместе отправились туда. Когда о. Иоасаф замедлил по дороге, к нему подбежали с известием, что о. Серафим уже виден. В воде было ясное его изображение, как пишется он на портретах, в епитрахили, а в руках книга и образ.

Племянница княжны, 10-летний ребенок, бросила в воду, в изображение, камешек. Вода заколебалась, и изображение сделалось точно живое.

Начальница Влахерской пустыни, Е. А. Татаринова, засвидетельствовала, что одному неизвестному больному в Сибири явился святитель Митрофаний и сказал: «что не просишь помощи у Бога чрез саровского старца о. Серафима? Он не прославлен еще на земле, но имеет великое дерзновение у Господа. У тебя есть частица камня, на котором он молился; погрузи его в воду и пей». Так больной исцелился.