Понимание Троицы

2 Встречающий Бог

Большинство людей подходят к христианству с предубеждениями, которые мешают им понять, что это такое. Одним из этих предубеждений является то, что вам надо поверить в Бога еще до того, как вы узнаете, что такое христианство. Эта идея основывается на том, что христианство в основном дает знания о Боге: мы признаем, что если Он существует, то мы можем говорить о Нем. Но все это приводит к концепции Бога, идее Бога. Читая исторические книги (что мы обычно делаем в юности), мы начинаем с предположения, что адмирал Нельсон или Джордж Вашингтон существовали, а затем стараемся узнать о них больше. То же самое можно сказать о христианстве: вы начинаете с предположения, что Бог существует, и затем стараетесь узнать о Нем больше, читая такие соответствующие книги, как Библия.

Какие же можно привести аргументы в пользу обоснованности предположения, что Бог существует? Однако, прежде чем даже поставить этот вопрос, мы должны заметить, что для многих людей он не важен. Бог есть, и этого достаточно. По собственному опыту мы знаем, что Он присутствует и реален. Зачем пытаться доказать, что Бог есть, если мы уже знаем это из нашего собственного опыта? Во всяком случае, ни один библейский писатель не считал нужным приводить доказательства существования Бога, потому что все они прекрасно знали, что Он существует. Но можно возразить, что эти аргументы нужны не тем, кто знает и познал Бога как личную реальность, а тем, для кого они могут быть отправной точкой в размышлениях о Боге и потому, являются полезными. Ниже мы кратко изложим три линии аргументации существования Бога. Мы назовем их «аргументом нравственности», «аргументом рациональности» и «аргументом желания».

1. АРГУМЕНТ НРАВСТВЕННОСТИ

Все мы иногда высказываем нравственные суждения. И даже если мы считаем, что нравственная философия только приводит к тупику, все же в некоторых случаях мы вынуждены судить о том, что правильно и что неправильно. Когда были опубликованы первые фотографии того, что произошло в Освенциме, большинство людей искренне ужаснулись и возмутились тем, что там произошло. Они интуитивно знали, что это было злом, без всяких ориентиров на нравственные принципы или аргументы. Но откуда идут эти интуитивные нравственные идеи? И являются ли они обоснованными или важными для понимания, что правильно и что неправильно? Или же это просто инстинкты, берущие корни в далеком прошлом, или запреты, наложенные обществом, которые, как в одном, так и в другом случае можно нарушить, если признать их таковыми? Во всяком случае, мы же нарушаем другие запреты, когда они мешают нам сделать то, что мы хотим.

Однако мы не считаем, что палачи Освенцима нарушили обществом придуманные запреты или освободились от примитивных сил инстинкта — мы совершенно уверены, что они поступали неправильно, чего совершенно определенно не должны были делать. Так, некоторые могут возразить, что «правильно» означает «согласно закону данной страны». Однако все мы прекрасно знаем, что законы могут быть несправедливыми, могут быть неправильными. Палачи Освенцима, во всяком случае, поступали по закону, но едва ли это означает, что они поступали «правильно». И опять же, некоторые могут возразить, что основа нравственности — это «наивысшее благо большинства». И палачи Освенцима скажут, что они просто уничтожали меньшинство, например, евреев, чтобы повысить благосостояние большинства. И можно еще привести много разных «натуралистических» объяснений нравственности. Но, во всяком случае, они никак не могут удовлетворить нас, потому что все они предполагают, что нравственность условна, придумана людьми.

Глубоко в человеческой природе укоренены идеи «добра» и «зла», которые таким образом объяснить нельзя. В человеческой природе как бы существуют идеи, которые диктуют нам: как мы смеем или как не смеем себя вести. Но откуда они идут? Что стоит за этими естественными идеями «добра» и «зла»? Может быть, ничего — просто слепые и иррациональные силы эволюции. Тогда нравственность становится законом джунглей, инстинктом выживания и потому лишается своей силы. В таком случае «добро» и «зло» — это просто биологический образец поведения. На самом же деле все гораздо сложнее. Зная, что хорошо, мы часто делаем то, что плохо. Пытаясь жить согласно нашим нравственным идеалам, мы обнаруживаем, что не можем следовать им. Мы признаем их, но осуществить их не можем. Есть что-то в человеческой природе, что позволяет нам видеть, что есть добро, и в то же время не дает нам силы делать его.

Объяснить эти наблюдения может христианское понимание Бога и человеческой природы. Бог есть основание и основа нравственного порядка, и Он сотворил людей по Своему образу (Быт.1.26-27). Поэтому мы можем надеяться, что какие-то следы Духа Божия запечатлены в нашей природе. Однако грех противоборствует нашей возможности жить по нравственным законам (Рим.7.15-25). Именно понимая, что мы знаем, что такое зло, и в то же время не можем его не делать, мы начинаем понимать необходимость в покаянии. Христианское понимание Бога и человеческой природы, которое основывается на таких аргументах, является очень важным.

2. АРГУМЕНТ РАЦИОНАЛЬНОСТИ

Чтобы решить, существует или не существует Бог, мы должны обратиться к нашему уму, нашему разуму. Он является средством, которое мы считаем подходящим для выполнения этой задачи. Признание способности разума решить, существует Бог или нет, является обязательным предположением любого аргумента в пользу или против существования Бога. Но это предположение означает на самом деле гораздо большее, чем может показаться на первый взгляд. Предположим, что вам надо определить рост населения страны по последней переписи. Вы закладываете программу в компьютер для анализа отдельных данных и приходите к какому-то выводу. Точность связи данных с выводом определяется исключительно тем, как вы программируете компьютер. Непродуманная программа даст, в лучшем случае, ненадежные результаты. Уверенность в способности компьютера обрабатывать данные является, в конечном счете, уверенностью в компьютерной программе и, отсюда, в программисте. Если большой группе обезьян дать личные компьютеры, то вполне возможно (даже в самой малейшей степени!), что при наличии достаточного времени и достаточного количества обезьян одна из них составила бы программу, которая могла бы надежно обработать эти данные. Но все же это весьма маловероятно. Хорошая программа требует хорошего программиста.

Такую же ситуацию мы имеем с человеческим разумом. Не слишком настаивая на сходстве между умом и компьютером, все же отметим, что в чем-то они похожи — в способности обработать данные для получения определенного вывода. Но на каком же основании мы доверяем разуму эту работу? Очевидно, что все наше знание зависит от обоснованности нашего интеллектуального процесса, и любые элементы иррациональности на любой стадии этого процесса могут потенциально нарушить его. Может быть, человеческий разум появился случайно, вследствие слепых сил эволюции, точно так же, как группа обезьян могла бы составить компьютерную программу. Либо же мы можем предположить, что за нашим разумом лежит разум кого-то другого, точно так же, как за хорошей компьютерной программой лежит человеческий интеллект. Выше мы сказали, что христианское понимание человеческой природы предполагает неразрывность между Богом и нами, и то, что верно в области нравственности, так же верно и в области рациональности. Человеческая рациональность происходит от Божественной рациональности, и ее способность понять природу является отражением того, что она была сотворена рациональным Богом.

И надо еще раз подчеркнуть, что это не доказывает существования Бога, а просто показывает, что христианское понимание основы рациональности позволяет нам анализировать то, что мы знаем по опыту. Оно предполагает, но не решает поставленную задачу.