Беседы на Евангелие от Марка, прочитанные на радио «Град Петров» (СИ)

В рассказ о беде в семье начальника синагоги вторгается другой рассказ о женщине, которая страдала от хронического заболевания. В Талмуде приведено не менее одиннадцати способов лечения этой болезни. Бедная женщина, конечно, перепробовала все доступные способы лечения. Проблема была не только в том, что болезнь подрывала ее здоровье, она делала ее постоянно нечистой в глазах закона, закрывала ей возможность присутствовать на богослужениях и в компании друзей и подруг (Лев_15.25–27).

Марк здесь слегка говорит о безумии врачей. Женщина лечилась у всех, много страдала, израсходовала на докторов все свое состояние, но ей стало лишь хуже. В иудейской литературе можно встретить интересные высказывания в адрес врачей. «И ходил я к врачам, – говорит один человек, – лечиться, но чем больше они мазали мои глаза лекарствами, тем более глаза мои закрывались бельмами, пока я не ослеп совершенно» (Тов_5.10). Но к счастью есть в литературе и другие отзывы: одна из величайших похвал докторам находится в книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова, в Сир_38.1–15 «Почитайте врача честью по надобности в нем; ибо Господь создал его, и от Вышнего врачевание, и от царя получает он дар. Знание врача возвысит его голову, и между вельможами он будет в почете...». Кстати, в параллельном Марку сообщении евангелиста Луки суждение о врачах смягчено по сравнению с Марком. Если Марк пишет, что больная не только «не получила никакой пользы, но пришла еще в худшее состояние», то Лука просто скромно замечает, что она «ни одним не могла быть вылечена» (Лк_8.43). Оно и понятно: ведь Лука сам был врачом.

Итак, врачи безуспешно лечили болезнь этой женщины, и вот она услышала об Иисусе. Но у нее была особая проблема: ее болезнь была особого стеснительного характера; она не могла просто подойти в толпе и публично изложить все, и потому решила прикоснуться к Иисусу незаметно для всех. Все благочестивые иудеи носили верхнюю одежду – плащ с четырьмя кисточками, по одной на каждом углу. Эти кисточки носили в память о заповедях Господних (Чис_15.38–40). Они должны были показывать всем и напоминать самому человеку, что носивший это платье принадлежал к избранному Богом народу. Эта одежда была отличительным признаком благочестивого иудея. Пробравшаяся сквозь толпу женщина прикоснулась как раз к такой кисточке, и едва прикоснувшись, она почувствовала, что исцелена.

В то же время приходит известие о смерти больной дочери начальника синагоги. В доме его уже траур. Иудейские траурные обычаи были очень театральны и детально разработаны. Они были направлены на то, чтобы подчеркнуть одиночество и окончательную разлуку через смерть. Ведь далеко не все иудеи того времени верили в воскресение, в окончательную победу над смертью. Как только кто-то умирал, раздавались громкие причитания, чтобы все знали, что смерть пришла. Причитания повторялись у могилы. Плакальщики склонялись над мертвым, вымаливая ответ у молчаливых губ, били себя в грудь, рвали на себе волосы и одежду. Одежду рвали тоже по определенным правилам и нормам. Одежду следовало разрывать сверху до сердца, то есть, чтобы видно было тело на груди, но не ниже пояса. Отцы и матери разрывали одежду с левой стороны над сердцем, прочие же – с правой стороны. Женщины должны были разрывать свою одежду дома, надев сначала нижнюю одежду задом наперед, чтобы не было видно тело. Они разрывали свое верхнее платье и носили его так в течении тридцати дней. По прошествии семи дней разрывы на платье можно было слегка зашить, но так, чтобы они были хорошо видны. По прошествии тридцати дней платье ремонтировали. Важная роль в траурной церемонии отводилась флейтистам. Во всем древнем мире – в Риме, в Греции, Финикии, Ассирии и Палестине – плач флейт был неразрывно связан со смертью и с трагедией. По закону мужчина, каким бы бедным он ни был, должен был нанять не менее двух флейтисток на похороны своей жены. Плач флейт, крики плакальщиков, страстные обращения к умершему, разорванная одежда и вырванные волосы – должно быть, превращали в дни траура иудейский дом в жалкий и печальный вид. Когда кто-то умирал, человек, носивший траур, не имел права работать, помазываться, носить обувь. Даже самый бедный должен был прекратить работу на три дня. Запрет на работу распространялся даже на слуг. Человек должен был сидеть с опущенной головой, не должен был бриться или «делать что-нибудь для своего удобства или утешения». Он не должен был читать закон и пророков, потому что такое чтение считалось радостью. Он мог читать Книгу Иова, Книгу Пророка Иеремии и Плач Иеремии. Он мог кушать только в своем доме и воздерживаться от мяса и вина. В течение тридцати дней он не должен был покидать город или селение. Было принято кушать не за столом, а сидя на полу.

Вот в такую обстановку вторгаются властные слова Иисуса: «Талифа-куми». Это – арамейское выражение. Как вошла эта частица арамейского в греческий язык? Причина может быть только одна. Марк черпал свои сведения непосредственно у апостола Петра. Вне Палестины, конечно, и Петр вынужден был по большей части говорить по-гречески. Но ведь Петр присутствовал при этом событии; он был одним из трех, избранных Иисусом, и видел как это произошло, и никогда не мог забыть голос Иисуса.

Что характерно для историй об усмирении бури, об исцелении бесноватого, об исцелении кровоточивой женщины в толпе, о воскрешении дочери начальника синагоги? Для всех этих историй характерно то, что Иисус все еще не находит полного и открытого доверия у людей, которым Он хочет помочь.

В первой истории с бурей ученики «убоялись страхом великим» (Мк_4.41). Жители страны Гадаринской, когда увидели, что сотворил Иисус, «устрашились» (Мк_5.15). Кровоточивая женщина пребывает «в страхе и трепете» (Мк_5.33). Боится начальник синагоги Иаир (Мк_5.36). Свидетели чуда воскрешения его дочери «пришли в великое изумление» (Мк_5.42), а если точнее, «не помнили себя от потрясения, от ужаса». Все участники последних рассказов боятся!

Кроме того мы видим, что Иисуса постоянно окружает какой-то скепсис. Ведь если бы всё произошло по скептическим словам учеников («Не обращай внимания. Видишь, какая толпа Тебя теснит»), не произошло бы целительной встречи Иисуса с несчастной больной женщиной (Мк_5.31). И если бы всё было по словам домашних начальника синагоги («Зачем ты еще утруждаешь Учителя?» (Мк_5.35), то ему в его великой беде нечего было бы ждать от Иисуса. Но наш рассказ говорит также, что там, где Иисус, скепсис неуместен: «Дочь Моя! вера твоя спасла тебя; иди в мире и будь здорова от болезни твоей» (Мк_5.34). И еще: «Иисус, услышав сии слова, тотчас говорит начальнику синагоги: не бойся, только веруй» (Мк_5.36).

Конечно, непосредственные свидетели действия силы Божией, могут вместо радости быть охвачены трепетом, потрясением. Но все сторонние наблюдатели, а тем более знающие об Иисусе понаслышке, могли понять Его чудеса превратно. Поэтому Иисус, входя в дом умершей девочки, «не позволил никому следовать за Собою, кроме Петра, Иакова и Иоанна, брата Иакова» (Мк_5.37). Поэтому и своим ученикам и родителям девочки «Он строго приказал, чтобы никто об этом не знал» (Мк_5.43).

Беседа 14.

6. «Иисус дивился неверию их»

а) Второе отвержение Иисуса в Назарете.

6.1-6а — «Оттуда вышел Он и пришел в Свое отечество; за Ним следовали ученики Его. Когда наступила суббота, Он начал учить в синагоге; и многие слышавшие с изумлением говорили: откуда у Него это? что за премудрость дана Ему, и как такие чудеса совершаются руками Его? Не плотник ли Он, сын Марии, брат Иакова, Иосии, Иуды и Симона? Не здесь ли, между нами, Его сестры? И соблазнялись о Нем. Иисус же сказал им: не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и у сродников и в доме своем. И не мог совершить там никакого чуда, только на немногих больных возложив руки, исцелил [их]. И дивился неверию их».