Дневник странствующего проповедника 1-13

"А ты что думаешь?" - спросил я.

"Я не уверен", - ответил он. - " Среди разных религий, присутствующих здесь, есть негласная договорённость, что никто из них не будет нагнетать ситуацию открытой проповедью. С другой стороны, Харинама ведь предназначена для распространения нашей веры, не так ли, Махараджа?"

"Да", - ответил я, - "но, может быть, лучше подождать более подходящего времени. Есть пословица: глупцы бросаются туда, куда ангелы боятся даже ступить".

Я погрузился в размышления. "Дал ли я правильную оценку ситуации?" - думал я. - "Или же во мне говорил мой собственный страх?"

Со времени моего последнего приезда община преданных значительно увеличилась. Появилось около сотни новых людей, но храма у них всё ещё не было. Несмотря на миллионы долларов, потраченные на восстановление Сараево, безработица всё ещё велика, и преданным нелегко устроиться на работу. Они регулярно встречаются на разных квартирах, но им не хватает духа единства, поскольку нет постоянного центра, где можно было бы собираться.

Я, также, открыл для себя, что их трудности заключались не только в том, чтобы найти работу или получить храм, но и в том, чтобы забыть о войне. Это была особенно жестокая война, во время которой город Сараево несколько лет находился в осаде. Сербская армия окружила город и безжалостно простреливала каждый день все улицы подряд, не делая никаких различий. Люди месяцами не выходили из своих домов, боясь выбраться даже на поиски свежих продуктов и воды.

Позже один преданный пришёл ко мне на личный даршан. "Как твоя духовная жизнь?" - спросил я.

"Махараджа", - сказал он, - "Я не могу подняться рано утром. Я просыпаюсь и просто засыпаю опять".

"Это не очень хорошо", - ответил я строгим голосом. - "Тебе следует вставать до восхода солнца, чтобы повторять свои круги".

Он смотрел в пол. "Это из-за войны, Махараджа", сказал он. - "Я всё ещё травмирован всем случившимся. Это было ужасно".

"O", - сказал я, смягчая голос, - "Очень печально слышать об этом. Нужно просто потерпеть. Рано или поздно станет лучше".

"Но станет ли?" - подумал я. - "Я не могу даже взглянуть на улицу, на которой напали на нашу Харинаму, а этот бедный парень прошёл через четыре года войны. Лучше я предложу какой-нибудь практический духовный совет".

"В действительности", - сказал я, - "святые имена являются единственным настоящим средством против всех наших страхов материального существования".

И я процитировал: апаннах самсртим гхорам йан-нама вивасо грнан татах садйо вимучйета вад бибхети свайам хайам

"Живые существа, запутавшиеся в хитросплетениях рождения и смерти, могут быть немедленно освобождены, даже неосознанно повторив святое имя Кришны, которого боится сам страх". (Шримад Бхагаватам 1.1.14)

Он смотрел на меня, надеясь услышать что-то ещё, но я остановился на этом. Я знал, что если хочу, чтобы моя проповедь была эффективной, я тоже должен углублять свою веру в святые имена, и глубокая вера приходит за годы внимательного воспевания и служения.

Одна молодая преданная пришла увидеться со мной. "Я хочу просто забыть об этой войне и жить нормальной жизнью", - сказала она. - "Если бы не то счастье, что я нахожу в сознании Кришны, я не смогла бы справиться с грузом всего того, что мне пришлось пережить".

Она была юна, и мне стало интересно, о каком опыте она говорит - во время войны она была совсем ребёнком. Я внимательно слушал, пытаясь воспринять через неё отвратительность жизни в материальном мире, чтобы усилить мою собственную непривязанность к этому миру рождения и смерти. дршта майа диви вибхо кхила дхишнйа панам айух шрийо вибхава иччхати йан джано айам

"Мой дорогой Господь, обычно люди хотят подняться до высших планетарных систем, чтобы обрести долгую жизнь, богатства и наслаждения. Но всё это я видел благодаря деятельности моего отца… " (Прахлада Махараджа, Шримад Бхагаватам 7.9.23)

"Моя семья - мусульмане", - продолжала девочка. - "Когда мне было семь лет, наш сосед, бывший сербом, шесть раз выстрелил в меня, когда я проходил мимо его дома. Я помню, как пули свистели вокруг моей головы. Я побежала домой и сказала отцу, который был офицером боснийской армии. Я не знаю, пытался ли он что-то предпринять, но через несколько недель отец пропал, и больше я его не видела.

"Через несколько недель солдаты сербской армии, находившейся на холмах, несколько раз выстрелили из гранатомёта по улице, где я играла со своими подругами. В результате взрыва я получила глубокую рану головы. Когда в госпитале мне делали операцию без наркоза, я впала в кому. В Сараево было так много раненых каждый день, что доктора просто бежали от них

"Но весь этот опыт, в конце концов, привёл меня в сознание Кришны. И я никогда не оставлю это движение".

Я поверил ей. И оценил её решимость, которая сделала мою собственную ещё сильней.

"Хотя некоторые из нас становятся гуру своих учеников, кажется, что иногда ученики более удачливы, чем мы. На самом деле, многие из них - возвышенные личности". (Тамала Кршна Госвами, из книги о Враджа Лиле)

Ещё больше оценить могущество сознания Кришны я смог, когда спросил другую ученицу, как она стала преданной.

"Когда мой сын присоединился к движению, мы с мужем были очень расстроены", - рассказала она. "Мы пытались сделать всё, что могли, чтобы отговорить его от этого. Через несколько месяцев, когда его забрали в армию, чтобы сражаться на войне, мы подумали, что это самое лучшее, что могло с ним случиться, но когда две недели спустя его убили на поле боя, мы были полностью опустошены. Мы не знали, к кому обратиться. Мы нашли его Бхагавад-гиту в его комнате, и когда начали читать её, она стала нашим единственным прибежищем. В результате мы сами вскоре стали преданными".

Я с нетерпением ожидал публичной программы, которую преданные организовали, чтобы помочь людям расстаться с воспоминаниями о войне, преследовавшими город, но очень скоро тёмное прошлое напомнило о себе. Во время лекции для аудитории из трёхсот человек я говорил о смерти как об одном из страданий этого материального существования. Внезапно 10 или 12 человек встали и вышли.

Я обратился к переводчику. "Почему они ушли так рано?" - спросил я.

"Потому что Вы заговорили о смерти", - ответила она. - "Люди до сих пор не могут смириться с фактом, что они потеряли так много близких в этой войне".

Несмотря на постоянные напоминания о нелёгкой карме Сараево, наши духовные программы возносили нас над двойственностью материального существования. У нас было несколько событий, включая нама-ягью, во время которой мы с преданными на протяжении многих часов пели киртан в арендованном зале. Другим событием была первая в Боснии ведическая свадьба. Я провёл церемонию для Дамодара Премы и Манджари Рупы в небольшом зале в центре города.

Поначалу я не был уверен в успехе программы. Мы назначили начало этого исторического события на 5 вечера, но когда подошло время, пришло буквально несколько гостей.

"Где же все люди?" - спросил я преданного.

"Сейчас Рамадан", - сказал он, - "священный месяц поста для мусульман. Они едят только после захода солнца. В это время весь город затихает. Подождите ещё несколько минут, и гости начнут появляться".

К шести вечера все гости, и в самом деле, подошли, и мы провели особенно сладостную виваха-ягью.

Провожая меня в аэропорту, преданные вновь и вновь благодарили за приезд. Когда я послал им последний привет уже от стойки паспортного контроля, меня окликнул маленький мальчик. "Махараджа!" - крикнул он. - Может в следующий раз мы сможем провести Харинаму в городе!"