Беседы с патриархом Афинагором

Афинагор — человек, носивший эту встречу в себе, живший той встречей, но не в качестве обращения, случившегося однажды, но постоянной обращенности. Она была в нем как со–бытиё со Христом, Которого он находит и ощущает повсюду, лик Которого он видит во всяком человеческом лице. Есть вера — исполнение закона, внешнего или «вложенного в сердце», вера как трепет или как суд и всегдашнее ожидание гнева Божия, есть вера — такова она у большинства — как присутствие чего–то Непостижимого, глубоко интимного и вместе с тем далеко трансцендентного, что никак не вмешивается в наши земные дела. Вера патриарха Афинагора — это прежде всего изумление и радость при встрече с Личностью. Личностью, в Которой преображается и воскресает мир.

«Все отныне (т. е. после явления Христа) тянется ко всеобщему воскресению, — говорит он. — Какими путями мы не знаем, но все обращено к нему. Среди всех исторических событий только Воскресение абсолютно, ибо только оно в каком–то смысле охватывает всю человеческую и космическую реальность. Воскресение — это как закон всемирного тяготения, что наделяет историю смыслом…

— И потому все преобразится?

— Все. Все, что мы когда–то любили, все, что мы создали, всякая радость и красота найдут свое место в Царствии Божием».

IV

Но это отнюдь не «розовое» христианство. Это христианство отвоеванное, выросшее из молитвенного и литургического опыта, прошедшее «через огонь». Сам патриарх говорит о годах жестокой внутренней борьбы, через которую ему пришлось пройти, чтобы стать наконец «безоружным», стать тем, кем он призван был стать.

Из этой «безоружности» перед миром, как и видения мира в тайне Христовой, берут свое начало две темы, которые становятся определяющими во всех делах и помыслах Афинагора. Речь идет о примирении христианских Церквей между собою, но также и о примирении Церкви и христианства.

Можно ли носить в душе свет Воскресения и ничего не видеть вокруг себя, кроме тления, «багряных» грехов и черноты ересей? Можно ли любить ближних, «полагая душу свою за овцы», глядя на них лишь как на будущие поленья в огне неугасимом? «Экуменизм» патриарха Афинагора, стоивший ему доброго имени во многих православных кругах (даже и до сего дня), был прежде всего ощущением близости, человечности и вселенскости тайны Христовой.

«Тайна Христа неисчерпаема, — говорит он. Она превосходит любые формулы, которые хотят ее выразить. Ее нельзя заключить в границы, ею нельзя обладать, ей можно только изумляться тем изумлением, которое просыпается вновь и вновь». 686

Из изумления вырастает великодушие, из великодушия — способность заглянуть в веру другого. Изумиться тайне Христовой в этой вере — вот единственная формула экуменизма (вселенскости), вне которой он становится лишь церковной или богословской дипломатией. Лишь изнутри этой тайны можно вести диалог и искать единства с другими иисповеданиями.

В готовности к такому диалогу, который открывает нас самих для веры другого, нет ни малейшего отступления от собственной веры или равнодушия к той Церкви, которая продолжает питать нас таинствами и молитвами. Опыт патриарха Афинагора говорит о том, что если мы носим Христа в себе, мы можем встретить Его повсюду.

Отсюда — столь нечастое соединение молитвенной, монашеской глубины в нем с христианской широтой и экуменичностью. Отсюда — его умение видеть только истину, иногда искаженную и неполную, и все же истину, укорененную в Господе Иисусе.

Эта истина должна наконец вернуться в Церковь, но не для того только, чтобы быть в ней неподвижно и вечно хранимой, но для того, чтобы стать началом преображения внутри ее самой. В православии, о котором говорит Афинагор, мир должен наконец увидеть Христа, но не как–то умозрительно, через богословие, а житейски, реально, увидеть в людях, увидеть в жестах. Это отнюдь не означает какого–то опрощения или «удешевления» церковности, но как раз возвращение к самим истокам ее — Слову Божию, Духу Предания, огню Евхаристии. Соединению Церквей только предшествовать соединение каждой из них с духом и буквой Евангелия. Да, собственно, может ли быть иная основа для церковного единства?

Возвращение христианства в Церковь, как об этом говорил покойный патриарх, это прежде всего новое раскрытие ее святости. Той святости, которая должна сделать видимым, ощутимым в Церкви присутствие Божие.

У него было предчувствие, что все это должно начаться в пробуждающейся России.

BIBLIOGRAPHIE SOMMAIRE

I. LE CONTEXTE ORTHODOXE

Olivier CLEMENT, L'Eglise orthodoxe, Paris, 1965².

Paul EVDOKIMOV, L'Orthodoxie, Paris–Neuchatel, 1959.

Vladimir LOSSKY, Essai sur la theologie mystique de l'Eglise d'Orient, Paris, 1944.

Jean MEYENDORFF, L'Eglise orthodoxe hier et aujourd'hui, Paris, 1969².

Petite Philocalie de la priere du coeur, trad. et intr. de Jean GOUIL–LARD, Paris, 1968².

Timothy WARE, L'Orthodoxie, l'Eglise des sept conciles oecuméniques, Paris, 1968.

II. CONSTANTINOPLE

Louis BREHIER, La civilisation byzantine, Paris, 1950.

André GRABAR, La peinture byzantine, Genève, 1964.

Id. L'âge d'or de Justinien, Paris, 1966.

Olivier CLEMENT, L'essor du christianisme oriental, Paris, 1964.

Id. Byzance et le christianisme, Paris, 1964.

Elie MASTROIANNOPOULOS, Byzance, un univers d'esprit et d'amour (en grec), Athènes, 1967.

Gervase MATHEW, Byzantine Aesthetics, Londres, 1963.

Georges OSTROGORSKY, Histoire de l'Etat byzantin, Paris, 1956.

Steven RUNCIMAN, La civilisation byzantine, Paris, 1952.

Id. La chute de Constantinople, 1453, Paris, 1965.

Philip SHERRARD, Constantinople, Iconography of a sacred city, Oxford, 1965.

David TALBOT RICE, Constantinople, Byzance, Istanbul, Paris, 1965.

Paul A. UNDERWOOD, The Kariye Djami, 3 vol., New York, 1966.

Spéros VRYONIS, Le rôle de Byzance, Paris, 1968.

III. LE PATRIARCAT OECUMENIQUE (ET L'EGLISE GRECQUE) A L'EPOQUE OTTOMANE ET AU XX^e SIECLE

Asterios ARGYRIOU, Spirituels néo–grecs (XV–XX siècles), Namur, 1967.

Friedrich–Wilhelm FERNAU, Patriarchen am Goldenen Horn. Gegenwart und Tradition des orthodoxen Orients, Opladen, 1967.

Ambroise FONTRIER, Saint Nectaire d'Egine, Paris, s.d.

Bernard LEWIS, The Emergence of modern Turkey, Oxford, 1961.

Geoffrey LEWIS, La Turquie, du déclin de l'Empire à la République moderne, Verviers, 1965.

Steven RUNCIMAN, The Gréät Church in captivity. A study of thé Patriarchate of Constantinople from the eve of the Turkish conquest to the Greek warofindependence, Cambridge, 1968.

Nicolas SVORONOS, Histoire de la Grèce moderne, Paris, 1953.

Dans la revue SYNORO, N°40, Athènes, hiver 1966–1967, l'introduction de Christos YANNARAS au thème du numéro, Orthodoxie et politique, et l'article de Ph. SHERRARD et J. CAMPBELL, L'émergence historique du nouvel Etat grec (en grec).

IV. BIO–BIBLIOGRAPHIE DU PATRIARCHE ATHENAGORAS I^er