Духовный прогресс или наставления в божественной жизни души (ЛП)

Письмо 7. Истинное добро достигается только самоотказом.

Злое обращается в добро, когда оно встречается с терпением через любовь к Богу; а добро обращается в зло, когда мы прилепляемся к нему через самолюбие. Истинное добро находится только в преданности Богу и отделении себя для Него.

Теперь вы находитесь в испытании; уверенно отдайте себя без остатка в Его руку. Что бы я не пожертвовал, чтобы увидеть Тебя восстановленнsм в теле, но сердечно болен любовью к миру! Прилепленность к себе в тысячу раз более заразительна, чем смертельный яд, ибо она содержит яд нашего "я". Я молюсь о тебе всем сердцем.

Письмо 8. Знания надмевают; милосердие поучает.

Счастлив слышать о твоем складе ума и простоте обращения со всем, что происходит внутри тебя. Никогда не смущайся писать мне о том, что ты считаешь требованием Бога.

Нисколько не удивлен, что у тебя есть своего рода ревнивое притязание преуспеть в духовной жизни и быть подобным выдающимся людям благочестия. Такие вещи по природе очень льстят нашему самолюбию и оно нетерпеливо ищет их. Но мы не должны стремиться удовлетворять такое притязание, имея великий прогресс религиозной жизни и взращая знакомство с людьми, находящимися в почитании; наша цель состоит в том, чтобы умереть для лестных восхищений от самолюбия, становясь смиренными и любящими во мраке и в презрении, и иметь чистое око перед Богом.

Мы можем слушать о совершенстве без конца и стать совершенно сведущими с его языком и все же быть очень далекими от его достижения. Наша великая цель - это быть глухим для себя, слушать Бога в тишине, отказываться от всякого тщеславия, и посвящать себя твердой добродетели. Будем говорить, но немного, а делать много, не помышляя о том, смотрят на нас или нет.

Бог научит тебя больше, чем самых опытных Христиан и лучше, чем все книги, которые мир когда-либо видел. И какова твоя цель в такой нетерпеливой гонке за знаниями? Разве ты не знаешь, что все, в чем мы нуждаемся, это быть нищим духом, и знать только Христа распятого? Знание надмевает; лишь любовь может назидать. (1Кор.8:1) Быть довольными только этой благостью. Что! Разве возможно любовью к Богу и отказом от своего "я" ради Него достигнуть так много знания? У тебя уже есть намного больше того, что ты используешь и не нуждаешься в дальнейших просвещениях в том, практика чего тебе уже известна. О, как обмануты мы, когда мы думаем, что мы прогрессируем, так как наше тщетное любопытство удовлетворяется просвещением нашего интеллекта! Будь смирен и не ожидай даров Божиих от человека.

Письмо 9. Мы не должны выбирать метод, действуя по которому

нам будут даны благословения.

Ты знаешь чего Бог требует от тебя; и разве ты откажешься? Ты понимаешь, что твое сопротивление влечению Его благодати возникает исключительно от самолюбия: будешь ли ты терпеть утонченность своей гордости и наиболее изобретательных ухищрений своего "я", чтобы отклонять дела Божьего милосердия? Ты, который уделяешь так много внимания мелочам, которые считаешь ненамеренными и поэтому невинными и исповедуешь так много того, что должно быть отвержено сразу, разве не заботишься о своем столь затянувшемся сопротивлении Святому Духу, потому что Он не посчитал нужным питать твои желания каналом, который льстил твоему самолюбию?

Важно ли это, если ты принимаешь дары благодати как нищие принимают хлеба? Дары сами по себе не являются менее чистыми и менее драгоценными. Просто твое сердце было бы только более достойно Бога, если смирением и отвержением себя оно привлекло бы бальзам, который Он благоволил бы дать тебе. Разве это не является путем, по которому ты отвергаешь себя? Разве не так простая вера берет подаваемое Богом? Разве не таким образом ты умираешь для жизни своего "я" внутри? К чему направлены твои чтения о чистой любви и частых перепосвящениях? Как ты можешь читать то, что осуждает сами глубины твоей души? Ты находишься под влияниями не только собственного интереса, но и под влиянием убеждений гордости, когда ты отклоняешь дары Божии, потому что они не вписываются в удовлетворение твоего вкуса. Как Ты можешь молиться? О чем говорит Бог в глубинах твоей души? Он просит только смерти "я", а ты желаешь только жизни. Как ты можешь вознести к Нему молитву о Его благодати, ограничивая Его тем, что Он должен только послать тебе ее по каналу, не требующим никакой жертвы с твоей стороны, но который служит вознаграждению твоей плотской гордости?

Письмо 10. Раскрытие и смерть своего "я".

Да, Я радостно соглашаюсь с тем, что вы называете меня своим Отцом! Я действительно являюсь таковым и буду таковым всегда; с вашей стороны нужно только полное и уверенное убеждение в этом, которое придет тогда, когда твое сердце расширится. Самолюбие закрывает его. Мы находимся в стесненном состоянии, когда мы прилеплены к себе, но когда мы вырываемся из этой тюрьмы и вступаем в необъятность Бога и свободы Его детей, то нам становится просторно.

Я рад тому, что Бог привел тебя к состоянию слабости. Ты никогда не станешь сознавать свое самолюбие и не победишь его никакими другими средствами, которые ты когда-либо сможешь найти в своих скрытых ресурсах и неявных прибеганиях к своей храбрости и изобретательности. Это было скрыто от твоих глаз, пока это питалось тонким ядом кажущегося великодушия, в котором ты постоянно жертвовал собой для других. Бог заставил его возопить, выйти на свет и показать свою чрезмерную ревность. О, как болезненно, но насколько полезно это время слабости? Пока самолюбие остается, мы боимся показывать его, но пока и малейший признак этого скрывается в наиболее потаеннных уголках сердца, Бог преследует его и некоторый бесконечно милосердный удар вынуждает его выйти на свет. Яд тогда становится лекарством; самолюбие, приведенное к крайности, обнаруживает себя во всяком уродстве в приступе отчаяния и покрывает позором все усердия и рассеивает лестные иллюзии всей жизни. Бог ставит перед твоими глазами твоего идола, твое "я". Ты смотришь на него и не можешь отвернуться; и поскольку у тебя больше нет силы над собой, ты не можешь спрятать его от других.

Таким образом, показать самолюбие без маски это наиболее умерщвляющее наказание, которое вообще может быть нанесено. Мы больше не видим его мудрым, осторожным, вежливым, самообладающим, и храбрым в жертвенности для других; оно больше не самолюбие, чье питание состояло в вере в то, что ничего не нужно и убеждении, что его величие и великодушие заслуживает другого имени. Это эгоизм глупого дитя, плачущего о потери яблока; но это гораздо более мучительней, ибо оно также плачет от гнева на то, что оно плачет; не может утешиться и отвергает всякое успокоение, потому что был обнаружен ядовитый характер. Это видит себя глупым, невежливым, дерзким и вынуждено видеть ужасное сочувствие у себя на лице.

Оно говорит вместе с Иовом: "То, чего я очень боялся, пришло ко мне, и чего страшился приступило ко мне». (Иов 3:25) Ибо именно то, чего больше всего боишься и является наиболее необходимыми средствами для разрушения.

Нам совсем не нужно, чтобы Бог атаковал в нас то, что не имеет ни жизни, ни чувствительности. Только живое должно умереть, а все остальное - пустота. Тогда вот что вам нужно: увидеть свое самолюбие убежденным, чувствительным, грубым и восприимчивым. И теперь все, что ты должен делать, это спокойно посмотреть на то, что это такое; и в тот момент, когда ты это сделаешь, оно исчезнет.

Вы просите о лекарстве, чтобы вам стало хорошо. Тебе не нужно исцеление, а нужно быть мертвым; не ищи нетерпеливо это средство, но позвольте смерти прийти к тебе. Будьте осторожны, однако, чтобы некоторое храброе решение не помочь себе никаким средством вообще, не стало само по себе этим скрытым средством, но напротив, помогите и примите покой в этой проклятой жизни. Не ищите никакого утешения самолюбию и не прячьте болезнь. Открывайте все в простоте и святости и затем переносите, приближаясь к смерти. Но это должно быть выполнено не применением своей силы. Слабость станет твоей единственной силой; никакая сила тут неуместна; она только сделает агонию более длинной и более трудной. Если ты истекаешь от истощения, то ты умрешь более быстро и менее яростно. Умирающая жизнь обязательно проходить через боль. Стимулирующие средства являются жестокостью для страдающего; он только стремится к фатальному удару, не нужны ни пища, ни хлеб насущный. Если было бы возможно облегчить и ускорить его смерть, то мы должны сократить его страдания; но мы не можем ничего для этого сделать; только рука, которая приковала его к его мучению, может избавить его от остатка страдающей жизни.