Моя схватка с Богом

Единственно возможная вера во Христа — это радикальная вера в крестный путь, прямодушная вера, требующая полного посвящения. Что-то меньшее может быть достаточным для «играющей церкви», но это уже не будет христианством.

Смерть «мятежника» и рождение «святого»

«Когда Христос призывает человека, Он велит ему прийти и умереть» [7]. В этих словах Дитриха Бонхоффера отражен очень важный критерий христианского ученичества. У автора были веские причины для подобного высказывания. Вы помните, как Петр искушал Христа в Кесарии Филипповой, убеждая Его в том, что умирать вовсе не нужно. Повернувшись к Петру и назвав его сатаной, Иисус затем преподал ученикам один из Своих самых страшных уроков. «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною; ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее» {Мф. 16:24, 25).

Люди допускают ошибку, когда рассматривают это место из Писания через призму двухтысячелетней истории христианства. В результате они упускают из виду то значение, которое эти слова имели для учеников. Чтобы понять их смысл, вам надо поставить себя на место тех, к кому обращался Христос. Иисус только что открыл им, что Он — Мессия. Само слово «Мессия» рождало в их умах картины славного и сильного царства, в котором они, как Его верные помощники, займут главные посты.

И когда их надежды достигли своего апогея, Иисус предсказал Свое отвержение и смерть. Это было уже достаточно скверно само по себе, но Иисус еще и пообещал Своим последователям, что каждый из них понесет свой крест.

Как мы ранее уже отмечали, мысль о распятии мало что говорит жителям XX в. Для нас это мертвое слово, но ученики представляли себе весь процесс весьма живо. Когда они видели, как взвод римских воинов ведет по городу человека, несущего или волокущего часть креста, то понимали, что это дорога с односторонним движением. Они знали, что крестное распятие — самый жестокий и самый унизительный вид смерти, к которому правящие римляне рады были прибегать как можно чаще, лишь бы сдерживать волнения в таких неспокойных местах, как Палестина.

Для Иисуса и учеников крест символизировал смерть и ничего более. Умереть на кресте, о котором говорил Христос, означало гораздо больше, чем переносить ворчливую жену или придирчивого мужа.

Ключ к пониманию слов Христа следует искать в словах «отвергнись себя». Как правило, мы имеем весьма ограниченное представление о самоотречении. Мы понимаем его как отказ от роскоши или оставление дурной привычки. Например, под самоотречением мы можем понимать воздержание в течение целого месяца от шоколадных конфет или другого лакомства, чтобы сэкономленные таким образом деньги пожертвовать на какое-нибудь стоящее дело. Или мы можем считать самоотречением отказ от участия в воскресном послеобеденном футбольном матче ради того, чтобы потратить это время на какое-то полезное дело для своей семьи.

Конечно, и это тоже часть того самоотречения, о котором говорил Христос, но Он имел в виду нечто несравненно большее. «Отречься себя, — пишет Уильям Баркли, — значит в любой момент жизни говорить «нет» своему «я» и говорить «да» Богу. Отречься себя — значит… низвести с престола себя и возвести на него Бога» как средоточие нашей жизни. «Отречься себя значит отказаться от самоугождения как от господствующей формулы жизни и сделать Бога не только главным принципом, но и главной страстью своей жизни» [8].

Чтобы понять смысл слов Христа, нам надо вспомнить, что представляет собой грех. В наиболее общем виде грех означает выставить свое «я» и свою волю в центр своей жизни наперекор Богу и Его воле. Грех — это восстание против Бога в том смысле, что мы предпочитаем быть господами собственной жизни. Грех — значит говорить «нет» Богу и «да» своему «я».

Таким образом, когда Христос провозглашает самоотречение, Он имеет в виду оставление идола эгоцентризма и полное обращение. Поэтому Христос связывает самоотречение с крестом. Лука помогает нам постичь смысл слов Христа, когда отмечает, что несение креста должно быть повседневным опытом для последователей Христа (Лк. 9:23). Иисус говорил не о физической смерти, а о том, чтобы распять свое «я» как средоточие нашей жизни на кресте, орудии казни. Он призывал к тому, чтобы каждый день полностью отказываться от себялюбия и постоянно подчиняться воле Отца.

Очень важно не путать два понятия: самоотречение и ненависть к себе. Нам не следует пренебрежительно относиться к себе и все время напевать слова одного известного гимна: «Я червь презренный». Истина и ложь часто соседствуют друг с другом. Наглядным подтверждением этому служит здоровое и нездоровое понятие о любви к себе. Иисус превозносил здоровую любовь к себе. Фактически она лежит в основе золотого правила и второй великой заповеди (Мф. 7:12; 22:39; Лк. 6:31). Я не смогу любить ближнего, если прежде не полюблю себя.

Но здоровая любовь к себе зиждится на Божьей любви ко мне, а не на присущей мне доброте. Моя «ценность» вытекает из того факта, что Иисус умер за меня на кресте. Извращенная любовь к себе исключает Бога и ставит мое заблудшее «я» в центр всего. Такой эгоцентризм делает человека гордым и себялюбивым, лишает его любви и услужливости. Иисус призывал к здоровому самолюбию, а нездоровое самолюбие считал источником греха, который зародился в Люцифере.

Переход от эгоцентризма этого мира к смиренному служению в духе Христа совершается не путем постепенного возрастания, как указывает X. X. Фармер, и не путем естественной эволюции. Скорее это «искоренение, раздирание, разрыв, раскол и разлом, что-то вроде хирургической операции, это — распятие» [9].

В центре борьбы находится воля каждого отдельного человека, «управляющая сила в человеческом естестве». Грех зарождается в эгоистичном своеволии, поэтому Елена Уайт писала, что «воинствование со своим «я» есть величайшее из всех сражений. Оставление своего «я», полное подчинение воле Бога требует борьбы; но душа должна покориться Богу, и лишь тогда она сможет обновиться в святости». Как писал об этом Денни, «хотя грех может родиться естественно, он не умирает естественной смертью; в каждом отдельном случае его приходится приговаривать к смерти в нравственном смысле, а затем приводить приговор в исполнение» [10]. Такой приговор выносится силой воли по побуждению Святого Духа. Христос называл это распятием.

Ежедневное распятие своего «я» — это постоянное подчинение человеческой воли Божьей воле, уверенность в том, что Богу виднее, какие жизненные обстоятельства будут лучше способствовать нашему духовному росту. Оно включает признание того факта, что мы не можем самостоятельно освободиться из сетей греха.

У Христа был Свой крест, а у нас — свой. Он умер на Своем кресте за наши грехи, в которых не участвовал, а мы умираем на нашем кресте для всякой гордыни и самонадеянности, чтобы участвовать в Его жизни. На кресте Христовом мы полностью освобождаемся от всех видов умственной и нравственной зависимости и признаем свою зависимость от Него в каждой мелочи жизни.

Во свете креста слова Христа: «Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот сбережет ее» приобретают новый смысл (Лк. 9:24). Главное открытие Адама и Евы состояло в том, что путь самоугождения ведет к смерти.

На этом этапе важно признать, что христианство — это не только разновидность смерти, но и разновидность жизни. Христианство — это преимущественно жизнеутверждающая сила, а не перечень запретов. Смерть для своего «я» как средоточия всех жизненных устремлений открывает путь и создает необходимые предпосылки для христианской жизни.