Заратустра: Танцующий Бог

Он идет к людям, чтобы сказать им: мудрость приносит свободу. Другой свободы нет; политические, экономические, социальные — все остальные свободы поддельны. Единственная подлинная свобода — это свобода духа, который может превратиться в орла и без всякого страха лететь в неведомое и непознаваемое. Ибо он достиг этого состояния предельной сознательности, он хочет поделиться. Его уникальность в том, что он все еще любит род человеческий. Нет никакого осуждения спящих, слепых. Есть глубокое сострадание к ним. Он спускается, потому что любит жизнь. Он не против жизни.

Этот небольшой разговор со старым святым, живущим в лесу, очень значителен. В нем много такого, что можно не заметить, но мы постараемся посмотреть в него как можно глубже.

Заратустра спустился с горы, не повстречав никого на своем пути. Но когда он вошел в лес, перед ним неожиданно предстал старец, оставивший священную хижину свою, чтобы поискать в лесу кореньев. И обратился старец к Заратустре с такими словами:

«Мне знаком этот странник: несколько лет тому назад проходил он здесь. Имя его Заратустра; но преобразился он » .

Старый святой смог увидеть перемену; хотя это тот же человек, это не та же энергия; это тот же человек, но совершенно другая индивидуальность. Он ушел в горы невежественным, но идет с гор как мудрейший из мудрецов. Он ушел туда спящим; он возвращается пробужденным. С ним произошла трансформация.

Когда он шел в горы, он был простым смертным, но он возвращается с гор, достигнув бессмертия. Теперь он полон радости, полон мира, благословляя все вокруг. Он переполнен любовью, состраданием.

«Тогда ты свой пепел нес в горы...» Ты был всего лишь трупом. И ты нес свой пепел в горы, «...неужели ныне хочешь ты нести огонь свой в долины?» Произошла такая радикальная трансформация — теперь, вместо пепла, он стал огнем. Он ушел темным, а теперь он пламенеет.

«Неужели не боишься кары, грозящей поджигателю?» Это важно отметить. Старый святой говорит: «Неужели тебе не страшно возвращаться к слепым, имея глаза? Идти к мертвым, полному жизни? Идти к спящим, пробужденному?

Когда ты уходил от них, ты был одним из них. Теперь ты совершенно другой. Не кажется ли тебе, что ты рискуешь? Они накажут тебя. Они не простят тебя. Твое счастье слишком велико; они не смогут вынести его».

Это странный факт: мы можем стерпеть человеческое страдание, как бы глубоко оно ни было. Мы испытываем определенное удовольствие, когда другие несчастны, поскольку, когда они несчастны, мы выше их. Вы можете выразить сочувствие и порадоваться тому, что вы не так несчастны. Поэтому ни один несчастный человек никогда не был распят, отравлен, насмерть побит камнями.

Но быть счастливым среди несчастных опасно, потому что вы высоко, и они чувствуют себя задетыми. Вы можете понять, а они не могут. Это невыносимо. Они мертвы, а вы живы. Вы должны быть наказаны. Вы отбились от толпы. Вы не боитесь, что вас накажут?

«Да, я узнаю Заратустру. Взор его чист, и нет на лице его отвращения. Не оттого ли и идет он так, словно танцует?»

Глаза очень символичны. Они — часть вашего тела, но они также и окна вашей души. Когда ваша душа становится тихой, мирной, радостной, ваши глаза приобретают глубину, ясность, чистоту, невинность. Они становятся такими прозрачными, что вы можете заглянуть в самую душу человека.

«Взор его чист, и нет на лиц е его отвращения » .

Посмотрите на людей: они испытывают отвращение к жизни в целом, и вы не можете винить их. Что у них есть? Вся их жизнь — не что иное, как затянувшаяся трагедия. Это болезнь, приводящая к смерти. Они продолжают дышать, они продолжают жить, они продолжают надеяться. Но эти надежды вечно остаются надеждами. Их мечты никогда не сбываются.

По мере своего старения они видят, что их надежды все больше и больше рушатся. Естественно, они наполняются отвращением ко всей этой жизни. Ведь они не просили, чтобы их родили, они никогда не говорили, что им должно быть дано сердце, которое чувствует, которому нужно тепло, которому нужна любовь.

Они никогда не требовали, чтобы им дали душу, которая тоскует по предельным высотам радости и экстаза. Они неожиданно обнаруживают самих себя, и все, что дано им существованием, остается нереализованным. Они действительно сердиты.

У одного из самых глубоких писателей, Федора Достоевского, в его великом романе «Братья Карамазовы» есть один герой, который говорит: «У меня есть лишь одно отношение к Богу, и это — отвращение. Я зол; и если бы я мог встретиться с Ним, единственное, что я сделал бы — это получил бы у Него обратный билет и попросил Его найти способ избавить меня от жизни. Это жестокая шутка. Он дает нам столько желаний, столько страстей... и их невозможно удовлетворить. И нет никакой надежды». Каждый рождается с огромным энтузиазмом, а умирают все разочарованными.

Старый святой говорит: «Теперь я не вижу никакого отвращения, никакого страдания; вместо них я вижу экстаз: он идет, словно танцует...» Ты шел в горы, ты тащился кое-как, неся на плечах свой собственный труп, а теперь: «Не идет ли он так, словно танцует?» Произошла трансформация. Этот человек самореализовался. Этот человек испил от божественного источника.

«Заратустра изменился, ребенком стал Заратустра...» Это величайшая перемена в жизни — снова стать ребенком, «...и пробудился от сна. Чего же хочешь ты от спящих?»

Вопрос святого — вопрос всех святых в мире, всех будд, всех мистиков, всех пробужденных. Ты стал ребенком, ты пробудился: чего же ты хочешь теперь от спящих? Ты абсолютно чужд им. Они накажут тебя, они могут убить тебя. Само твое присутствие станет опасностью для их сна, опасностью для их несчастья, опасностью для их слепоты.

«Словно в море, погрузился ты в одиночество, и море носило тебя. Увы! Тебе хочется снова выйти на берег? И опять самому таскать бренное тело свое?» Ты забыл тот день, когда ты ушел в горы? Ты хочешь вновь стать таким, каким ты был? Зачем ты спускаешься, покидая свои солнечные вершины? Ты знаешь, что в долинах — одна тьма. Для чего ты идешь?

И отвечал Заратустра: «Я люблю людей». В этих трех словах заключается вся философия Заратустры: «Я люблю людей. Я люблю жизнь. Я не отрекся от мира. Я ушел в горы не как беглец, отрицающий жизнь. Я ушел в горы, чтобы найти себя, свое одиночество, свою свободу, свою мудрость. Я нашел.