Обзор Ветхого завета

К позднему периоду относится вавилонский "Диалог о пессимизме", обычно датируемый первой половиной первого тысячелетия. Этот диалог между хозяином и его рабом построен по простой модели: вельможа рассказывает своему рабу о своих планах развлечься и получить определенное удовольствие. Раб отвечает, описывая достоинства данного предложения. Затем хозяин неожиданно решает не осуществлять данный план. Раб безотлагательно находит убедительные причины отказаться от этого плана: [1068]

"Раб, слушай меня". "Я здесь, господин мой, я здесь".

"Быстро достань колесницу мне и запряги ее,

чтобы мог я выехать в чистое поле".

"Езжай, господин, езжай. Охотник всегда имеет полный желудок.

Охотничьи собаки раздробят кости добычи,

Охотничий сокол сядет,

И быстрый дикий осел… (.)"

"Нет, раб, я ни в коем случае не поеду в чистое поле".

"Не езжай, господин, не езжай.

Охотничье счастье переменчиво:

Зубы охотничьи собаки сломаются,

Дом охотничьего сокола в […] стене,

А логовище быстрого дикого осла высоко в горах" (17–28)

"Раб, слушай меня"."Я здесь, господин, я здесь". "Я собираюсь полюбить женщину". "Полюби, господин, полюби. Мужчина, который любит женщину, забывает скорбь и страх" "Нет, раб, я ни в коем случае не полюблю женщину".

["Не] люби, господин, не люби.

Женщина — это волчья яма — волчья яма, дыра, канава.

Женщина — это острый железный кинжал, который режет горло мужчины" (46–52).

Как и у Екклесиаста, перебираются, а затем отбрасываются различные возможности получения удовольствия и общественной службы. Ничто не представляется стоящим господину, который потерял вкус к жизни. Заключение, однако, полярно противоположно заключению скептического ветхозаветного проповедника:

"Раб, слушай меня". "Я здесь, господин, я здесь".

"Что же тогда хорошо?"

"Приказать сломать шею мне и тебе, и выбросить нас в реку — хорошо".

"Кто настолько высок, чтобы взойти на небо?

Кто настолько велик, чтобы вместить подземный мир?"

"Нет, раб, я убью тебя и пошлю тебя первым".

"И мой господин не переживет меня и на три дня" (79–86).

Роль мудреца. Как и их вавилонские, хананейские, едомитские и египетские соседи, израильтяне с самого начала своего национального самосознания имели людей, знаменитых своей мудростью. Искусство давать мудрые советы не ограничивалось мужчинами, поскольку уже в начале израильской истории есть несколько указаний на мудрых женщин. Песнь Деворы упоминает ответ "умных из ее женщин", у которых мать Сисарина просила совета (Суд-5.29). Аналогичным образом в 2 Цар. 14.2-20 говорится об "Умной женщине" из Фекои, которая была не просто профессиональной плакальщицей. Ее слова в ст. 14 говорят о том, что она была знакома с приточными высказываниями мудрецов: "Мы умрем, и будем как вода, вылитая на землю, которую нельзя собрать". Другие ранние примеры включают советника Давида Ахитофела: "Советы же Ахитофела, которые он давал, в то время считались, как если бы кто спрашивал наставления у Бога. Таков был всякий совет Ахитофела как для Давида, так и для Авессалома" (2 Цар. 16.23); и умную женщину из Авела (места, знаменитого своими мудрецами), которая "пошла… ко всему народу со своим умным словом" (20.22). [1069]

Израильское учительство, несомненно, началось в родовом строе, где оно использовалось для подготовки каждого поколения для принятия ответственности за семью, землю и общественное руководство. [1070] Однако, учительство получило новое значение при Соломоне, при дворе которого оно пользовалось особой поддержкой и престижем. Литературные аспекты поучений уходят корнями в этот период, когда богатство, международные связи и занятия культурой Соломона соединились в движение, которое произвело библейские учительные писания. Оценка центральной роли Соломона в развитии этого официального учительства дана в 3 Цар.4.29–34 (Мф.5.9-14):

"И дал Бог Соломону мудрость, и весьма великий разум, и обширный ум, как песок на берегу моря. И была мудрость Соломона выше мудрости всех сынов востока и всей мудрости Египтян… И изрек он три тысячи притчей, и песней его было тысяча и пять… И приходили от всех народов послушать мудрости Соломона, от всех царей земных, которые слышали о мудрости его". (См. такжеПрит.1.1; 10.1; 25.1).

Непосредственный источник, из которого проистекало это движение, является спорным вопросом. Общепризнанно, что Соломон и его преемники учреждали школы, построенные по образцу египетских, для подготовки управителей, писцов и других чиновников для целей централизованного управления. Хотя и не лишенное здравого смысла, это предположение не имеет библейских доказательств. Первое упоминание о школе в еврейской литературе относится ко временам Сираха (ок. 180 г.; Сир.51.23). Таким образом, несмотря на традиционное толкование Иер.18.18, которое указывает на наличие трех служений — пророка, священника и мудреца, Р.Н.Уайбрей поставил под сомнение то, что учители занимали какое-либо особое место или составляли какой-либо особый класс. Напротив, он заключает, что они были интеллигенцией, независимо от профессий и должностей. [1071]

Притч.25.1 указывает на то, что Езекия также покровительствовал мудрецам. Ко временам Иеремии (ок.600 г.) по престижу и влиянию учители, временами, были сравнимы с пророками и священниками. Как и другие религиозные вожди, мудрецы подвергались осуждению пророками за пренебрежение к своим обязанностям по послушанию Богу и Его слову: "Посрамились мудрецы, смутились и запутались в сеть: вот, они отвергли слово Господне; в чем же их мудрость?" (Иер.8.9)

Враги Иеремии признавали значение мудрецов, когда они пытались опровергнуть пророчество Иеремии о том, что закон исчезнет у священника, совет — у мудреца и слово — у пророка (18.18). По-видимому, наибольшее признание важного положения мудрецов в этот период — это частое использование пророками изречений и приемов поучения в своих писаниях. Писания Амоса пронизаны приемами поучений, например, композиционная схема три-четыре гл. 1–2 (см. Притч.30.15, 18, 21, 24, 29; ср. Иов.5.19) и риторические вопросы в 3.3–8; 6.12. Использование пророками приемов поучений также указывает на то, что разделение между этими служениями не было твердым; [1072]

В обязанности учителей входило предоставление советов людям, которые сталкивались с принятием трудных решений или которые нуждались в совете по поводу соответствующего образа действий, включая руководителей правительства. [1073] Большая часть этих советов давалась, по-видимому, в форме притч. Истинный мудрец свободно находил изречения, которые метко и точно отвечали на вопрос просителя. (Обратите внимание на Екк. 12.9: "Кроме того, что Екклесиаст был мудр, он учил еще народ знанию. Он все испытывал, исследовал и составил много притчей"; также ст. 11: "Слова мудрых — как иглы и как вбитые гвозди, и составители их — от единого пастыря"). Мудрецы также должны исследовать жизненные вопросы и давать соответствующие заключения и замечания. Наиболее знаменательные примеры — Кн. Иова и Екклесиаста. Эти виды поучений — самое близкое приближение евреев к тому, что греки называли «философией», хотя различия существенны.

Характеристика библейских поучений. Собирая свои мудрые изречения, мудрецы не знали никаких культурных или национальных ограничений. Одна из отличительных черт учительной литературы — ее интернациональный характер. Притчи одного общества могут легко заимствоваться другим, потому что сам их характер как наблюдений, основанных на изучении или размышлениях о жизни, придает им универсальность, не встречающуюся ни в эпических, ни в исторических писаниях Библии.