Экклезиаст в переложениях стихами

Помни Создателя своего1987 - 1998 гг.

на протяженье всех дней земных,

ибо дни наступят хуже всего,

о которых ты скажешь: — Не нужно их!

Солнце сквозь тучи пробьётся с трудом,

и после дождя вновь тучи пойдут,

и будут дрожать обходящие дом,

и стражи, согнувшись, к мечам припадут,

и остановятся все жернова,

и запрутся двери в твоём дому,

и глядящие в окна проглотят слова

и разойдутся по одному,

и в небе умолкнет пение птиц,

и девушки повторять перестанут его...

Пока ты на землю не рухнешь ниц,

помни Создателя своего.

Небольшого холма убоишься ты —

он станет горой на тропе твоей,

и с миндаля опадут цветы,

и саранча наестся с полей,

и влеченье твоё не воспрянет вовек,

и небо тебе заслонит стена, —

ибо в вечный свой дом идёт человек,

и наёмные плакальщицы вышли стенать.

Пока не порвался серебряный шнур,

и золотая чаша ещё цела,

и ворот в колодце не утонул,

и кувшин с водой стоит у стола,

и прах не ушёл в землю, которой он был,

а дыхание — к Богу, Кто дал его, —

пока ты всё навек не забыл,

помни Создателя своего.

ИЗ КНИГИ «КОЭЛЕТ»

Стихотворные переложения Дмитрия Гольдштейна

*  *  *

Сказал Коэлет: суета сует, 

Всё суета, всё в мире быстротечно.

За родом род является вослед;

Уходит — а земля пребудет вечно.

Поднимется светило и во тьму

Сойдёт опять, свершив дневное бденье,

И устремится к месту своему,

Откуда начинает восхожденье.

Летит, кружится ветер и опять

Идёт на юг и к северу несётся,

И снова поворачивает вспять,

И ветер на круги свои вернётся.

Текут, струятся в море воды рек,

Но море не преполнится, а реки

Туда же направляют свой разбег,

Чтоб течь опять. И будет так вовеки.

Что было — то опять произойдёт.

Всё будет вновь — деяние и слово.

Нет нового. Один круговорот.

Под солнцем ничего уже не ново.

Нет памяти ушедшим, и о тех,

Что завтра жить не памятуя будут,

Потомки, повторяя этот грех,

Когда-нибудь вот так же позабудут.

*  *  *

Я царствовал в Израиле, была 

Мне воля — через мудрость вековую —

Познать пути земные и дела,

Осмыслить и постичь судьбу людскую.

Всё испытав и сердцем и умом,

Я горьким опечалился ответом:

Суров удел, ниспосланный Творцом

Своим рабам, дабы томились в этом.

И нет числа усилиям людским,

И только ветра тщетное ловленье.

Кривое не становится прямым,

А мнимое не знает исчисленья.

И вот я молвил сердцу своему

В волнении и сладостной надежде:

Нет равных мне по славе и уму

Средь нынешних и тех, что были прежде.

Я царствовал и в царстве был любим,

Являя мудрость речью и на деле.

Не знал мне равных Иерусалим

Средь восходивших на престол доселе.

Мой дух обрёл в тиши дворцовых стен

Немало знаний, мудрости и света.

Я говорю отныне, что и это —

Лишь суета, томление и тлен.

Несли мне скорбь познанья, и едва ль

Мне горечи убавила наука.

От многих знаний — многая печаль,

*  *  *

Я предавался множеству утех, 

Вкусил блаженство радостно и шумно.

Но понял сердцем, что безумен смех,

И говорю: веселие — безумно.

Я видел угнетение благих,

Мощь подлых, муки сломленных в гордыне,

И славил мёртвых больше, чем живых,

Живых людей, что здравствуют поныне.

Воистину, чудесен вечный сон, —

Не знают скорби те, кто смежил веки.

Ещё счастливей тот, кто не рождён

И не узрит творимого вовеки.

И видел я вокруг, что всякий труд

И всякое людское устремленье

От зависти единственно идут;

Всё это — ветра тщетное ловленье.

И я возненавидел труд земной, —

Ведь в час моей кончины, не по праву,

Богатство, власть, величие и славу —

Всё обретёт идущий вслед за мной.

И как мне знать, почившему, что он

Мои дела забвению не предал,

Всем овладев, свершая свой закон.

*  *  *

Кто дышит — тот не властен над судьбой, 

Кто умер — ни над чем уже не властен.

Льва падшего блаженней пёс живой:

Тот мёртв, а этот — жизни сопричастен.

Кто жив ещё — тот знает, что умрёт,

А мёртвому неведомо и это.

И нет ни воздаяний, ни забот,

Ни памяти ушедшему со света.

Ничто не тронет спящих мёртвым сном, —

Исчезло всё: их радости и боли.

И нет им счастья более ни в чём,

И горя нет, и нет под солнцем доли.

*  *  *

Не лёгкому даётся быстрый бег, 

И в битве побеждает не могучий,

Не мудрому богатство и успех,

Но каждому на свете — срок и случай.

И смертным не дано предусмотреть

Ни времени, ни места рокового, —

Заходит рыба в пагубную сеть,

И бьётся дичь в силках у птицелова.

Вот мудрость — та, что сказывали встарь:

Был город — мал и тих. Но к стенам града

Войною подступил великий царь,

И долго шла жестокая осада.

Тот город спас мудрец-простолюдин

И этим мог прославиться навеки.

Но беден был. И после — ни один

Не вспоминал об этом человеке.

Размеренные речи мудреца

Слышней, чем грубый окрик властелина.

И мудрость лучше царского венца,

А здравый ум всегда дороже чина.

*  *  *

Кто роет яму — тот в неё падёт,  

Кто движет камни — скорчится с надсаду,

Плывущий в лодке — сгинет в бездне вод,

Ужалит змей взломавшего ограду.

А если притупился твой топор,

То и тростник покажется железным.

Не всё решает сила и напор, —

Лишь мудрый труд становится полезным.

Не прошипев, не жалит даже змей,

А жало — злоязычного не хуже.

Речь мудрого — божественный елей,

Слова глупца — лишь пагуба ему же.

Глупец ведёт ненужный разговор,

Задуматься на миг не удосужась.

Начало слов — бессмыслица и вздор,

Конец речей — безумие и ужас.

Дом протечёт, попортится добро, —

Лишь только лень свои расставит сети.

Пир — для веселья, ну а серебро,

Как водится, всегда за всё в ответе.

Ни в мыслях, ни в обители своей

Не молви о властителе худого,

Не проклинай вельмож и богачей, —

Быть может, птица звук твоих речей

Перенесёт и перескажет слово.

*  *  *

Пусти свой хлеб по водам и пойми,

Что в трудный день найдёшь себе подмогу.

Дай часть зерна — семи или восьми.

Что будет завтра — ведомо лишь Богу.