Пещеры древних. (THE CAVE OF THE ANCIENTS)

Глава 12

ПРОЩАЙ, ДРУГ!

Немного спустившись по тропе, я стоял и смотрел вниз на горный склон. На душе было тяжело, и глаза мои были полны горячих слез, которые я не отваживался пролить. Под гору несли старого человека. Японский монах Кэндзи Тэкэучи «возвратился к своим предкам». Теперь рассекатели умерших уносили высохшее старое тело этого несчастного человека. Может быть, его дух сейчас бредет по тропе, усыпанной лепестками цветущей вишни? Или он анализирует ошибки своей жизни и планирует новое воплощение? Я смотрел вниз, пока процессия не скрылась из виду за поворотом тропы. Я смотрел на этот жалкий сверток, который когда-то был человеком. Тень наползла на солнце, и некоторое время мне казалось, что я вижу в облаках чье-то лицо.

Меня интересовало, правда ли, что существуют Стражи Мира? Великие духовные Стражи, присматривающие за тем, чтобы человек страдал на Земле и при этом совершенствовался. Да они, должно быть, похожи на школьных учителей! — подумал я. Возможно, Кэндзи Тэкэучи встретит их. Возможно, ему скажут, что он учился хорошо. Я надеялся на это, потому что он был слабым стариком, много страдавшим и много повидавшим на своем веку. Должен ли он снова вернуться в тело — перевоплотиться, — чтобы учиться дальше? Когда он придет в следующий раз? Через каких-нибудь шестьсот лет — или завтра?

Я думал об этом и о богослужении, на котором только что присутствовал. Это было Богослужение для Наставления умерших. Мерцающие масляные лампы вспыхивали, подобно страстям нашей мимолетной жизни. Я думал об облаках благовоний, которые, казалось, принимали форму живых существ. На минутку мне показалось, что это Кэндзи Тэкэучи возвратился к нам снова в облике живого существа и больше не сидит перед нами в виде высохшего трупа. Сейчас он, возможно, всматривается в «Хроники Акаши», в эту неуничтожимую летопись всего, что когда-либо происходило. Может быть, ему удастся увидеть, где он совершил ошибки и сделать из них выводы для будущих воплощений.

Этот старый человек многому научил меня. Он по-своему любил меня и всегда разговаривал со мной как с равным. Теперь он уже не на Земле. Я лениво пнул камень и пошел, волоча по земле свои стоптанные сандалии. Была ли у него мать? Я как-то не мог представить его молодым семейным человеком. Живя среди нас, чужеземцев, вдали от своей родины, он, должно быть, чувствовал себя очень одиноко. Его жизнь прошла так далеко от теплых океанских ветров и его Священных гор. Он часто рассказывал мне о Японии, и тогда его голос становился хриплым, а глаза необычайно выразительными.

Однажды он поразил меня, сказав, что люди пытаются разобраться в оккультных предметах, хотя им лучше было бы подождать, пока придет их время, и не искать себе наставника.

— Мастер всегда появляется, когда ученик готов, мой мальчик! — сказал он. — А когда ты нашел своего Мастера, делай все, что он говорит, потому что теперь ты уже готов.

День становился все более пасмурным. В небе собирались облака, и усиливающийся ветер начинал катить по тропе маленькие камешки.

Внизу в Долине из-за подножия горы появилась небольшая группа людей. Плавными движениями они поместили свой жалкий груз на спину пони, сели в седла сами и не спеша двинулись в путь. Я провожал их взглядом, пока маленький кортеж в конце концов не скрылся из виду. Я медленно повернулся и стал подниматься на гору.