Кризис совести. Борьба между преданностью Богу и своей религии

Может быть, из — за долгой привычки к тому, что весь упор делался на количество и предполагалось, что количественный рост доказывает божественное руководство и благословение, будет трудно усвоить более смиренные и скромные взгляды, умерить в этом отношении свои позиции. Человек впервые может по — настоящему воспринять и оценить уверенность, данную Иисусом, в том, что «где двое или трое соберутся во имя Мое, там и Я буду среди них». Из собственного опыта я могу сказать, что чтение и обсуждение Писания только с одним или двумя друзьями может принести совершенное удовлетворение и радость. Действительно, в тех случаях, когда в таком чтении и обсуждении Библии с нами участвовало большее количество человек, занятия проходили интереснее, звучали самые различные замечания. Тем не менее, основательная, укрепляющая сила и богатство Слова Бога не уменьшались, если нас было только «двое или трое». Я могу честно сказать, что после подобных встреч уносил с собой сведения, стоившие запоминания, гораздо чаще, чем в прошлом, когда встречался с сотнями, тысячами, десятками тысяч людей, участвуя в программах организации.

Нужна вера для того, чтобы поверить, что так все и будет. Но это связано с еще одним достоинством той свободы, которую приносит Божья истина, а именно: вместо того, чтобы есть по строго расписанной «диете», разработанной человеческой структурой власти, вы сможете заново открыть истинную сущность Слова Бога, вновь обнаружить то, что оно говорит на самом деле. Удивительно, насколько освежающим переживанием может быть чтение Писания, когда просто позволяешь говорить ему самому, не заслоняя его традиционным человеческим учением. Одна женщина из южного штата, которая, будучи Свидетельницей, регулярно ежемесячно сдавала отчет о своей деятельности в течение 47 лет, так же регулярно посещая еженедельные собрания, поделилась со мной, насколько восхитительным стало для нее чтение Писания: «Мне никогда не хотелось читать «Сторожевую башню» до двух часов ночи, но теперь я именно так читаю Библию».

Из — за привычки к хитроумным толкованиям, сложным аргументам и приписывания Писанию иносказаний, может быть, будет трудно осознать и принять замечательную простоту истинного послания Библии. Возможно, будет трудно понять, что Иисус имел в виду именно то, что говорил, когда, утвердив принцип «во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними». Он добавил: «Ибо в этом закон и пророки» [266]. Это показывает, что все назначение, вся цель существовавшего тогда богодухновенного Писания состояла в том, чтобы научить мужчин и женщин любить. Это согласуется со словами Иисуса о том, что на двух заповедях — любить Бога и любить своего ближнего — «утверждается весь закон и пророки» [267]. Обратите внимание, не только закон, но и «пророки».

Тогда целью пророчества является не создание некоего умозрительного толкования Писания и его применение (с помощью богатого воображения) к определенным датам и событиям сегодняшнего времени (причем, это использование меняется, если с течением времени оказывается неподходящим); пророчество также не предоставляет средства для того, чтобы похваляться предполагаемым преимуществом организации в отношениях с Богом. Все пророчества должны вести нас к «Сыну любви Божьей», чтобы через Него мы учились любить и жить в любви, как он жил в любви. Таким образом, мы читаем, что «свидетельство Иисусово есть дух пророчества» [268].

Всякий раз, когда Писание используют по — другому, когда догматизм и сектантская аргументация затуманивают и усложняют его простую сущность, становится ясно, что те, кто этим занимается, не поняли всего предназначения Библии.

Те, кто считает, что описанные изобретательные толкования действительно составляют «глубины Божий», по — видимому, не вполне понимают, к чему относится эта фраза в свете Писания. Если позволить Библии говорить самой за себя, можно увидеть, что настоящие «глубины» Писания связаны с познанием «глубины богатства, мудрости и знания Божьего», которые особенно были выражены в его милости через Иисуса Христа, так, чтобы «Он дал вам согласно богатству Своей славы укрепиться силой через его Духа во внутреннего человека, чтобы Христос через веру устроил Себе дом в ваших сердцах, чтобы вы, укорененные и упроченные в любви, были в силах постигнуть,… сколь широка, глубока, высока и нескончаема любовь Христова, и узнать превосходящую знание любовь Христову, чтобы вам наполниться всей полнотой Божьей» [269].

То, что «благая весть» сосредоточена именно в этом выражении милости Божьей через Христа и его жертву, может увидеть любой человек, кто с помощью симфонии не поленится посмотреть каждый отрывок Писания, где встречается эта фраза. Из более ста упоминаний о «благой вести» или «евангелии» в Библии, восемь раз речь идет о благой вести о «Царствии», но десятки раз мы увидим благую весть «о Христе». Это потому, что Божье Царство — выражение его царского владычества — построено вокруг его Сына и того, что Отец сделал и еще сделает через него. Наше внимание и интерес должны быть сосредоточены не на человеческой организации, а на Христе Иисусе, ибо в нем «сокрыты все сокровища премудрости и ведения» [270]. Если сравнить некоторые объяснения пророчества с изучением, размышлением и молитвой, цель которых — лучше понять глубины Божьей милости, любви и благости, то, какими бы интригующими, таинственными или экзотическими эти объяснения ни были, они окажутся поистине поверхностными.

Приятно читать Слово Бога, не считая себя обязанным с абсолютной точностью обозначить значение каждого отрывка или авторитетно объяснить каждое пророческое высказывание. Слова апостола Павла до сих пор остаются истинными:

Ибо мы знаем отчасти и пророчествуем отчасти; но когда придет совершенное, то, что отчасти, сделается бесполезным… Ибо сейчас мы видим в зеркале смутно, а тогда — лицом к лицу; сейчас я знаю отчасти, а тогда познаю полностью, так же как и я был познан полностью. Сейчас пребывают вера, надежда, любовь — эти три; и наибольшая из них — любовь [271].

Если наша любовь к Богу, его Сыну и собратьям — людям углубляется и укрепляется через чтение Писания, тогда такое чтение, несомненно, выполняет свое главное предназначение. В Писании есть много моментов, которые выражены таким образом, что их просто нельзя свести к одному объяснению как единственно возможному и правильному. Если есть два альтернативных объяснения и оба они находятся в согласии с Писанием, укрепляют веру, надежду и любовь, зачем нам попадаться в сектантскую ловушку и непреклонно настаивать только на одном из них?

После того, как закончатся все споры и дебаты по поводу определенных моментов или доктринальных вопросов, которые так часто связаны с тем, что в Писании ясно не указано, — чего по — настоящему хорошего мы добьемся? Останется главный вопрос — кто мы такие как люди? В какой степени мы отражаем характер нашего небесного Отца и его Сына? Действительно ли в нашей жизни, в отношениях с другими проявляются их учения? Никакое учение, исходящее от одного человека или от организации, не может быть от Бога, если оно не помогает нам становиться более сострадательными и тактичными, не содействует в отношениях с людьми; ибо «мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего» [272].

Некоторые бывшие Свидетели высказывают озабоченность тем, что их жизни, по их мнению, слишком тихие, что «нужно же что — то делать», делать больше, достигать большего. Кажется, что после выхода из организации Сторожевой башни в наследство остается чувство, что служение Богу, Христу и людям должно быть каким — то необычным, выделяющимся, какой — либо деятельностью, которая сама по себе позволяет говорить о ней, как о «служении». В обществе, где мужчины могли работать от рассвета до заката, по 12 часов ежедневно, когда у женщин не было всех современных приборов и устройств, которые сегодня экономят время, когда многие христиане были рабами в Римской империи (рабов, по некоторым оценкам было около 60 миллионов), кажется маловероятным, чтобы повседневная жизнь подавляющего большинства христиан в первом веке претерпела сильные изменения благодаря их новообретенной вере [273]. Ежедневные занятия и работа вполне могли оставаться теми же, что и раньше. Но появились новые побуждения, новые мотивы, которые можно было видеть в том, как слуга выполнял работу для своего господина, как жена заботилась о муже и детях, или в любых других отношениях между людьми или в любых других занятиях. Был виден новый дух; и тем, что делали христиане, и тем, как они это делали, духом любви, который они проявляли, они позволяли сиять свету своей веры, получали возможность делиться благой вестью о Божьем Сыне с другими. Совершенно очевидно, что разница состояла не в какой — либо необычной программе, не в том, что они стали вдруг заниматься какой — либо необычной деятельностью, а в том, что они всем сердцем приняли веру, которая влияла на их отношение к другим людям, на их повседневное обхождение с другими.