Тольтеки нового тысячелетия

Снова прозвучали рожки и маракаме взмахнул своими стрелами - сигнал к началу поисков. Мы растянулись широкой цепочкой примерно в восемьдесят метров шириной и двинулись вперед. Такой способ поисков позволял не пропустить ничего, обшаривая местность сантиметр за сантиметром, точно такой же тактикой виррарика пользуются и для охоты на "настоящего" оленя. Итак, наконец-то мы на Хумун Куллуаби, и охотимся наХикури! Хотя мы, теварис, не собирались употреблять пейот, но все-таки пока обстановка позволяла нам идти вслед за индейцами, мы приняли участие в поисках, полностью сосредоточившись на этом занятии. В любом случае, собранный нами пейот станет нелишним взносом в общую копилку пейота, которая будет расходоваться виррарика из Санта Марии во время "фиест" на протяжении всего последующего года.

Время шло, а Хикури так и не появлялся. Мы шли вперед, следуя по выбранному маршруту, и время от времени, глядя на друзей, я жестом спрашивал их: "Ну, что?". "Ничего", - отвечали они таким же жестом. Я начал подумывать о том, что после столь многочисленных посещений индейцами виррарика этого места, пейот здесь должен был бы давно истощиться... Я еще долго пытал себя такими грустным мыслями, но потом вспомнил, как ведут себя в таких случаях виррарика, и просто отбросил их. И буквально через несколько минут слева, в метре от себя, я обнаружил гигантский хикури! Я обернулся и увидел, что ближайший ко мне виррарика срезает кактус и решил, что кактус в форме оленя уже найден. Я двинулся дальше, не говоря ни слова. Прошло еще десять минут, но новых кактусов я так и не обнаружил. Я принялся напевать про себя старые песни о пейоте - мне стало все равно, найдем ли мы много хикури, или не найдем ни одного. Ведь мы в доме Тамаца, и его сила чувствуется повсюду, независимо от того, есть ли у нас кактусы или нет. И стоило мне успокоиться, как повсюду стали появляться кактусы! Попадались даже группы из трех кактусов. Я стал срезать их, предварительно прося у них прощения за то, что мне приходится прерывать их жизни, но они нужны моим друзьям виррарика для того, чтобы обратиться к Тамацу. Мне казалось, что они понимают меня. Я срезал их очень осторожно, стараясь оставить корень в земле, чтобы на этом месте впоследствии вырос новый хикури. Вскоре моя сумка наполнилась пейотом. Мои друзья тоже нашли немало кактусов, хотя и не всем везло. Один из них нашел всего два или три. "Не отчаивайся", - сказал я ему, "количество тут не играет никакой роли." Я оглянулся на виррарика - большинство из них набили свои сумки почти доверху. "Боже мой! Как им это удается?"

Мой друг Тайяу отправился в это паломничество со своей молодой женой Алисой и их маленьким сыном, которого Алиса обычно носила на груди или на спине. Она принимала участие в охоте наравне со всеми и собрала немало кактусов. Да, несомненно, большинство индейцев бывало в этих местах с детства, и разумеется, они не стремились к обретению бессмысленных галлюцинаций, как это свойственно горожанам, употребляющим галлюциногенные растения. Благодаря тому, что индейцы принимают пейот только в ходе ритуала, и немалое время уходит на подготовку к его проведению, мир для них не исчезает в облаке дурмана, хотя они и видят его несколько иначе, чем мы.

Человек, притягивающий пейот Моя сумка с кактусами не шла ни в какое сравнение с огромным рюкзаком на спине Антонио, битком набитым пейотом. Я решил следовать за ним, чтобы понять, как это индейцам удается находить хикури так быстро и в таких количествах. Куда бы Антонио ни пошел, везде его поджидал Хикури! Складывалось впечатление, что он выходил ему навстречу!

- Эй, Антонио, как это тебе удается найти столько Хикури?

- Да его тут полно, просто нужно приглядеться получше!

- Приглядеться? - я подошел к нему поближе и осмотрелся - ничего!

- Ну, в чем дело, почему ты не хочешь срезать вот эти? - удивленно спросил

Антонио, остановись рядом.

- Какие это?

- Да вот, справа!

Я пристально посмотрел на землю, куда он указывал.

- Где-где?

Антонио подошел поближе и показал на место, при мерно в сорока сантиметрах от моей ступни.

- Да вот!

Я был просто потрясен.

- Да я уже раза четыре тут искал, и ничего не нашел!

- Ну, это бывает. Ладно, срезай их!

Следуя за Антонио, вокруг которого, словно из-под земли появлялись все новые и новые кактусы, я быстро наполнил хикури свою сумку, и помог самому Антонио набрать второй мешок.

Решив, что этого достаточно, маракаме направился к огромному дереву, со стволом толщиной как ствол пальмы и большими желтыми листьями, окружавшими его вершину, как венчик цветка. Тут уже собрались несколько охотников, развесив свои сумки на ветвях дерева. Прозвучали рожки, и к нам подошли остальные паломники. Час матевамес

Когда все собрались вместе, из нескольких расстеленных на земле платков был сооружен алтарь. На него водрузили оленьи рога, вязаные картины с изображением паломничества, маис и много кактусов. Каждый из нас зажег по свече, а маракаме и уруквакаме принялись читать молитвы, которым мы внимали с должным благоговением. Прикасаясь к приношениям, а потом и к нам, орлиными перьями своего мувиери, Антонио благословлял нас всех. Он заговорил каким-то странным речитативом, похожим скорее на песню, чем на обычную речь виррарика.

Пока Антонио умолял Силы, населявшие Хумун Куллуаби, о снисхождении, некоторые виррарика начали очищать пейот и нарезать его на мелкие кусочки. Настал звездный час матевамес.

Когда набралось достаточно кусочков пейота, специально назначенные хикарерос начали раздавать маленькие кусочки остальным. Перед тем, как положить кусок в рот, паломники клали его на глаза, на лоб, на уши и на сердце, чтобы лучше "видеть, слышать, чувствовать". Бывалые виррарика получали по небольшому кусочку и съедали его молча, матевамес же получали большую чашу. Я с благоговением получил свой маленький кусочек пеойта и благословение Антонио, с любопытством наблюдая за гримасами моих друзей, впервые отведавших горечь пейота. Разумеется, хоть они и были матевамес, никто не принуждал их к потреблению большого количества пейота. Они сами могли выбирать, сколько кактуса им съесть.

"Растения силы" вместо наркотиков Взаимоотношения виррарика и пейота - это нечто необычайное, не имеющее ничего общего с широко распространенными представлениями наших современников о растительных галлюциногенах и потребляющих их племенах. Дело, разумеется, в том, что виррарика в течении всей жизни проходят специальную подготовку к употреблению пейота, так что последствия приема этого галлюциногена должным образом трансформируются в полноценный духовный опыт.

Для неподготовленного горожанина потребление пейота ничем не отличается от приема любого другого наркотика - марихуаны, гашиша, ЛСД, и так далее, - и они не получают ничего, что отличалось бы от привычных им ощущений наркотического опьянения. Напротив, виррарика не только не опьяняются и не подвержены кошмарам хаотических видений. Они попадают в высший мир, о котором им с детства рассказывали старейшины, к вхождению в который они постепенно готовились путем тренировки внимания и восприятия. Коллективное сновидение

Педро де Харо рассказывал мне, что виррарика не верят в богов - зачем "верить" в того, с кем лично общаешься? Он имел в виду, что благодаря ритуальному употреблению пейота, виррарика обладают доступом к иной реальности, которую они все вместе посещают на протяжении уже многих столетий. Боги и духи, с которыми виррарика общаются на Хумун Куллуаби, в сущности те же самые, которым их предки поклонялись много веков назад. Если пользоваться терминологией Кастанеды, мы могли бы сказать, что Хумун Куллуаби - это магическое место, расположенное в иной реальности, но соотнесенное с определенной точкой в пустыне, и оно представляет собой коллективную иллюзию, которую виррарика сумели построить и заставить непрерывно функционировать на протяжении веков, благодаря постоянству исполнения ритуала и специальных практик. Виррарика воспринимают эту реальность как нечто особенное, существующее независимо от них самих, и не только потому, что каждый из них способен сдвинуть свою точку сборки и зафиксировать ее в таком положении, что это позволит ему воспринимать особую реальность Хумун Куллуаби. Дело в том, что они практикуют коллективно и каждый фиксирует свою точку сборки в той же позиции, что и все остальные, то есть они воспринимают коллективно одну и ту же иную реальность - точно так же, как их предки-виррарика столетия назад. Употребление пейота вовсе не является важнейшим средством для изменения системы восприятия (подвижки точки сборки). Главное тут - особое использование внимания и сбереженной энергии, полученной благодаря особым практикам воздержания: посту, половому воздержанию и воздержанию от гнева. Все это приводит к возникновению соответствующего намерения, а съедение маленького кусочка пейота - не более чем запускающая этот процесс "искра", и его значение скорее символическое, нежели физическое. Только новичок (или матеваме) нуждается в большом количестве пейота, опытному хикареро достаточно небольшого кусочка - и он уже готов к проникновению в иную реальность. В быту же постоянно приходится видеть пейотерос, поедающих небольшие кусочки Хикури.