История спиритизма (с иллюстрациями)

«Столы и стулья двигались среди бела дня, иногда отрываясь от поверхности пола, а в вечернее время на сеансах слышались голоса и можно было видеть свечение; подразумевалось, что все это производили духи. Я решил стать постоянным посетителем этих сеансов и упорно продолжать свою работу до тех пор, пока не удостоверюсь в правдивости этих утверждений или не раскрою обмана в присутствии свидетелей, чтобы опубликовать обнаруженные факты, снабдив их подробными чертежами используемых обманщиками аппаратов.

Голос духа, называющего себя Джон Кинг, резко отличался от голосов мистера и миссис Маршалл. Однако я, честно сказать, предполагал, что именно мистер Маршалл издавал эти звуки. Однако после нескольких сеансов мною было установлено, что обычно Джон Кинг и мистер Маршалл говорили в одно и то же время, таким образом мне пришлось отказаться от этой версии.

Затем я стал подозревать миссис Маршалл, пока однажды вечером я не занял место позади нее; она находилась с правой стороны от меня, и я удерживал в своей руке ее ладонь. Джон Кинг явился и заговорил прямо в мое левое ухо, а миссис Маршалл все это время оставалась неподвижной, таким образом, я вынужден был искать новую гипотезу.

В следующий раз я предположил, что у них есть сообщник среди членов кружка, и именно он воспроизводит голос Джона Кинга, поэтому мне пришлось провести сеанс с четой Маршаллов наедине; Джон появился снова и говорил со мной в течение часа.

В конце концов я решил, что голос подавал скрытый от глаз сообщник, и посетил два сеанса, которые миссис Маршалл давала в чужом доме, где она не знала никого. Джон Кинг появился вновь и как всегда бодро заговорил с присутствующими.

И в завершение, вечером в четверг 30 декабря 1869 года, Джон Кинг явился и разговаривал с одиннадцатью членами кружка в отсутствие супругов Маршалл; медиумом на сеансе выступала миссис Перрин» [287].

«Когда в комнате раздались голоса невидимых гостей, беседующих друг с другом, можно было четко различить две разные интонации. Мы не могли разобрать слов, но Хоум упорно не прекращал своего диалога с нами. Когда же мы попросили его помолчать немного, чтобы мы могли разобрать слова „призраков“, он, сказал: „Я не хочу прекращать разговор с вами, чтобы вы не подумали, что потусторонние голоса возникли в результате того, что я прибег к чревовещанию. Говорить и чревовещать одновременно — невозможно“» [289].

«После рассмотрения отчетов о почти 200 сеансах, проведенных миссис Эттой Ридт в течение ее трех последних визитов в Англию, которые представляют собой увесистый том собственноручных записей постоянных членов ее кружка, я решила кратко описать некоторые из самых поразительных впечатлений, которые я и моя матушка испытали благодаря медиумическим способностям миссис Ридт. Просматривая мои записи о ее первом визите в 1911 году, я отметила следующие детали, которые считаю наиболее типичными для всех ее сеансов:

1. Миссис Ридт никогда не впадала в транс — она свободно разговаривала с присутствующими на сеансах, и мы слышали ее разговоры, равно как и споры с некоей духовной персоной, мнение которой она постоянно оспаривала. Я помню, как однажды мистер Стад затрясся от смеха, когда услышал, как миссис Ридт неожиданно объявила выговор последнему редактору „Прогрессив синкер“ („Progressive Thinker“) за его отношение к медиумам, и увидел явный конфуз мистера Фрэнсиса, который попытался объясниться, уронил трубу и ретировался в смущении.

2. Два, три и даже четыре духа говорили одновременно с различными людьми, присутствующими на сеансе.

3. Она получала сообщения и на иностранных языках, таких как французский, немецкий, итальянский, испанский, норвежский, голландский, арабский и другие. Причем ни с одним из этих языков она не была достаточно знакома. К одной норвежской леди, хорошо известной в мире литературы и политики, обратился на норвежском языке мужской голос, назвавшийся Р. и утверждавший, что он был ее братом. Она разговаривала с ним и, казалось, была вполне удовлетворена тем, как он описал самого себя… В другой раз голос, свободно изъяснявшийся на испанском языке, обратился к леди из числа присутствующих, причем никто из них и не подозревал, что она может знать этот язык. Тем не менее леди вступила в беседу с невидимым собеседником, разговаривая на испанском языке и — к удовольствию духа — очень бегло» [290].