Документы Нового Завета: достоверны ли они? (ЛП)

Глава 7. Свидетельства Луки

Помимо собственных писем Павла, большая часть информации о нем содержится в текстах, вышедших из-под пера его друга и соратника Луки, автора третьего Евангелия и Деяний Апостолов. Лука был по профессии врачом (Кол. 4:14), и согласно преданию, истоки которого удается проследить до второго века, уроженцем Антиохии в Сирии. [Антимаркионов пролог к Луке.] Анализ его произведений до некоторой степени подтверждает это предание. Насколько нам известно, он - единственный среди авторов Нового Завета, кто был по происхождению язычником. Его два труда являются в действительности частями одного цельного исторического произведения, прослеживающего зарождение христианства начиная от времени Иоанна Крестителя и, приблизительно, до 60 г.

Обе части этого труда адресованы нигде более не упоминаемому человеку, по имени Феофил, который по-видимому обладал некоторыми предварительными сведениями о христианстве, и мог быть правительственным чиновником, судя по тому, что Лука наделяет его титулом "достопочтенный" - тем же самым, что использует Павел, обращаясь к Феликсу и Фесту, римским губернаторам Иудеи. В предисловии к своему Евангелию Лука объясняет цель своего двухчастного труда следующим образом:

"Достопочтенный Феофил! Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, то рассудилось и мне, по тщательному исследованию всего сначала, по порядку описать тебе, чтобы ты узнал твердое основание того учения, в котором был наставлен".

Лука унаследовал отточенную традицию греческих историков и обладал доступом к различным превосходным источникам информации относительно событий, с которыми имел дело, не говоря уже о том, что сам присутствовал при некоторых событиях, о которых рассказывает. Мы упомянули уже некоторые из источников, письменных и изустных, на которые он мог полагаться. Чтобы уяснить ценность его работы, стоит только сравнить наши относительно обширные знания о развитии христианства до 60 г. с почти полным неведением о событиях многих последующих лет. [Это именно относительно обширные знания, так как Лука прослеживает только распространение христианства от Иерусалима до Рима, оставляя в тени миссионерскую деятельность христиан в Африке и не-римских районах Азии.] В самом деле, после Луки и вплоть до Евсебия, чья "История церкви" была написана после Миланского эдикта Константина (313 г.), не известен ни один автор, которого можно было бы по праву назвать историком христианской церкви.

Каковы бы ни были его источники, Лука использовал их самым превосходным образом. Ценной деталью его труда является также то, что он соотносит излагаемые в нем события с контекстом Римской истории. Из всех авторов Нового Завета он, единственный, потрудился назвать имена соответствующих императоров. Из них трое (Август, Тиберий и Клавдий) названы по имени. У Луки имеется также ссылка на Нерона, хотя тот и не называется по имени, но как "цезарь", к которому обращался Павел (Деян. 25:11 и др.). Рождение Иисуса приходится у него на правление Августа, когда Ирод Великий был царем Иудеи, а Квириний правителем Сирии (Лук. 1:5; 2:1 и дал.). Начало публичной проповеди Иоанна Крестителя, которым начинается "керигма"," аккуратно датируется с помощью серии синхронных событий по способу греческих историков (Лук. 3:1 и дал.), напоминающей филологу-классику, например, датировку Фуки-дидом формального начала Пелопонесской войны в начале второй книги его "Истории". В дополнение к императорам, на страницах Луки являются выдающиеся имена иудейского и языческого миров, как имена римских наместников Квириния, Пилата, Сергия Павла, Галлиона, Феликса и Феста, а также Ирода Великого и некоторых из его потомков - Ирода Антиппы, тетрарха Галилеи, вассальных царей Ирода Агриппы I и II, Береники и Друсиллы, наряду с ведущими представителями еврейского сословия священников, как Анны, Каиафы и Анания, и, наконец, Гамалиила, величайшего раввина того времени и вождя фарисеев. Автор, помещающий свой рассказ в такой широкий контекст мировой истории, напрашивается на неприятности, если он недостаточно тщателен - он предоставляет в распоряжение своих критиков слишком много возможностей для проверки своей аккуратности. Лука берет на себя этот риск и превосходство выдерживает испытание. Одним из наиболее замечательных свидетельств его аккуратности является уверенность, с которой он оперирует надлежащими титулами всех выдающихся людей, упоминаемых на его страницах. В его времена это отнюдь не было таким простым делом, как в наши, когда все, что требуется, это обратиться к справочнику "Кто есть кто?". Аккуратность, с которой Лука пользовался различными титулами Римской империи, сравнивали с той легкостью и уверенностью, с какой выпускник Оксфорда употребляет должные титулы глав Оксфордских колледжей как провост Ориеля, магистр Баллиоля, ректор Экзетера, президент Магдалины и т.д. Человек, не учившийся в Оксфорде, скажем автор этой книги, никогда не чувствует себя вполне в своей тарелке, сталкиваясь со множеством оксфордских титулов. Но Лука сталкивается с дополнительной трудностью, так как титулы иногда менялись. Провинция могла перейти из ведомства сенатского правительства под начало специального представителя императора и в таком случае управляться уже не проконсулом, но имперским легатом.

Кипр, например, был императорской провинцией до 22 г. до Р.Х., когда он перешел в ведение сената, в соответствие с чем стал управляться уже не императорским легатом, но проконсулом. И таким образом, когда Павел и Варнава прибыли на Кипр о коло 47 г., их встретил проконсул Сергий Павл (Деян. 13:7), о котором нам известно несколько более благодаря надписям на памятниках, и в чьем семействе, согласно утверждению сэра Уильяма Рамзэя, несколько позднее обнаруживаются свидетельства о принятии христианства. [Влияние последних открытий на проблему достоверности Нового Завета, 1915 г., стр. 150 и далее.]

Подобным же образом, правителями Ахайи и Асии оказываются проконсулы, так как обе эти провинции находились в ведении сената. Галлион, проконсул Ахайи (Деян. 18:12), известен нам как брат великого стоического философа Сенеки, учителя Нерона. Как явствует из надписи в Дельфах, в центральной Греции, Галлион был назначен проконсулом Ахайи в июле 51 г. Ахайя находилась в ведении сената с 27 г. до Р.Х. до 15 г., а затем опять, начиная с 44 г. Стоит заметить, что Лука, который обычно называет страны их этническими или популярными именами, а не в соответствие с провинциальной номенклатурой, принятой в Риме, и который в другом месте называет провинцию Ахайю ее более популярным именем Греции (Деян. 20:2), отступает от своего обыкновения, приводя официальный титул правителя, и таким образом называет Галлиона не проконсулом Греции, но "проконсулом Ахайи".

Странным кажется упоминание проконсулов Асии в Деянии 19:38. Во всякое отдельное время полагался только один проконсул, и, однако, блюститель порядка в Эфесе говорит возмутившимся гражданам: "есть проконсулы". Допустимо предположить, что "проконсулы" значат здесь "обобщающее множественное число", и, однако, разве не проще было бы сказать "есть проконсул"? Исследование соответствующей хронологии обнаруживает, что несколькими месяцами ранее проконсул Асии Юний Силанус был убит эмиссарами Агриппины, матери Нерона, который как раз тогда (в 54 г.) стал императором. [Тацит, Анналы, 13:1.] Преемник Силуануса к тому времени еще не прибыл, и это само по себе оправдало бы неопределенную фразу блюстителя порядка. Заманчиво также истолковать его слова как относящиеся к Гелию и Целеру, убийцам Силануса, поскольку те были поверенными в имперских делах в Асии и вполне могли бы использовать обязанности проконсула в интервале между смертью Силануса и прибытием его преемника. [G.S. Duncan, "St. Paul's Ephesian Ministry, 1929, стр. 102 и далее.]