Том 5. Приношение современному монашеству

Скорее всего, к этому же времени относится письмо № 7 (без даты), из которого следует, что София Ивановна предпринимала попытку издать отдельной брошюрой «в виде подарка подписчикам» журнала «Библиотека для чтения» произведение архимандрита Игнатия «Беседа предуготовительная к таинству исповеди», написанное в Сергиевой пустыни в 1845 г. Предвидя возможное вмешательство цензуры, архимандрит советует Софии Ивановне заранее прибегнуть к помощи Сенковского и К. С. Сербиновича [ 1568]. «Если ж беседа будет искажена перемарками и риторикой, — пишет он, — низведена из антологического рода, в котором она написана, то я на напечатание ее не согласен». Благое желание Софии Ивановны сделать «Беседу» достоянием широкой аудитории не осуществилось, — брошюра так и не была издана [ 1569]. {стр. 497} Позднее сам Святитель описал ситуацию, сложившуюся вокруг его первых публикаций, в письме к брату: «Когда я жил в Сергиевой пустыни, тогда не благоволили, чтоб мои сочинения были издаваемы печатно, имея на то свои причины. <…> Сначала мне не указывали прямо: на отказ употребляем был свой прием. Именно: так перемарывали рукопись и так изменяли сочинение, что рукопись делалась никуда не годною, а сочинение делалось чуждым мне и получало искаженный вид, могущий соблазнить читателя, а автора сделать посмешищем публики. Впоследствии один цензор был столько добр, что сказал о существовании тайного приказания относительно моих сочинений, после чего я не стал беспокоить цензуру представлением туда трудов моих» [ 1570].

Последние две публикации архимандрита Игнатия этого времени — стихотворения в прозе «Кладбище» и «Сад во время зимы» — появились в февральском номере «Библиотеки для чтения» за 1851 г. [ 1571], вероятно, лишь благодаря изобретательности Сенковского, который поместил их в «Смеси», тем самым «спрятав» рассказы-миниатюры архимандрита между другими мелкими произведениями раздела. Авторы «Жизнеописания» Святителя не знали об этих публикациях: «С трудом, при личном старании Сенковского, — пишут они, — прошли тогда две статьи, напечатанные в его журнале «Библиотека для чтения»: «Иосиф Прекрасный» и «Валаамский монастырь». Затем долгое время все труды архимандрита Игнатия ходили в рукописях между лицами, пользовавшимися его духовными советами» [ 1572].

Конечно, способ публикации, использованный Сенковским, не мог удовлетворить автора, но архимандрит Игнатий, несомненно, оценил добрые побуждения, которые руководили редактором «Библиотеки для чтения» в этом деле. Так, письмо № 8 (1851 г., без числа), возможно связанное {стр. 498} с последними публикациями архимандрита в журнале, целиком посвящено Сенковскому и свидетельствует о дружеских отношениях, сложившихся между ними: архимандрит беспокоится о здоровье Сенковского и приглашает его вместе с женой посетить Сергиеву пустынь. Очевидно также, что особую роль в общении знаменитого Барона Брамбеуса с подвижником русской Церкви играла С. И. Снессорева.

Письма Преосвященного Игнатия к Софии Ивановне отражают не только перипетии литературной деятельности Архимандрита конца 1840-х — начала 1850-х гг. В них запечатлен, что чрезвычайно важно для нас, пример его духовного наставничества, постепенно исцеляющего и выправляющего душу Софии Ивановны.

Поначалу духовные уроки архимандрита Игнатия, видимо, даются ей с трудом. Так, его совет, почерпнутый из святых Отцов: именем Иисуса сокрушить своих кумиров — «земные предметы и образы их, приковывающие к себе мысль и сердце», — кажется Софии Ивановне жестоким. В это время ей, вероятно, еще трудно принять слова архимандрита о том, что «любовь Божия умерщвляет любовь плотскую, душевную». Но, поставляя Снессореву на первую ступень духовной лестницы, Архимандрит не требует от нее многого: «Не сетую на вас за равнодушие ко всем; не ищу от вас пламенной любви к Спасителю. Ищу сердца сокрушенного и смиренного, которого Бог не уничижит. <…> Поцелуйте за меня Колю и полюбуйтесь им: нам надо быть таким, как он, чтоб войти в Царство Небесное, которое есть Божественная Любовь» (письмо № 2).

Можно проследить, как бережно и последовательно Святитель подготавливает неокрепшую душу Софии Ивановны к духовному восхождению. Начав с заинтересованного внимания к ее мирским занятиям, он постепенно раскрывает перед ней смысл ее жизни, укрепляет в борьбе с невидимым врагом: «Вы нисколько не ошибетесь, добрейшая София Ивановна, если всю жизнь нашу уподобите продолжительной войне. Каждому из нас предназначено взять у иноплеменников свой Иерусалим и свой Царьград… Не желайте, прежде решительной победы, ни мира, ни отдыха. Сражайтесь! <…> Доставив Коле земное счастие, постарайтесь до{стр. 499}ставить ему и небесное. Вот работа после работы» (письмо № 5).

Короткое письмо № 9 (от 27 марта 1854 г.) красноречиво свидетельствует о переменах, произошедших в духовной жизни Софии Ивановны с начала знакомства ее с архимандритом Игнатием. Снессорева, уроженка Воронежа, с детства почитала святителя Митрофана Воронежского. Переживания за судьбу России в войне с союзниками побуждают ее обратиться к архимандриту Игнатию с просьбой послать адмиралу П. С. Нахимову икону святого, передача которой стала событием для всего флота [ 1573]. Святитель увидел в поступке Софии Ивановны проявление «смирения и благочестия».

В конце 1857 г., после наречения во епископа Кавказского и Черноморского, Преосвященный Игнатий навсегда покидает Сергиеву пустынь и уезжает в Ставрополь. Два письма Святителя (письма № 10 и № 11) относятся ко времени его четырехлетнего служения на Кавказской кафедре. Поскольку переписка становится единственно возможной формой общения Снессоревой со своим духовным отцом, первое место теперь в ней занимает главная забота Софии Ивановны — ее сын, подошедший к двадцатилетнему рубежу своей жизни.

С первых дней знакомства Снессоревой со Святителем он простер свое духовное руководство на самых близких Софии Ивановне людей: сына Колю и старшую сестру Елизавету Ивановну. И теперь (на расстоянии), как и прежде (при личных встречах), снова и снова он рассеивает тревогу Софии Ивановны за сына, помогает идти по правильному пути: «Слово Божие да будет вашим руководителем» (письмо № 10). «Бывает время сеяния; бывает и время жатвы. Непреложен нравственный закон, по которому люди должны неизбежно пожать то, что они посеяли произвольно. Но всемогущество Божие и неограниченная милость Божия могут изменить или смягчить и законную, логичную последовательность твердого нравственного закона» (письмо № 11).

После многолетних прошений об увольнении на покой в связи с болезнью Святитель получает разрешение на жительство в Николо-Бабаевском монастыре и в октябре 1861 г. {стр. 500} переезжает туда. Половина из известных нам писем Святителя к Софии Ивановне написана им в этот последний период его жизни.

В уединенной обстановке он вновь отдается писательскому труду, и в конце 1862 г., после более чем десятилетнего молчания [ 1574], в печати вновь появляются его творения. Главным помощником в важном для Святителя деле публикации его трудов становится его брат — Петр Александрович, который с середины 1862 г. полностью посвящает себя делам Святителя.

Отправляя Петра Александровича в Петербург для устройства своих сочинений в печати, Святитель писал ему: «Милосердый Господь да благословит твое путешествие и да дарует из духовной сокровищницы Своей разум и премудрость совершить все по Его святой воле, во славу Его святого имени и к пользе душ наших. <…> Я никак не ищу напечатания моих сочинений, никак не признаю их достойными напечатания или способными к назиданию христианского общества. Следовательно, если встретится препятствие к напечатанию, то не усиливайся, чтоб напечатали. <…> Если предварительно изъявят согласие, то пусть напечатаются те сочинения, которые я назначил к напечатанию» [ 1575].