Сумма теологии. Том XII

Ответ на возражение 1. Дьякон, будучи близким к порядку священника, некоторым образом разделяет обязанности последнего и потому может распределять кровь, но не тело (за исключением экстренных случаев по предписанию епископа или священника). Так это, во-первых, потому, что кровь Христа содержится в сосуде, и ее, в отличие от тела Христа, распределяющему касаться не нужно. Во-вторых, потому что кровью обозначено искупление, полученное людьми от Христа, по каковой причине к крови примешивается обозначающая людей вода. И так как дьякон находится между священником и людьми, дьяконам более приличествует распределение крови, чем тела.

Ответ на возражение 2. Освящать и распределять это таинство приличествует одному и тому же человеку по приведенной выше причине.

Ответ на возражение 3. Как дьякон до некоторой степени причастен священнической «силе просвещения» [212], поскольку распределяет кровь, так и священник причастен «распределительному совершению» [213] епископа, поскольку распределяет это таинство, посредством которого человек самосовершенствуется благодаря единению с Христом. Другие же совершенствования, посредством которых человек совершенствуется в отношении других, сохранены за епископом.

Раздел 4. ОБЯЗАН ЛИ ПОЛУЧАТЬ ЭТО ТАИНСТВО ОСВЯЩАЮЩИЙ [ЕГО] СВЯЩЕННИК?

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что освящающий священник не обязан получать это таинство. В самом деле, в других освящениях тот, кто освящает материю, не использует ее, равно как и освящающий миро епископ им не помазывается. Но это таинство состоит в освящении материи. Следовательно, отправляющий это таинство священник его использовать не обязан и вправе воздержаться от его получения.

Возражение 2. Далее, в других таинствах служитель не дает таинство самому себе; так, мы уже показали (66, 5), что никто не может крестить самого себя. Но как крещение, так и это таинство распределяется в должном порядке. Следовательно, освящающий это таинство священник не должен получать его из собственных рук.

Возражение 3. Далее, подчас тело Христа является на алтаре в образе плоти и кровь – в образе крови, и тогда они непригодны для еды и питья, по каковой причине, как уже было сказано (75, 5), они подаются в других видах, чтобы не вызвать отвращение причащающихся. Следовательно, освящающий священник не всегда обязан получать это таинство.

Этому противоречит следующее решение Толедского собора: «Надлежит строго следить за тем, чтобы приносящий жертву тела и крови Господа нашего Иисуса Христа на алтарь священник сам причащался телу и крови Христовым».

Отвечаю: как уже было сказано (79, 5), Евхаристия является не только таинством, но и жертвой. Но предлагающий жертву должен быть причастником жертвы, поскольку видимая жертва, как говорит Августин, служит знаком жертвы невидимой, посредством которой он предлагает себя Богу [214]. Поэтому, причащаясь жертве, он тем самым показывает, что приносит невидимую жертву. И точно так же, распределяя жертву между людьми, он являет себя распределителем божественных даров, к которым, по словам Дионисия, он должен приступать первым [215]. Следовательно, прежде чем распределять ее между людьми, он должен получить ее сам. Поэтому в вышеприведенном решении [Толедского собора] сказано: «Что это за жертва, если ей не причащается даже приносящий ее?». Но только причащающийся жертве участвует в ней, согласно сказанному апостолом: «Те, которые едят жертвы – не участники ли жертвенника?» ( 1 Кор. 10:18). Следовательно, священник обязан целокупно получать это таинство всякий раз, когда он освящает его.

Ответ на возражение 1. Освящение мира и тому подобного, в отличие от освящения Евхаристии, не является жертвой, и потому приведенная аналогия неудачна.

Ответ на возражение 2. Таинство крещения завершается в использовании материи, по каковой причине никто не может крестить себя сам – ведь один и тот же человек не может быть в таинстве одновременно активным и пассивным. Но в этом таинстве священник не освящает себя, а освящает хлеб и вино, в каковом освящении и завершается таинство. Что же до их использования, то оно последует таинству, и потому приведенная аналогия неудачна.

Ответ на возражение 3. Если тело Христа чудесным образом является на алтаре в образе плоти или Его кровь – в образе крови, то их получать не должно. Так, Иероним в своем комментарии на [книгу] «Левит» говорит: «Законно вкушать ту жертву, которая чудесно исполняется в память о Христе, но никто не вправе вкушать то, что было принесено Христом на алтарь креста». И при этом священник не совершает греха, поскольку чудеса не подвластны человеческим законам. В таком случае благоразумному священнику следует повторить освящение и получить тело и кровь Господни.

Раздел 5. МОЖЕТ ЛИ ОСВЯЩАТЬ ЕВХАРИСТИЮ ПОРОЧНЫЙ СВЯЩЕННИК?

С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что порочный священник не может освящать Евхаристию. Так, Иероним в своем комментарии на [книгу пророка Софонии] ( Соф. 3:4) говорит: «Священники, совершающие Евхаристию и раздающие кровь Господа народам его, нечестиво поступают против закона Христова, когда думают, что Евхаристию совершают слова молящегося, а не праведная жизнь, и что необходима только торжественная молитва, а не заслуги священников, хотя о них сказано: «Священник, на котором будет скверна, пусть не приступает, чтобы приносить Богу жертвоприношения [216] ( Лев. 21:21)». Но греховный священник, будучи осквернен, не обладает приличествующими этому тайнству заслугами и жизнью. Следовательно, порочный священник не может освящать Евхаристию.

Возражение 2. Далее, по словам Дамаскина, Святой Дух нисходит и сверхъестественно претворяет хлеб и вино в тело и кровь нашего Господа [217]. Но папа Геласий I говорит: «Как может призванный Святой Дух низойти для освящения божественной Тайны, когда призывающий Его священник исполнен греховных дел?». Следовательно, Евхаристия не может быть освящена порочным священником.

Возражение 3. Далее, это таинство освящается благословением священника. Но для освящения этого таинства благословение греховного священника недейственно, поскольку сказано: «Прокляну ваши благословения» ( Мал. 2:2). И Дионисий в своем письме монаху Демофилу говорит: «Тот не принадлежит к священническому чину, кто не может преподать света, а тем более, если кто и сам не имеет его. И такой мне кажется дерзновенным, если вступает в священнические права, не боится и не стыдится недостойно совершать божественные службы, … произносит на божественные таинства – не скажу молитвы, но – непозволительные хулы».

Этому противоречат следующие слова Августина: «В пределах католической Церкви в тайне тела и крови Господних добрым священником не делается большее, а дурным – меньшее, поскольку таинство исполняется не по заслугам освящающего, а силой Святого Духа и по слову Творца».

Отвечаю: как уже было сказано (1), священник освящает это таинство не своей собственной властью, а как служитель Христа, от лица Которого он освящает это таинство. Но его порочность не отрицает того, что он – служитель Христа, поскольку у Господа есть как добрые, так и дурные слуги. Поэтому Господь говорит: «Кто же верный и благоразумный раб?», и несколько ниже добавляет: «Если же раб тот, будучи зол, скажет в сердце своем…» и так далее ( Мф. 24:45 – 50). И апостол говорит: «Каждый должен разуметь нас как служителей Христовых», и несколько ниже добавляет: «Хотя я ничего не знаю за собою, но тем не оправдываюсь» ( 1 Кор. 4:1 – 4). Таким образом, он был уверен, что он – служитель Христа, однако не был уверен, что праведен. Следовательно, человек может быть служителем Христа, не будучи при этом праведным, что связано с совершенством Христа, Которому, как истинному Богу, служит и доброе, и злое, поскольку все определено Его провидением к Его славе. Отсюда очевидно, что священники могут освящать Евхаристию даже в том случае, если они не благочестивы, а грешны.