Система природы, или О законах мира физического и мира духовного

Мы охотно согласимся с Дерхемом, что атеисты встречаются редко: суеверие до того извратило природу и ее права, фантазерство до того ослепило человеческий разум, страх до того смутил человеческое сердце, обман и тирания до того сковали мысль, а заблуждения, невежество и безумие до того спутали очевиднейшие понятия, что найдется мало людей, способных мужественно отрешиться от взглядов, внушаемых им со всех сторон. Действительно, некоторые теологи, несмотря на все свои выпады против атеистов, в иные минуты, по-видимому, сомневались даже в том, существуют ли вообще на свете последние, имеются ли люди, искренне отрицающие бытие божье. Те самые люди, которые утверждают, что атеизм в наше время встречается так редко, допускают, однако, что в прошлом могли быть атеисты. Но как? Неужели природа обделила нас разумом по сравнению с людьми прошлого? Или, быть может, теперешний бог менее нелеп, чем боги древности? Неужели человечество достигло теперь больших знаний относительно этого скрытого двигателя природы? Неужели бог современной мифологии, отвергнутый Ванини, Гоббсом, Спинозой и некоторыми другими мыслителями, более правдоподобен, чем боги языческой мифологии, отвергнутые Эпикуром, Стратоном, (5) Теодором (6), Диагором (7) и Так далее? Тертуллиан утверждал, будто христианство рассеяло невежество язычников относительно сущности божества и среди христиан не было такого ремесленника, который бы не видел и не знал бога. Но сам Тертуллиан признавал телесность бога, а значит, согласно воззрениям современной теологии, был атеистом. См. прим. I гл. VО этой части. В своих сомнениях эти теологи исходили, несомненно, из нелепых взглядов, приписывавшихся ими их противникам, которых они упорно обвиняли в приписывании всего случаю, слепым причинам, инертной и мертвой материи, неспособной действовать самостоятельно. Я думаю, мы достаточно подробно показали абсурдность этих нелепых обвинений; мы доказали ранее и повторяем теперь, что случай лишенное смысла слово, которое подобно слову бог свидетельствует лишь о незнании истинных причин. Мы доказали, что материя не мертва; что природа, деятельная по своему существу и необходимо существующая, обладает достаточной энергией, чтобы произвести все заключающиеся в ней вещи и наблюдаемые в ней явления. Мы показали далее, что эта причина реальнее и понятнее, чем иллюзорная, противоречивая, непостижимая, немыслимая причина, которой теология приписывает все поражающие нас явления природы. Мы указали, что непостижимость естественных явлений не должна служить поводом для того, чтобы приписывать их причине еще более непонятной, чем все известные нам явления. Наконец, если нельзя на основании непостижимости бога отрицать его бытие, то все же несовместимость приписываемых ему атрибутов позволяет утверждать, что соединяющее их в себе существо - простой призрак, существование которого невозможно.

Теперь мы сможем установить смысл слова атеист, часто без разбора применяемого теологами ко всем тем, кто в чем-нибудь отклоняется от принятых ими взглядов. Если под атеистом понимать человека, отрицающего существование присущей материи силы, без которой невозможно понять природу, и если эту движущую силу назвать богом, то атеистов не существует и это слово могло бы применяться только для обозначения сумасшедших. Ну, а если под атеистами понимать людей, не вдающихся в фантазерство; руководствующихся опытом и свидетельством своих чувств; наблюдающих в природе лишь то, что в ней реально находится или что они способны в ней познать; считающих материю по существу своему активной и подвижной, находящейся в разнообразных сочетаниях, по природе обладающей различными свойствами и способной произвести все наблюдаемые в ней вещи? Если под атеистами понимать физиков, убежденных, что можно без помощи всякой призрачной причины объяснить все явления одними законами движения, взаимоотношениями между разными вещами, их сродством, аналогиями, притяжением и отталкиванием, пропорциями, соединениями и разъединениями? Доктор Кедворт в гл. II своей "Systema intellectuale" насчитывает у древних четыре категории атеистов: 1) учеников Анаксимандра, называвшихся гилопатами, которые приписывали образование всего бесчувственной материи; 2) атомистов, или учеников Демокрита, приписывавших все столкновениям атомов; 3) атеистов-стоиков, признававших слепую, но действующую по неизменным правилам природу; 4) гилоаоистов, или учеников Стратона, приписывавших материи жизнь. Полезно заметить, что способнейшие физики древности были явными или скрытыми атеистами; но их учение постоянно подавлялось суеверием простого народа и было почти совершенно затемнено фанатической и фантастической философией Пифагора и особенно Платона. Ведь неопределенное, загадочное, фантастическое берет обыкновенно верх над простым, естественным, понятным (Le Clerc (8) Bibliolheque Choisie, t. II). Если под атеистами понимать людей, которые не знают, что такое дух; не видят необходимости одухотворять, или делать непонятными, телесные, чувственные и естественные причины, являющиеся единственно реальными и активными; не считают целесообразным с точки зрения познания движущей силы мира отделять эту силу от мира и приписывать ее какому-то совершенно непонятному, помещенному вне великого целого существу, местопребывание которого никак нельзя установить? Если под атеистами понимать людей, которые откровенно сознаются, что не способны ни понять отрицательные атрибуты и теологические абстракции, ни примирить их с человеческими и моральными качествами, приписываемыми божеству, или же людей, которые утверждают, что из этой смеси несовместимых качеств может получиться только вымышленное существо, так как чистый дух лишен органов, необходимых для пользования человеческими качествами и способностями? Если под атеистами понимать людей, отвергающих призрак, отвратительные и несовместимые качества которого способны только нарушить спокойствие человеческого рода и довести его до пагубнейшего безумия? Если, скажу я, называть атеистами мыслителей этого рода, то нельзя сомневаться в их существовании. Их было бы множество, если бы учения здравой физики и истины здравого смысла были более распространены: тогда на них смотрели бы не как на безумцев или бесноватых, но как на людей, свободных от предрассудков, взгляды или, если угодно, невежественные представления которых были бы полезнее человечеству, чем мнимые знания и пустые гипотезы, издавна являющиеся истинными причинами его бедствий.

С другой стороны, если атеистами станут называть людей, вынужденных признать, что они не имеют никакого представления о призраке, почитаемом и проповедуемом ими другим; неспособных объяснить ни природу, ни сущность своего обоготворенного призрака; никогда не согласных между собой по вопросу о доказательствах бытия, качествах и способе действия своего бога; путем бесчисленных отрицаний превращающих этого бога в чистое небытие; простирающихся или заставляющих других простираться ниц перед нелепыми вымыслами своего безумствующего воображения,- если, говорю я, атеистами назовут людей этого рода, то придется признать, что мир полон атеистов и к ним можно отнести даже искуснейших теологов, без конца рассуждающих о том, чего они не понимают; спорящих по поводу существа, бытия которого они не могут доказать; успешно устраняющих своими противоречиями возможность этого бытия; сводящих на нет совершенства бога бесчисленными несовершенствами, которыми они его наделяют; восстанавливающих людей против бога приписываемой ему жестокостью. Наконец, можно было бы считать подлинными атеистами те легковерные народы, которые, почитая традиции, слепо падают ниц перед существом, представление о котором они получают от своих духовных руководителей, сознающихся в своем непонимании бога. Атеист - это человек, который не верит в существование бога; но никто не может быть уверенным в бытии существа, которого не понимает и которое, как уверяют, должно соединять в себе несовместимые качества.

Все вышеизложенное доказывает, что теологи сами не всегда понимали, в каком смысле ими употреблялось слово атеист; они пользовались этим словом как бранным обозначением людей, взгляды и принципы которых расходились с их собственными воззрениями. Действительно, мы знаем, что эти хитроумные ученые мужи, всегда с упорством придерживающиеся своих взглядов, любили обвинять в атеизме всех тех, кому хотели повредить, кого желали очернить, чьи взгляды стремились выставить в невыгодном свете; поступая так, они были уверены, что встревожат неразумную чернь таким туманным обвинением, таким прозвищем, с которым невежество связывает представление о чем-то ужасном, не зная его истинного смысла. В результате подобной политики сторонники одних и тех же религиозных учений, поклонники одного и того же бога нередко в пылу своих религиозных распрей обвиняли друг друга в атеизме: быть атеистом в данном случае значило, собственно, не разделять во всем взглядов тех, с кем споришь по религиозным вопросам. Толпа во все времена считала атеистами тех, кто думал о божестве иначе, чем вожди, за которыми она привыкла следовать. Сократ, почитатель единого бога, был в глазах афинского народа атеистом.