Сумма теологии. Том IX

Ответ на возражение 1. Предвидение в строгом смысле этого слова означает предваряющее знание будущих случайностей как таковых, и в этом смысле оно считается видом пророчества. Но коль скоро оно имеет дело с будущими случайностями и как таковыми, и как находящимися в своих причинах, оно общо всем видам пророчества.

Ответ на возражение 2. Пророчество обетования является частью пророчества осуждения, ибо аспект истины одинаков в обоих. Однако название «осуждение» предпочтительней, поскольку Бог более склонен смягчать наказание, чем лишать обетованного благословения.

Ответ на возражение 3. Исидор разделяет пророчество согласно способу сообщения пророчества. Затем, мы можем различать способ сообщения пророчества либо согласно познавательным способностям человека, каковы суть чувство, воображение и ум, и тогда налицо три типа видения, о которых упоминает и Августин [679], либо согласно различию способов получения изливаемого пророчества. Так, в отношении просвещения ума мы имеем «исполнение Святым Духом», которому он отводит седьмое место. В отношении впечатления образов в воображение он упоминает три [способа], а именно «сновидение», которому он отводит третье место, «видение», которое имеет место с пророком во время его бодрствования и может быть связано с любым обычным объектом, и его он приводит вторым, и «экстаз», который последует восхождению ума к чему-то возвышенному, и ему он усваивает первое место. Что же касается чувственных знаков, то он насчитывает три типа пророчества, поскольку чувственный знак может быть либо внешне представленной взору телесной вещью, например «огнём», и он упомянут четвёртым, либо звучащим откуда-то извне «голосом», который человек воспринимает посредством слуха, и его он приводит пятым, либо же голосом, исходящим от человека, которым сообщается нечто в аллегорической форме, что свойственно «притче», и этот [знак] он упоминает шестым.

Раздел 2. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ СОПРОВОЖДАЕМОЕ УМСТВЕННЫМ И ОБРАЗНЫМ ВИДЕНИЕМ ПРОРОЧЕСТВО БОЛЕЕ ПРЕВОСХОДНЫМ, ЧЕМ ТО, КОТОРОЕ СОПРОВОЖДАЕТСЯ ТОЛЬКО УМСТВЕННЫМ ВИ́ДЕНИЕМ?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что пророчество, сопровождаемое умственным и образным видением, превосходней того, которое сопровождается только умственным ви́дением. Ведь сказал же Августин, что «в меньшей степени пророк тот, кто в духе при посредстве образов телесных предметов видит только знаки вещей, и гораздо в большей – тот, кто одарён одним только пониманием этих образов; но истинный пророк – тот, кто обладает тем и другим» [680], то есть обладает одновременно умственным и образным видением. Следовательно, этот тип пророчества является наиболее превосходным.

Возражение 2. Далее, чем больше сила, тем далее она простирается. Затем, пророческий свет, как уже было сказано (173, 2), принадлежит в первую очередь уму. Следовательно, очевидно, что пророчество, которое простирается и на воображение, превосходит то, которое ограничивается только умом.

Возражение 3. Далее, Иероним отличает «пророков» от «священных писателей». Затем, все те, кого он называет пророками (например, Исаия, Иеремия и другие), обладали одновременно умственным и образным видением, а те, кого он называет священными писателями, поскольку они писали по вдохновению Святого Духа (например, Иов, Давид, Соломон и другие), [образным видением] не обладали. Следовательно, похоже, что пророками в строгом смысле этого слова надлежит называть тех, кто обладает одновременно умственным и образным видением, а не тех, кто обладает только умственным ви́дением.

Возражение 4. Кроме того, Дионисий говорит, что «божественный луч не иначе может нам воссиять, как под многоразличными, священными и таинственными покровами» [681]. Но пророческое откровение передаётся посредством излияния божественного луча. Следовательно, похоже, что оно не может иметь места без образных покровов.

Этому противоречит следующее: глосса в начале псалтыри говорит, что «нет более возвышенного способа пророчества, чем когда человек пророчествует посредством простого вдохновения Святого Духа без какой-либо внешней помощи со стороны деяния, слова, видения или сна».

Отвечаю: превосходство средства определяется в первую очередь целью. Затем, целью пророчества является обнаружение истины, превосходящей способности человека. Поэтому чем более действенным является это обнаружение, тем превосходней и само пророчество. Но очевидно, что обнаружение божественной истины путём чистого созерцания самой истины более действенно, чем обнаружение, которое сообщается через посредство подобий телесных вещей, поскольку оно в большей степени приближено к тому небесному созерцанию, в котором истина видится в сущности Бога. Таким образом, из этого следует, что пророчество, в котором сверхъестественная истина созерцается посредством умственного ви́дения, превосходней пророчества, в котором сверхъестественная истина открывается в видении воображения через посредство подобий телесных вещей.

Кроме того, оно обнаруживает и бо́льшую возвышенность пророческого ума, что подобно тому, как при обучении тот слушатель, который способен схватить сообщаемую ему учителем чистую интеллигибельную истину, обладает лучшим пониманием, чем тот, которому нужно дополнительно разъяснять её на примерах чувственных объектов. Поэтому слова: «Говорил о мне Скала Израилева», и далее: «Как на рассвете утра, при восходе солнца на безоблачном небе» ( 2 Цар. 23:3-4), свидетельствуют о превосходстве пророчества Давида.

Ответ на возражение 1. Когда некая сверхъестественная истина должна быть обнаружена посредством телесных образов, тот, кто обладает тем и другим, а именно умственным светом и образным видением, является большим пророком, чем тот, кто обладает только одним, поскольку его пророчество более совершенно, и именно это имеет в виду Августин. Однако наиболее превосходным пророчеством является то, в котором открывается чистая интеллигибельная истина.

Ответ на возражение 2. Нельзя прилагать одно и то же умозаключение к тому, к чему стремятся ради него самого, и к тому, к чему стремятся ради чего-то ещё. В самом деле, в случае того, к чему стремятся ради него самого, сила действователя является тем более действенной, чем далее и на большее количество объектов она простирается; так, врач считается тем более искусным, чем больше и более тяжко больных людей он может излечить. С другой стороны, в случае того, к чему стремятся только ради чего-то ещё, большей силой, похоже, обладает тот действователь, который способен достичь своей цели с наименьшим количеством наиболее подручных средств; так, наибольшей похвалы заслуживает тот врач, который может излечить больного с помощью наименьшего количества самых простых лекарств. Но в пророческом знании образное видение необходимо не ради него самого, а ради обнаружения интеллигибельной истины. Поэтому чем менее в нём нуждаются, тем превосходней само пророчество.

Ответ на возражение 3. То, что частный предикат приложи́м к чему-то одному [в строгом смысле слова], а к чему-то другому – в менее строгом, не означает, что последнее не может быть абсолютным образом лучше первого; так, знание блаженного превосходнее знания странствующего [в нынешней жизни], хотя вера в строгом смысле слова предицируется последнему знанию, поскольку вера подразумевает недостаточность знания. И точно так же коль скоро пророчество подразумевает некоторую помрачённость и удалённость от интеллигибельной истины, в более строгом смысле слова имя пророка подобает тем, кто видит образным видением. И всё же в том случае, когда одна и та же истина может быть обнаружена любым способом, более превосходным является то пророчество, которое сообщается умственным видением. Если же умственный свет божественно всевается в человека не для того, чтобы он познавал что-либо сверхъестественное, а для того, чтобы он мог выносить основанное на несомненности божественной истины суждение о том, что может быть познано человеческим разумом, то такое умственное пророчество является менее превосходным, чем то, которое сообщается образным видением, приводящим к [познанию] сверхъестественной истины. Последним видом пророчества обладали все те, кого называют пророками, хотя таковыми они были также и по особой причине, а именно потому, что осуществляли пророческое служение. Поэтому они обращались к людям как представляющие Бога со словами: «Так говорит Господь», в отличие от авторов «священных текстов», многие из которых имели дело с тем, что может быть познано человеческим разумом, и потому говорили не от имени Бога, а от своего собственного, хотя при этом и были просвещены божественным светом.