Сумма теологии. Том VI

Этому противоречит сказанное Юристом о том, что «законы созданы для того, чтобы охватывать большинство случаев, а не для того, чтобы учитывать все, что только может произойти в каждом отдельном случае».

Отвечаю: то, что делается ради цели, должно быть адекватным этой цели. Затем, целью закона является общественное благо, поскольку, как сказал Исидор, «законы устанавливаются не ради чьей-либо частной выгоды, но ради общей пользы всех граждан» [81]. Следовательно, человеческие законы должны быть адекватны общественному благу. Но общественное благо содержит в себе много разных вещей. Поэтому закон должен принимать во внимание множество вещей, связанных как с людьми, так и с обстоятельствами и временем. В самом деле, как пишет Августин [82], гражданское общество состоит из многих людей, его благо обеспечивается многими действиями и при этом оно учреждается не на короткое время, а существует дотоле, доколе существуют сменяющие друг друга [поколения составляющих] его граждан.

Ответ на возражение 1. Философ разделяет узаконенное право, то есть установленный закон, на три части [83]. В самом деле, некоторые вещи устанавливают просто по общему согласию, и таково общее право. Относительно него он говорит, что «законным является то, что изначально было не важно, но стало важным, когда уже было установлено», например размер выкупа за пленного. Некоторые вещи затрагивают сообщество в одном отношении, а индивидов – в другом. Они называются «привилегиями», то есть «частным правом», поскольку они связаны с отдельными людьми, хотя их полномочия простираются на многие обстоятельства, и именно их он имеет в виду, когда говорит о «законах, установленных для отдельных случаев». А ещё есть вопросы, которые являются правовыми не потому, что они суть законы, а потому, что они суть приложения общих законов к конкретным случаям, и таковы решения, которые имеют силу закона, в отношении которых он добавляет: «… и все [частные] вопросы, по которым принимают особые решения».

Ответ на возражение 2. Начало руководства должно быть применимым ко многому, поскольку, как сказал Философ, «мера всегда однородна с измеряемым и является началом этого рода» [84]. В самом деле, если бы существовало столько правил и мер, сколько существует измеряемых и управляемых вещей, то пользоваться ими было бы невозможно – ведь ими пользуются именно постольку, поскольку они применимы ко многим вещам. Следовательно, если бы закон не простирался более чем на один частный случай, то он был бы бесполезным. Поэтому в отношении отдельного случая принимается решение. В самом деле, как уже было сказано (95, 2), решения рассудительных людей принимаются с целью направления частных действий, в то время как закон является общим предписанием.

Ответ на возражение 3. «Не во всех рассуждениях следует добиваться точности в одинаковой степени» [85]. Поэтому если речь идет о вопросах случайных, а таковы дела природы и человека, то вполне достаточно, чтобы суждение было истинным в большинстве случаев, хотя подчас и в отдельных случаях оно может оказываться недостаточным.

Раздел 2. ДОЛЖЕН ЛИ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ЗАКОН ПРЕСЕКАТЬ ВСЕ ПОРОКИ?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что человеческий закон должен пресекать все пороки. В самом деле, Исидор говорит, что «законы были созданы для того, чтобы благоговение перед ними сдерживало человеческую дерзость» [86]. Но этого бы не происходило, если бы в соответствии с законом не пресекалось любое зло. Следовательно, человеческие законы должны пресекать всякое зло.

Возражение 2. Далее, намерением законодателя является сделать граждан добродетельными. Но человек не может быть добродетельным, если он не воздерживается от всех видов порока. Следовательно, человеческий закон должен пресекать все пороки.

Возражение 3. Далее, как было показано выше (95, 2), человеческий закон происходит от естественного закона. Но всякий порок противен естественному закону. Следовательно, человеческий закон должен пресекать все пороки.

Этому противоречат следующие слова [Августина]: «Как мне кажется, закон, который создан для управления людьми, поистине дозволяет много такого, что наказуемо божественным Промыслом» [87]. Но божественный Промысел наказывает только пороки. Следовательно, даже справедливый человеческий закон дозволяет некоторые пороки и не пресекает их.

Отвечаю: как уже было сказано (90, 1), закон создан в качестве правила и меры человеческих действий. Затем, как сказано в десятой [книге] «Метафизики», «мера всегда однородна с измеряемым» [88], поскольку различные вещи измеряются различными мерами. Поэтому предписанные людям законы должны сообразовываться с их состоянием, в связи с чем Исидор говорит, что закон должен быть «осуществимым по природе и соответствовать обычаям страны» [89]. Но возможность или способность к действию обусловливается внутренним навыком или расположением, поскольку одно и то же может быть невозможным для того, кто не обладает навыком к добродетели, и возможным для того, кто [таким навыком] обладает. Так, то, что невозможно для ребенка, может быть возможным для взрослого, по каковой причине законы для детей отличаются от законов для взрослых (ведь есть немало такого, что дозволяется детям, но за что взрослые по закону подлежат наказанию или, во всяком случае, могут быть обвинены). И точно так же многое из того, что дозволяется тем, кто несовершенен в добродетели, добродетельному недозволительно.

Но человеческий закон создан для множества людей, большая часть которых далека от совершенства в добродетели. Поэтому человеческие законы не запрещают все те пороки, от которых воздерживаются добродетельные, но – только наиболее тяжкие из них, от которых может удержаться большинство, и в первую очередь те из них, которые причиняют вред другим и без запрещения которых человеческое сообщество не могло бы существовать; так, человеческий закон запрещает убийство, воровство и тому подобное.

Ответ на возражение 1. Дерзость, похоже, связана с нападением извне. Следовательно, она относится к тем грехам, которые могут причинить вред ближнему, а такие грехи человеческий закон запрещает, о чем уже было сказано.

Ответ на возражение 2. Целью человеческого закона является приведение людей к добродетели, но не сразу, а постепенно. Поэтому он не обременяет множество несовершенных людей тем требованием, которым обременяет себя добродетельный, а именно требованием удерживаться от всяческого зла. В противном случае в этих несовершенных [людях], которые оказались бы не в состоянии исполнить подобное предписание, распалилось бы ещё большее зло, согласно сказанному [в Писании] о том, что если «вино молодое», то есть предписания совершенной жизни, «вливают в мехи ветхие», то есть в несовершенных людей, то «прорываются мехи и вино вытекает» ( Мф. 9:17), то есть предписания презираются, а в презревших их людях прорывается ещё худшее зло.

Ответ на возражение 3. Естественный закон является причастностью нас к вечному закону, в то время как человеческий закон существенно уступает вечному закону. Затем, Августин говорит: «Закон, который создан для управления людьми, поистине дозволяет и оставляет безнаказанным много такого, что наказуемо божественным Промыслом. Но хотя этот закон и не пытается охватить все, тем не менее его не следует за это осуждать, поскольку и он делает немало» [90]. Следовательно, точно так же человеческий закон не запрещает все то, что запрещает естественный закон.