Избранник духа Тантры (том 1)

Пока Грегориан заносил сумки в автобус, Рада шепталась с матерью. Та, не удержавшись, расплакалась. Только теперь, когда они стояли на перекошенных плитах атовокзала и прощались, Анна, будто перед смертью, смогла переосмыслить все, произошедшее за последние пять месяцев. Всю красоту и неугомонность, веселье и смех, чистоту и ясность, которую внесли эти славные люди в их с сыном жизнь. Саша, увидев искренние слезы матери, и сам был готов заплакать, потому что он так же, как и Рада вместе со своим спутником жизни, сейчас прощался с Анной. Он прощался с ней сейчас, потому знал, что после отъезда «волшебников» мать изменится и такую настоящую, какая она есть в эти секунды, ему, быть может больше не выпадет возможность увидеть. Больше не было мыслей и переживаний. Он сделался пустым и холодным. Автобус отбыл, и он не хотел смотреть ему вслед. Юный тантрик знал, что скоро они встретятся. Сын взял под руку мать, заглядевшуюся в сторону дороги, по которой, казалось, скользило транспортное средство, увозящее от нее, не от него, Раду и Грегориана, и развернув лицом к пятиэтажкам, зашагал с ней домой.

Как и было запланировано, на следующий день с тортом и цветами, в гости заявился весельчак Юра. Попав в дом, он немного растерялся, так как не привык бывать здесь без Радиной энергии наполняющей до краев своим светом все жилище.

— М-да, скучновато, однако, без Мастера! — выразился он, аристократично поправив пуговицу на рубашке.

С искренними пожеланиями он вручил подарки матери, прибавив:

— Я сегодня к вам с официальным визитом прибыл. Вот. Так что пройдемте на кухню-с.

Саша с восхищением смотрел на Юру. Он блистал в свете своей великолепно преподанной аферы. Матери Александра он провел целую пропаганду о том, какие у него отличные связи в Москве и сколько много денег у Саши вместе с ним получится там заработать. Саша сыграл, что загорелся Юриной идеей и радостно подначивал мать согласиться. Продолжая возбужденно рассказывать, гость до такой степени вошел в роль, что начал расписывать какой отличный ремонт можно было бы сделать после возвращения из Москвы. Сидя на стуле, он активно жестикулировал, указывая то на представляемые новые обои на кухне, то на застекленную по новому стилю лоджию. Анна была тронута, Юра ее не щадил, безжалостно обрушивая на голову своей жертвы все новые и новые образы благополучной жизни. После недолгих уговоров ее слабые оборонительные позиции были сломлены, и она, совсем растаяв, махнула рукой в знак согласия.

Когда нужно ехать? — спросила она.

Через два или три дня, — парировал тот.

Ну вы, ребята, даете! — возмутилась она, пытаясь стряхнуть с себя напористость Юры. — С недавних пор все моего сына прямо нарасхват!!! Только успела проводить наших Раду и Грегориана, как ты, Юрка, решил забрать его у меня.

После своих слов она как-то прищурилась, пытаясь сконцентрироваться и обдумать то, что сейчас сказала. Саша знал что в ее голову только что закрались сомнения относительно правдивости изложенного ими. Ученик Рады взмолился. Он отлично знал, что мать быстро попадала под влияние других людей и отдавал себе отчет в том, что если бы здесь были Лешка или сестра, которые оказались бы против Юриного предложения, то все их дело незамедлительно провалилось бы.

— Случайно вы не хотите вместе уехать вслед за Радой? — спросила она, въедливо поглядев на парней.

Сердце Саши отозвалось болью, ни в коем случае нельзя было медлить с ответом, иначе растерянность и продолжительное молчание могли их выдать.

— Ну, Анна Георгиевна, что вы такое говорите! — тот час развел руками Юра, показывая свое недовольство. — Как несерьезно это звучит!

Задеревеневшему от напряжения Саше пришла на ум спасительная фраза.

— Мать, духовная работа это одно, но деньги-то тоже надо зарабатывать. Без них же никак и никуда! Неужто ты подумала, что Рада успела мне за пять месяцев привить свои идеалы!? — как можно грубей постарался произнести Саша.

После сыновнего ответа мать чуть успокоилась и улыбнулась. Ей понравилась его реплика, преисполненная материализма. Пока Саша переводил дыхание, Юра его поддержал, продолжив:

— Если мы не уедем сейчас, то наши вакансии займут какие-нибудь барыги. Сами понимаете, в Москве приезжих, желающих подзаработать, хватает.

Анна, готовая заплакать, недовольно вздохнула.

— Ладно, едьте. С молодежью не поспоришь… Юра учтиво, по-джентльменски поцеловал ей ручку, а Саша,

победоносно зарычав, крепко обнял, чмокнув в щеку. От стеснения на лице у Анны проступил румянец, и расчувствовавшись, она отрезала себе два куска торта. Дальше незатейливая компания веселилась, попивая чай и рассказывая происшедшие ранее с ними истории, вызывающие продолжительный смех, перерастающий в завывание.

Встреча окончилась благополучно. Юра выполнил свое задание на пять баллов и ушел, гордый собой.

Мать, в отличие от Саши, измотанного сегодняшним психологическим напряжением, долго не могла уснуть, время от времени спрашивая у него: «Ты спишь?». Помня наставления Рады, что последние дни перед отъездом он не должен был быть с матерью излишне уступчивым, но и вместе с этим особенно раздражительным, чтобы не заострять в ней предчувствия энергетической разлуки, ему приходилось перебивать свой сон, промачивая слюнями слипшиеся глаза и в ответ говорить «нет мам, а что?».

Скажи мне, как матери, вы вправду с Юрой едете в Москву, или хотите сбежать к Раде?

Мы не хотим с Юрой сбежать к Раде, — убеждал он ее, улыбаясь темным силуэтам цветов, расположившихся на подоконнике. «Потому что я сбегу один», — мысленно добавлял сын, радуясь заранее, что скоро его здесь не окажется. Ему нужно было вставить в диалог что-то такое, после чего мать перестала бы его расспрашивать и дала спокойно выспаться. Такой фразой должно было послужить словосочетание, в котором прослеживались бы его внутреннее невежество и привязанность к прошлой жизни. Только таким образом стало бы возможным продемонстрировать Анне, что он все тот же Саша, наполненный кукольными желаниями, целями и идеалами, а не жаждой прильнуть к магической группе Рады, чтобы дружно шагать к Свободе. Настроение было отличное, хотя и полусонное. Недолго подумав, он подобрал соответствующие «магические слова» и спросил как бы невзначай:

— Мам, ты не против, если я завтра зайду к Гуронцу и еще нескольким друзьям и угощу их пивом в честь моего предстоящего отъезда?

Анне понравился Сашин вопрос. Фраза подействовала на нее успокаивающе, и она сразу же дала свое согласие, тут же погрузившись в сон, тихо монотонно засопев.

Убаюкав мать, он решил еще некоторое время не спать, предпочитая отдаться власти сна спонтанно, когда его счастливые раздумья растворятся в дымке грядущей ночи вместе с его сознанием. Лежа на кровати и глядя в потолок, по которому растягивались лучи от фар машин, поворачивающих на соседней улице к пятиэтажкам его квартала, ученик Рады чувствовал дыхание перемен. Это было вполне ощутимое и не обманывающее чувство, которое могли переживать все без исключения люди земли, необъяснимо, вдруг, подобно вспышке яркого света, знающие, что сегодня я доживаю одну жизнь, а завтра начну совсем другую. Вот и сейчас Саша знал, что один виток его жизни подходит к концу, и он стоит на пороге другой, более яркой, красивой, наполненной приключениями и событиями. Он прощался с этой комнатой, много лет спасавшей его тело от холода и жары, с матерью, посильно заботившейся о нем и растившей его, но однажды не принявшей его предназначение, с пьяными друзьями, сидящими сейчас под окнами и громко доказывающими свое присутствие на этой планете криками, песнями и матами. Прощался даже с собой, понимая, что на пути Тантры нет места ничему старому и невежественному. Прощался он и со всем городком, мысленно перебирая в уме его окрестности, море с пляжем, местных красоток, симпатизирующих ему, тренера по дзю-до с его учениками, скалы, внушающие тайну вперемешку со страхом, степь, простирающуюся на далекие километры, и Гу-ронца — единственного из «трезвых» друзей, не знающего, что послезавтра утром Сашки Нептуна здесь уже не будет. Хоть его поездка и была запланирована на два или два с хвостиком месяца, но все равно ему хотелось со всеми прощаться, ведь кто мог знать вернется ли он когда-нибудь сюда тем, кем он являлся сейчас. На последних этапах сознания, тонувшего в сладком сне, он вспомнил о велосипеде и тоже едва успел попрощаться с ним, как окончательно провалился в черную, мягкую и нежную массу, сулящую его телу хороший и благостный отдых.