Читая апокалипсис (Беседы об Откровении святого Иоанна Богослова)

4 И сказано было ей, чтобы не делала вреда траве земной, и никакой зелени, и никакому дереву, а только одним людям, которые не имеют печати Божией на челах своих.

5 И дано ей не убивать их, а только мучить пять месяцев; и мучение от нее подобно мучению от скорпиона, когда ужалит человека.

6 В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них.

9, 1-2. Здесь вновь образ звезды, являющейся из духовного мира (см. коммент. к Откр 8,10). В апокалиптической литературе пылающие звезды были символами ангелов, духов. Этот Ангел открывает кладезь бездны, откуда выходят новые бедствия. "Она (то есть он, Ангел. - А. М.) отворила кладязь бездны, и вышел дым из кладязя, как дым из большой печи". Это тоже старый библейский образ, напоминающий нам рассказ о Содоме и Гоморре.

9, 3. Саранча, как вы помните, тоже входит в казни египетские, и впоследствии библейские поэты и пророки не раз прибегали к символу саранчи как знаку божественного гнева. Это вполне понятно, потому что человек не мог остановить саранчу: она двигалась как неотвратимое полчище, оставляя за собой пустыню. А здесь саранча, будучи сама по себе страшным бедствием, приобретает характер мистического нашествия (см. Откр 9, 7-9). В Книге Исхода (Исх 10,12-15), в рассказе о казнях египетских, саранча - насекомое вполне реальное, а в Книге пророка Иоиля - уже как бы полуреальное (Иоил 1,6; 2,5). С одной стороны, это насекомые, нападающие на поля и несущие голод, с другой - о них говорится как о войске сатанинском, как об ангелах мщения, которые посланы на грешную землю.

9, 4-6. Нападая, обычная саранча приносила человеку голод, но никогда не была опасна, а здесь саранча жалит людей, как скорпион. Конечно, многие толкователи пытались увидеть здесь какие-то реалии. Одни говорили, что это танки или самолеты, другие - что конница парфян. В ней можно увидеть и то и другое, и в каком-то смысле это будет обоснованно. Но самое главное - то, что казни продолжаются, что вызванное человеком демоническое полчище покрывает землю подобно саранче. И мы знаем, как сейчас действует эта саранча во всех ее обликах.

7 По виду своему саранча была подобна коням, приготовленным на войну; и на головах у ней как бы венцы, похожие на золотые, лица же ее - как лица человеческие;

8 и волосы у ней - как волосы у женщин, а зубы у ней были, как у львов.

9 На ней были брони, как бы брони железные, а шум от крыльев ее - как стук от колесниц, когда множество коней бежит на войну;

10 у ней были хвосты, как у скорпионов, и в хвостах ее были жала; власть же ее была - вредить людям пять месяцев.

11 Царем над собою она имела ангела бездны; имя ему по-еврейски Аваддон, а по-гречески Аполлион.

12 Одно горе прошло; вот, идут за ним еще два горя.

13 Шестой Ангел вострубил, и я услышал один голос от четырех рогов золотого жертвенника, стоящего пред Богом,

14 говоривший шестому Ангелу, имевшему трубу: освободи четырех Ангелов, связанных при великой реке Евфрате.

9, 7-10. Здесь, конечно, кое-что взято от облика парфян. Образ реальной тучи из саранчи сливается с тучей противников, несущихся на конях.

9, 11. Бездна - это то место, где пребывает враг Божий. Первоначально им был океан, а впоследствии бездна стала образом противящейся Богу стихии, то есть очевидно, что эта саранча - сатанинская. И что бы мы ни усматривали в ней: нашествие ли монголов, глобальные ли войны, дикости ли нашего времени - эпиграфом ко всему этому будет вот это повествование о саранче. Аполлион по-гречески значит "губитель".

9, 12-14. Четыре рога - это четыре украшения древнего жертвенника. Мы опять возвращаемся к парфянам. Дело в том, что в эпоху апостола Иоанна парфяне были единственной силой, которая противостояла Риму. Рим сокрушил все народы и стал той "блудницей Вавилонской", о которой апостол Иоанн будет говорить дальше. Рим - империя всесильная, развратная, жестокая, тираническая и демоническая. Но всегда есть в человечестве какие-то стихийные силы, которые империи не подчинены. В те времена это были народы, жившие в районе Евфрата, - они составляли огромное Парфянское царство, неоднократно оказывавшее сопротивление римлянам. Его пытались покорить и Юлий Цезарь, и Красс, который отправился туда с огромным войском, но дело закончилось тем, что его голова оказалась в руках парфянского царя.

Четыре ангела символизируют варварские народы с четырех концов света. Это бактрийцы, иранцы, потомки древних вавилонян и многие другие, населявшие Парфянское царство. Они движутся на цивилизованный мир, нанося ему удар за ударом. Подобное может происходить и в другие времена, это могут быть китайцы, которые идут на павшую и согрешившую Европу, или гунны, или монголы - но смысл всегда будет один и тот же.

15 И освобождены были четыре Ангела, приготовленные на час и день, и месяц и год, для того, чтобы умертвить третью часть людей.

16 Число конного войска было две тьмы тем; и я слышал число его.

17 Так видел я в видении коней и на них всадников, которые имели на себе брони огненные, гиацинтовые и серные; головы у коней - как головы у львов, и изо рта их выходил огонь, дым и сера.

18 От этих трех язв, от огня, дыма и серы, выходящих изо рта их, умерла третья часть людей;

19 ибо сила коней заключалась во рту их и в хвостах их; а хвосты их были подобны змеям, и имели головы, и ими они вредили.

20 Прочие же люди, которые не умерли от этих язв, не раскаялись в делах рук своих, так чтобы не поклоняться бесам и золотым, серебряным, медным, каменным и деревянным идолам, которые не могут ни видеть, ни слышать, ни ходить.

21 И не раскаялись они в убийствах своих, ни в чародействах своих, ни в блудодеянии своем, ни в воровстве своем.

9, 15. Говоря об ангелах, всегда надо помнить, что Ангел (евр. малах) это не обязательно существо, которое несет радостную весть. В Книге Исхода, которая все время как бы вырисовывается за рассказами о трубах и казнях, говорится об ангеле, который уничтожает, об ангеле-губителе (Исх 12, 23).

9, 16-17. Специально подчеркиваю, что речь идет не только о древних парфянах, которые грозили всем народам, но о всех завоевателях, которые рано или поздно оказываются бичами Божьими, орудием воздаяния, и поэтому их изображение напоминает каких-то античных химер, чудовищ из различных восточных мифов.

9, 18-21. Перед нами угроза возмездия, которое приходит на человеческий род, и не в будущем - хочу, чтобы вы это хорошо поняли, - а происходит всегда. Такие воздаяния были и при жизни апостола Иоанна, и в IV веке, во времена Иоанна Златоуста, и в XI веке, когда было нашествие норманнов, и в XIII веке, во времена нашествия татар, - во все времена. А уж в наше время подобное происходит в достаточном количестве. Апостол призывает нас к библейскому взгляду на исторический процесс. Это не значит, что Господь все время кого-то карает, а кого-то награждает - это грубое, примитивное, антропоморфное представление. Но в мир внесены законы воздаяния, и они действуют сами по себе, и то, что человек сеет, то он и пожинает. Скажем, одно поколение привозит в страну рабов, превращает людей в скот, а через три поколения эти рабы становятся проблемой для потомков тех, кто их сюда привез, и т.д.

Историческое воздаяние всегда стоит при дверях. Рушится Александрийская церковь, потому что она изменила своему призванию, приходит к краху Константинопольская церковь, терпит великие удары наша Русская церковь. Когда турки вошли в Константинополь и заняли св. Софию, это тоже было событием библейского масштаба. И мы можем найти объяснение этим событиям в словах Апокалипсиса, в словах древних пророков Исайи, Иеремии, в посланиях, в словах Евангелия: "Се оставляется вам дом ваш пуст". Не без воли Божьей мы видим вокруг закрытые храмы, облупившиеся и полуразвалившиеся. Тут дело не только в злой воле тех, кто хочет эти храмы уничтожить. Если бы не наши грехи, то есть не грехи членов Церкви, то никогда бы не было ни опустевшей, превращенной в мечеть св. Софии, ни храмов, превращенных в склады. Это значит, что мы согрешили еще больше, чем византийцы. Если бы наши храмы превратили в мечеть, это было бы еще полбеды. Наказание - не судебный процесс, кончающийся приговором, а камень, брошенный вверх и падающий на голову того, кто его бросил.