Адепты. Эзотерическая традиция Востока

В «Махабхарате» Вьяса, описанный как составитель Вед, представлен в облике угрюмого безобразного карлика («а dark dwarf»). А слепой царь в этой великой эпической поэме — это его старший сын, Дхритараштра. Такая символика, возможно, означает, что образ Вьясы, искаженный противоречивыми легендами, представляется некой призрачной личностью. Горас Уилсон, выдающийся авторитет в области священных писаний индусов, утверждал, что вполне вероятно, что Веды были окончательно собраны и скомпонованы школой или школами ученых брахманов, среди которых Вьяса был формальным главой. Возможно, что мудрец являлся персонификацией этой группы ученых или они рассматривали его как силу, или принцип, обусловивший их программу собирания и компановки отдельных частей.

Профессор Макс Мюллер пришел к выводу, что если учесть огромный труд по составлению Вед, «Махабхараты», пуран, «Вьяса-сутры» и даже подготовку прозаических комментариев к «Йога-сутре» Патанджали, то весь объем приписываемой Вьясе работы неизбежно должны были выполнить несколько человек, или его следовало отнести скорее к целому литературному периоду, чем к некоему человеку. Развивая дальше свою концепцию, знаменитый востоковед продолжает: «Нам надо научиться смотреть на Бадараяну, Джаймини, Капилу и другие подобные имена просто как на эпонимических героев различных философий, с тем чтобы, независимо от времени сведения этих систем к форме сутр, определенные воззрения можно было бы назвать их именами» [6].

Профессор, вероятно, высказывал больше, чем знал, когда предположил, что известных авторов некоторых индийских священных писаний можно воспринимать только как некие имена или набор интеллектуальных способностей. Египтяне приписывали таинственному Гермесу авторство множества литературных произведений, безусловно, не принадлежащих перу одного человека. На самом деле Гермес был мудростью, которая и является истинным и вечным автором. Позднее, хотя некоторые философы и носили его имя, это означало лишь то, что они как избранные были осенены божественным разумом.

Вьясы принадлежали к той же эзотерической системе персонификации атрибутов универсального ума, что в равной степени относится и к другим призрачным учителям, сведения о которых невозможно обнаружить ни в исторических источниках, ни в хронологических указателях, связанных с происхождением рас и народов.

«Махабхарату» назвали национальной сагой Индии. И хотя в отношении места, занимаемого ею в индусской литературе, она сопоставима с греческой «Илиадой», все же это произведение обладает несравнимо большей ценностью. Значительная часть этого труда относится к классу писаний, а кроме того, в нем содержится «Бхагавадгита», индусская книга псалмов. Главная тема «Махабхараты» — битва между двумя родственными семьями, сыновьями Панду и сыновьями Дхритараштры. Эти великие кланы назывались пандавами и кауравами. В конце сыновья Панду побеждают, а Дхритараштра, лишившись всех своих детей, решает удалиться вместе с супругой, царицей Гандхари, в местечко на берегу Ганга, чтобы в благочестии и молитве прожить там остаток дней.

В «Ашрамавасикапарве» [7] великого эпоса рассказывается о прибытии старого слепого царя в уединенное жилище Вьясы. Там Дхритараштра был посвящен в обычаи лесных пустынников и получил наставления от великих мудрецов, следовавших приказаниям Вьясы. Оставшись чрезвычайно довольными искренностью старого царя, почтенные отшельники, известные строгим аскетизмом, нанесли ему ответный визит. Среди них присутствовали «рожденный на острове» Вьяса со всеми своими учениками и другими людьми, наделенными великой мудростью, и царский мудрец Шатаюпа, человек весьма преклонных лет, обладающий множеством неоспоримых достоинств.

Знаменитый аскет Нарада предсказал, что по истечении трех лет Дхритараштра в сопровождении своей супруги Гандхари отправится в края Куберы, где ему окажет великие почести «Царь Царей». Поедет он туда в экипаже (летательном аппарате), движимом усилием его воли, а тело его украсится небесным орнаментом. Одаренный праведной душой, он, если пожелает, будет странствовать в сферах небожителей.

Нараду причисляют к Праджапати и часто говорят о нем как о Риши. Согласно преданию, он был любимым сыном Сарасвати, богини мудрости и музыки. От своей божественной матери мудрец унаследовал выдающиеся способности ко всем искусствам и особенно прославился своим умением играть на в ине. Обычно его изображают веселым озорником. Нарада постоянно путешествовал, и не было в трех мирах такой тайны, которую не раскрыл бы его живой и пытливый ум. Он обладал многими атрибутами греческого Гермеса и был призван богами разносить их послания во все уголки вселенной. Его близко связывают с Кришной, с которым он однажды состязался в музыкальном искусстве. Нарада, однако, не устоял против воплощенной космической гармонии. В древних легендах он выступает как оратор и толкователь тонкостей эзотерической доктрины.

Позднее жившего в уединении Дхритараштру посетил Юдхиштхира, захвативший власть в государстве кауравов. Победителя, приветствовавшего побежденных, пригласили занять подобающее ему место. По этому случаю к новому правителю вышел Вьяса, окруженный учениками. Затем прославленный Вьяса взял искусно сделанное сиденье из травы куша, положил его на шкуру черного оленя, а сверху накрыл куском шелка. Вьяса осведомился о духовных свершениях Дхритараштры, и царица Гандхари рассказала ему, что ее слепой престарелый супруг все еще глубоко скорбит о ста своих сыновьях, потерянных им на поле Курукшетры. Их жены горько оплакивают погибших, и в траур оделись все потерявшие в сражении своих любимых.

Выслушав ее, Вьяса произнес: «Будь благословенна ты, о Гандхари, этой ночью ты увидишь своих сыновей и братьев, друзей и родственников словно пробудившимися от крепкого сна». Выслушав наставление Вьясы, собравшиеся отправились на берег Ганга, где провели день, совершая священные обряды. Когда же на землю опустилась ночь, аскет Вьяса, обладающий поразительной духовной энергией, искупался в священных водах реки и призвал тех, кто сражался на стороне пандавов, и тех, кто в битве поддерживал кауравов, и даже благословенных царей разных государств. Вдруг воды сильно зашумели, и цари, во главе с Бхишмой и Дроной, со своими армиями тысячами стали подниматься из вод Ганга. Все они были облачены в неземные одежды, а в ушах у них горели бриллиантовые серьги. В них, недоступных гневу и зависти, не было и следа гордыни и злобы. Небесные музыканты без устали играли в их честь хвалебные гимны, а барды воспевали их подвиги. Героев, украшенных гирляндами восхитительных цветов, ожидали апсары. Силой своего покаяния и аскетизма Вьяса даровал божественное зрение слепому царю Дхритараштре, и старец впервые увидел своих сыновей. И ушли все горести войны, родственники заключили друг друга в объятия и, уладились все споры. Действо длилось всю ночь, а наутро все это огромное воинство, вместе с колесницами и животными, вернулось в реку.

Ходит молва, что Вьяса, удалившись от мира, остался тем не менее бессмертным-смертным и все еще «обитает» в Бадарикашраме. Такое название носит один из матхов, или святых обителей, основанных Шанкарачарьей. Находится он в Кедарнатхе в Гималаях. Именно там в возрасте тридцати двух лет умер Шанкарачарья. Там же расположен и храм, где служит брахман Намбутири. Шанкарачарья основал четыре главных матха в каждой из четырех стран света. Нужно ли под всем этим понимать, что Вьяса (систематизирующий разум) обрел тайное прибежище в системе толкования философии, основоположником которой был Шанкарачарья?

Когда организация арийской расы по указаниям Вайвасваты Ману стала достаточно интегрированной и утонченной, чтобы возникла потребность в восполнении культурных ценностей, религия таинств «воплотилась» в систему обрядов и обычаев, впоследствии управляющую поведением ариев. И как следствие, Веда, или бессмертная Доктрина, сама по себе безымянная, была раскрыта в Ведах. От Вьяс произошли мудрецы, ставшие хорошими пастырями, или хранителями Вед. Через них путем последовательных редактирований и переработок постепенно высвобождались возвышенные истины религии. Мало-помалу исправлялись ошибки, ставшие результатом смешения дравидийских и арийских традиций. Когда средства выражения расы были усовершенствованы, Вьясы предоставили ключи для раскрытия тайного символизма древних писаний. Таким образом раса приобретала свое философское наследие.