Автобиография монаха

В тот же день я сел на свое одеяло, освященное воспоминанием о переживаниях прошлой жизни. Божественный гуру провел по моей голове рукой. Я погрузился в состояние нирвикальпасамадхи и оставался в этом безжизненном состоянии семь дней без перерыва. Пройдя одну за другой области самопознания, я проник в бессмертну. обитель Реального. Отпали все обманчивые ограничения; и моя душа полностью утвердилась на алтаре Космического Духа.

На восьмой день я упал к ногам гуру, умоляя его оставить меня навсегда в этой священной пустыне.

--Сын мой,--молвил Бабаджи, обнимая меня,--в этом воплощени ты должен сыграть свою роль на глазах у толпы. Ты провел много жизней в уединенной медитации: теперь же придется смешаться с миром людей.

--Тот факт, что ты не встретился со мной до женидьбы, когда стал человеком со скромными семейными и деловыми обязанностями, имеет глубочайшее значение и некую цель. Ты должен отказаться от мысли сейчас же присоединиться к нашей небольшой общине в Гималаях. Твоя жизнь должна пройти среди городской толпы. дабы служить примером идеального йогина-главы семьи.

--Вопли множества заблудших мирян, мужчин и женщин,--продолжал он,--не прошли мимо ушей Великих Существ. Ты был избран для того, чтобы принести духовное утешение через крийа-йогу многим серьезным искателям. Миллионы людей, обремененных узами семьи и такого же семьянина, как и они. Ты должен привести их к пониманию той истины, что высочайшие достижения йоги не закрыты для семейного человека. Даже в этом мире йогин, который честно выполняет свой долг, не имея личных мотивов, привязанностей,--идет уверенно по пути просветления.

Необходимость не вынуждает тебя оставлять этот мир, ибо внутренне ты уже разорвал все его кармические узы. Будучи человеком не от мира сего, ты, однако, должен будешь жить в нем. Остается еще много лет в течение которых тебе придется сознательно выполнять семейные, деловые, гражданские и духовные обязанности. Новые, свежие дыхания проникают в бесплодные сердца мирских людей, вселив в них божественную надежду. Видя твою уравновешенную жизнь, они поймут, что освобождение зависит более от внутреннего, чем от внешнего отречения".

Какими дикими казались мне понятия семьи, конторы, даже всего мира, когда я слушал своего гуру на высотах Гималайского уединения. Но в его словах звучала необоримая правда; и я покорно согласился оставить благословенную обитель мира. Бабаджи наставлял меня в древних строгих правилах, которые регулируют передачу искусства йоги от учителя к ученику.

--Одаряй ключом крийа-йоги только подготовленных учеников,--сказал Бабаджи.--Лишь тот, кто поклялся пожертвовать всем в поисках Божественного, годен для того, чтобы узреть конечную тайну жизни при помощи науки о медитации.

--Божественный гуру, но если вы уж решили облагодетельствовать человечество, воскресив утраченное искусство крийа, то не увеличите ли вы это благо, смягчив строгие требования к ученикам?

Я взглянул с мольбой на Бабаджи:

--Я очень прошу: разрешите мне передавать технику крийа всем искренним искателям, даже если они вначале, возможно, и не будут способны обречь себя на полное отречение. Во всем мире мужчины и женщины, мучимые тройным страданием /7/, нуждаются в особом поощрении. Они, может быть, никогда и не попытаются вступить на стезю свободы, если лишить их посящения в крийа.

--Пусть будет так! Твоими устами выражена божественная воля.--Этой простой фразой Бабаджи, наш милостивый гуру, устранил те строгие меры предостарожности, которые веками скрывали крийа-йогу от мира.--Открывай крийа всем, кто смиренно попросит о помощи.

Помолчав, Бабаджи добавил:

--Повторяй каждому из своих учеников, что величественное обещание "Бхагавад-Гиты" /8/ "даже малое от этой дхармы спасет от великого ужаса"--не пустой звук.

Когда следующим утром я склонил колени перед гуру для прошания и благословения, он заметил, с каким нежеланием я расстаюсь с ним.

--Любимое дитя, мы с тобой не будем отделены друг от друга.--Он ласково коснулся моего плеча.--Где бы ты ни был, я немедленно окажусь около тебя, когда бы ты меня ни позвал.

Утешенный его обещанием и обогащенный вновь приобретенным сокровищем божественной мудрости, я покинул горы. Друзья по службе радостно приветствовали меня; в течение десяти дней они думали, что я пропал в Гималайских джунглях. Вскоре из управления пришло письмо. Оно гласило:

"Лахири должен вернуться в Данапурское /9/ отделение. Его перевод в Раникхет произошел по ошибке. Для принятия дел в Раникхет будут послан другой служащий".

Я улыбался, вспоминая о скрытых причинах событий, которые привели меня в это местечко, самое глухое во всей Индии.

Перед возвращением в Данапур я провел несколько дней в Морадабаде в одной бенгальской семье. Там собралась компания из шести друзей, чтобы приветствовать меня. Когда я перевел разговор на духовные темы, мой хозяин мрачно заметил:

--О, в наши дни Индия осталась без святых!

--Бабу,--с жаром запротестовал я,--разрешите возразить вам: разумеется, в нашей стране и ныне существуют великие учителя!

Испытывая возвышенное рвение, я почувствовал непреодолимое желание рассказать о моих чудесных приключениях в Гималаях. Небольшая компания вежливо выразила свое недоверие:

--Лахири,--успокаивающим тоном молвил одн из гостей,--ваш разум был напряжен в разреженном воздухе гор. Вам просто пригрезилось то, что вы нам рассказываете.

Горя энтузиазмом истины, я сказал, не подумавши: "Если я позову своего гуру, он появится прямо в этом доме".

В глазах собеседников заблестел интерес: не было ничего удивительного, что все захотели стать свидетелями такого феномена. Несколько неохотно я попросил отвести меня в уединенную комнату и дать два новых шерстяных одеяла.

--Учитель материализуется из эфира,--сказал я.--Оставайтесь за дверьми, скоро я вас позову.

Я погрузился в медитацию, смиренно призывая своего гуру. Внезапно темная комната наполнилась тусклым, мягким сиянием, из которого постепенно выступила сверкающая фигура Бабаджи.

--Лахири, ты зовешь меня ради такого пустяка!--Голос Бабаджи был суров.--Истина существует для серьезных искателей, а не для праздного любопытства. Легко верить Когда видишь; тогда нечего отрицать. Но сверхчувственные истины заслуживают и открывают лишь те люди, которые преодолевают свой естественный материалистический скептицизм.--Он прибавил печальным тоном:--Разреши мне уйти!