Демоны плоти. Полный путеводитель по сексуальной магии пути левой руки

Однако, с точки зрения пути левой руки, типаж Магдалины можно понимать как воплощение огромной энергии аватары или шакти, образ священной куртизанки, эротическая сила которой так ценится адептами Вама Марги.

Что характерно, сама Библия содержит лишь несколько скудных подробностей о Марии. Эти туманные намеки были развиты католическими богословами в полноценный рассказ, равно как другие известные библейские персонажи, в том числе Сатана, лишь в более поздней католической традиции «обзавелись» историями о себе, намного более детальными, нежели то, что собственно присутствует в священных текстах. Но и окружающие Марию Магдалину легенды, созданные церковью, достаточно интересны, ибо не просто так этот загадочный женский персонаж получает столь важную роль в драме Иисусовой инициации.

Принято считать, что она — именно та безымянная женщина, которая умастила ноги Христа миром (Лк. 7:36–50), и таким образом Мария Магдалина стала помазанницей Иисуса, [той, которая], «начала обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей, и целовала ноги Его и мазала миром» (Лк. 7:38). Через это ритуальное помазание божественный статус мага актуализируется Женским Демонизмом, принявшим облик бесчестной проститутки, живого символа неограниченной сексуальной энергии. В рамках эллинистической магической традиции, существовавшей при жизни Христа, издревле бытовала практика, когда маг сам умащивает себя маслом в знак трансформации своего от человеческого сознания к сознанию божественному. «Женщину, взятую в прелюбодеянии», которую Иисус спасает от решившей побить ее камнями толпы, совершая еретическое нарушение племенного обычая, как правило, тоже идентифицируется с Марией Магдалиной (Ин. 8:1-11). Также в Библии говорится о «Марии, прозванной Магдалиной, из которой вышли семь бесов» (Лк. 8:2).

Подобно эпизоду, где помазание Марией Иисуса показывает, что она первая назвала его истинным «сыном бога» (на это претендовали многие волхвы той эпохи), она также занимает центральное место во всех значимых этапах «магического» восхождения Христа от человеческого к божественному. Ее участие во всех поворотных момента мифа об Иисусе свидетельствует в пользу теории, что она была его тайной инициатрикс, носительницей женской энергии, даровавшей ему его магические способности. Мария Магдалина стоит у подножия креста, когда он переживает инициатическую смерть; именно она идет к его гробу выполнить ритуал помазания тела, и именно она, первая из учеников, обнаруживает, что его труп исчез. И, наконец, из всех учеников, Иисус выбирает ее, чтобы первой открыть ей свое воскрешение. Если читать это повествование как обрывочные остатки тщательно проработанного «инициатического мифа», зашифрованного магической символикой — пренебрегая тем, что это историческая хроника истинных событий — становится ясной ведущая роль Марии Магдалины.

Если временно загладить прочно устоявшийся, смягченный образ Христа как прославленного примера святости, возникает более реалистичный портрет Иисуса — еретика пути левой руки. И под этим углом зрения Христос недвусмысленно предстает олицетворением всех до единого фундаментальных принципов пути левой руки, перечисленных в первой главе нашей книги.

Даже сама Библия, изрядно отредактированная с целью дать респектабельный образ Христа, не может до конца скрыть темную сторону его образа. Она повествует о маге, разгневавшем племенных старейшин своим неприкрытым нарушением законов общины, и объявившем себя богом. Он учит своих последователей, что «Царство Небесное внутри вас» и общается с изгоями, отверженными общиной. Он утверждает, что он бог, и говорит ученикам, что они тоже могут стать богами — чем очень напоминает тантрического бодхисатву.

Хотя сейчас принято особо подчеркивать призыв Христа к любви, несмотря на это, он ведет себя вызывающе и антагонистично, провоцируя вокруг себя беспорядки, как и подобает истинному адепту пути левой руки. Суровым голосом воина пути левой руки, силой созидательного конфликта звучит его предупреждение: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч; Ибо Я пришел разделить человека с отцом его» (Мф. 10:34–35). В условиях строго-патриархального общества того времени такой нонконформизм сравним с нарушением адептом пути левой руки в Индии законов касты и индуистских табу.

Джон Уайтсайд Парсонс, сексуальный маг двадцатого века, который относится к числу немногочисленных пионеров подлинного пути левой руки на Западе, признавал в Иисусе «опасный» родственный дух. В своем эссе 1950 года «Свобода — это обоюдоострый меч» Парсонс пишет о Христе: «Он отрицал церковь, проповедуя личное и внутренне небесное царство. Он отрицал власть государства и семьи, проповедуя высшую верность индивидуальному сознанию. Если бы Его философия победила, она бы уничтожила иудаизм и римское государство. Чтобы справится с Ним было необходимо прежде убить Его… и затем превратить Его учение в очередной «делай-как-сказано» сладенький сироп».

Иисуса ассоциируют в Евангелиях с несколькими божествами, считавшимися «злыми» в иудаизме, которому он противостоял, что способствовало его отторжению от клана, в классических традициях пути левой руки. И действительно, религиозные власти старательно обвиняют Его в том, что свои чудотворения Он совершает с дьявольской помощью Вельзевула, являющегося демонической формой ханаанского повелителя бурь Ваала, которого часто сравнивают с египетским Сетом. Христос начинает финальный этап своего инициатического пути, въезжая в Иерусалим на осле, славящемся своим упрямством, которого принято считать символом обращенного в животное злого бога Сета-Тифона. К Сету-Тифону, более позднему, предложенному эллинистической школой аналогу египетского Сета, часто обращались в своих ритуалах волхвы того времени. Многие из дошедших до нас магических папирусов показывают, что Сет-Тифон приравнивался к семитскому богу бурь Иао или Яхве, Которого Христос называл своим Отцом. В полном соответствии с магическими практиками своего времени Иисус произносит загадочные «мантры», чтобы сотворить чудо. И поддерживает особые — хотя и малопонятные — отношения с женщиной, которую все презирают как «грешницу».

В поддержку значения проституции Марии Магдалины в мифе о Христе, некоторые свидетельства той эпохи об Иисусе, далекие от представления, что Он — продукт безупречной концепции о непорочном зачатии, нередко описывали его как якобы внебрачного сына блудницы, забеременевшей от солдата римской армии, занявшей Иудею. Конечно, эта история происхождения Христа — апокрифический миф, исключенный строгими редакторами той авторитетной Библии, которую мы знаем сегодня. Чувствуется бесспорный мифический резонанс в гипотезе о рождении могучего волхва от связи воина (крайнего проявления мужского начала) и блудницы (крайнего проявления женского начала). Это извечный союз противоположных друг другу Марса и Венеры, какими бы именами их не называли. На более прозаичном уровне, блудницы и солдаты в завоеванных странах с незапамятных времен вступали в связи, поэтому не лишено вероятности предположение о том, что легенда о родителях Христа — не более чем тривиальный биографический факт. В любом случае, символ святой блудницы играл важную роль в магической культуре Ближнего Востока задолго до пришествия Христа и, как мы увидим, во многом объясняет, почему иметь развратницу матерью или подругой считалось большим «плюсом» для любого потенциального мага эпохи.

Что касается ставшего впоследствии авторитетным мифа о Деве Марии, то нельзя забывать, что в античности «дева», «девственница» не обязательно означало, в отличие от современных принципов, женщину, ни разу не имевшую половой связи. «Девой» называли просто незамужнюю женщину. Это определение — причина кажущейся нестыковки между противоречивыми апокрифическими легендами о блуднице-матери и более распространенным, однако появившемся позже, образом Марии. Пример богини, называемой девственницей, и одновременно ведущей бурную сексуальную жизнь — Иштар, которую изображали одновременно невинной девушкой и Вавилонской Блудницей, покровительницей проституток.