МЕЛХИСЕДЕК Том 3. Бог

Когда начальник советского строительного треста строил детский садик, о чем гордо рапортовал на очередном пленуме, а параллельно с этим садиком, в хорошем месте, вырастала его дача, куда вместилось бы в три раза больше детей, чем вмещалось в официальный ДДУ-47 (так интересно обозначались тогда детские сады), на который списывался весь стройматериал с обоих объектов, то, что он строил на самом деле? Что строил на самом деле Соломон?. Здесь, кстати, можно вопрос поставить и по-другому — кого поставил Соломон выше Иеговы? Себя? Не будем зря винить Соломона. Он был скромен. В новый дворец первой вошла его законная жена, дочь египетского фараона, как мы помним…

Однако вернемся к нашим временам. Похоже, что какое-то всеобщее желание считать евреев оплотом всей мировой науки, закрывает глаза даже на самые простые факты, которые это опровергают. Вот, например, данные из журнала, издающегося в Израиле, который называется „Время и мы“, № 25 за 1978 год. Данные касаются процента евреев среди научных работников в СССР. 1950 год — 15,4 %, 1960 — 9,5 %, 1973 — 6,1 %, а к 1980 году прогнозируется 4 %. Не будем говорить о том, почему в России так резко падает процент евреев-ученых. Они ясны — захват власти в 1917 году сопровождался мощной протекцией своих в научную среду через этнический блат, а потом положение приняло совершенно иной вид, поскольку стали появляться русские кадры, составляющие конкуренцию не по блату, а по делу. Но как бы там ни было, а даже 15 % от общего числа в 1950 году не могли говорить о том, что „все ученые евреи“. Впрочем, это такая тема, которую очень легко прокомментировать фактами прямыми, а не пересчитанными в проценты. Для этого следует всего-навсего выписать всех великих ученых за историю человечества и посмотреть, сколько среди них евреев, а, сколько всех остальных. Мы так и сделаем.

Но здесь есть некоторая оговорка. Дело в том, что в науке очень много администраторов, которые не самые умные, но самые организованные, и помогают самым умным не растрачивать ум по пустякам. Причем зачастую администраторы выступают фасадом науки, символом ее славы, а действительные умы остаются в тени. Те, кто работал в советских НИИ, знают, как это делается — сначала разрабатывается и доводится до конца тема, затем долго и подробно объясняется начальнику отдела или лаборатории, что означает то, что написано в научно-технической документации, а когда он нахватается оттуда звучных фраз, то благосклонно позволяет разработчикам вписать свои фамилии в качестве соавторов мелким шрифтом после фамилии Генерального и своей. Как нам не ошибиться в своих списках, памятуя об этой принятой в научных кругах системе воровства? Очень просто. Среди ученых давно уже придумана защита от подобного рода административных приемов, которая выражается в том, что еще до того, как официально будет запатентовано изобретение или объявлено какое-либо открытие, к которому обязательно приклеятся бдительные руководители, этим открытиям и изобретениям рядовые ученые дают имя настоящего автора. И, что потом не будет нарисовываться официальными историками науки, а в научной среде так и будут дальше гулять все эти теоремы, принципы, узлы, приборы, формулы, реакции, препараты, методы, циклы, эффекты, операции, постулаты и т. д., носящие имена своих породителей. Вот по этому принципу мы и пойдем, благодаря чему в наш список не попадут такие тузы науки, как, Павлов, Мичурин, Вернадский, Лесгафт, Иоффе и прочие, которые руководили большими коллективами, и чьими именами названы научные школы, но конкретного вклада в науку, который внесли лично они, как особенно умные ученые, найти трудно. Однако сюда не должны попасть, естественно, и такие, например случаи, как „лошадь Пржевальского“, потому что эта лошадь хоть и носит фамилию Николая Михайловича, но он не был ее породителем (избави, Бог!), не изобретал ее и даже не открывал, а просто описал. Итак, когда методология отбора принята без возражения, (в том числе и настоящими потомками Пржевальского), пойдем в свободном порядке.

ФРАНЦУЗЫ.

Жюльен Жоффруа — изобретатель, в 1741 году изобрел способ производства твердого мыла, (раньше мылом намазывались, как мазью). Фернерон Бенуа — инженер, построил первую гидравлическую турбину. Шарль Рише — иммунолог, первый описал анафилаксию (реакцию организма на чужеродный белок). Луи Дагер — художник, изобрел первую фотографию (дагерротип). Фотографироваться надо было в очень утомительной процедуре многоминутного неподвижного удержания экспозиционной позы, поэтому совершенно непонятно, как делалась первая дагерротипная порнография, на которой была изображена женщина, совокупляющаяся с шотландским пони. Наверное, ноу-хау этого позирования было не менее гениальным, чем само изобретение дагерротипа. Припишем эту заслугу на всякий случай французам (или шотландцам?).

Пьер Оже, физик — эффект Оже (автоионизация возбужденного атома), ливни Оже (широкие атмосферные ливни в космических лучах). Никола Орем — математик, ввел дробные показатели степени. Луи Пастер — пастеризация (стерилизация), знакомая каждой домохозяйке, как самое наглядное следствие гениальной догадки Пастера о существовании рядом с нами целого мира невидимых нами, из-за своей малой величины, живых существ (микробов). Жюль Дежерин — невролог, синдром Д. (в дальнейшем для сокращения многие фамилии-обозначения будем давать первой буквой). Жерар Дезарг — математик, создал начертательную и проективную геометрии (пожалуй, многим студентам хотелось бы, чтобы Дезарг родился лет на восемьсот позже). Жан Перрен — физик, открыл отрицательный заряд катодных лучей, доказал существование молекул. Алексис Каррель — хирург, предложил сосудистый шов. Луи Вильморен — селекционер, первым предложил метод искусственного скрещивания. Жолио-Кюри — супруги, открыли искусственную радиоактивность. Жан Пикар, астроном, первый просчитал, что Земля не шар Это было в те счастливые времена, когда математика еще подтверждалась физикой, а если не подтверждалась, то считалась фантазией. Пьер Вейс — физик, молекулярное поле В. (внутреннее магн. поле в ферромагнетиках), область В. (область самопроизвольной намагниченности), открыл магнетокалорический эффект. Жан Дюма — химик, метод определения плотности пара и теория типов. Этьен Дюплей — хирург, болезнь Д. (бурситы плечевого сустава профессиональной природы). Анри Деландр — астроном, изобрел спектрограф. Братья Монгольфье изобрели воздушный шар. Жюль Анри Пуанкаре, математик и физик, который вывел в трактате „О динамике электрона“ математические последствия „постулата относительности“, которые скромно присвоил себе Альберт Эйнштейн в художественно-занимательном варианте, низведя постулат (то есть аксиому, которую считают истинной по причине недоказуемости ее положения в рамках той системы, которая строится на ее базе) до „теории“ (то есть до системы идей, на которой ничего невозможно построить, пока она не будет доказана практикой).

Этьен Марэ — физиолог, изобрел кардиограф и сфигмограф. Анри Лабори — хирург, ввел в практику аминазин (антишок). Жан Ламарк — естествоиспытатель, ввел термин „биология“, ламаркизм — эволюция животных в пределах своего вида (что против эволюции Дарвина, которая базируется на предположении изменения одного вида в другой вид). Поль Ланжевен — физик, статическая теория диа- и парамагнетизма, первым применил ультразвук для подводной сигнализации и для обнаружения подводных лодок. Доминик Ларрей — хирург, ввел походные лазареты в армии. Урбен Жан Леверье — астроном, вычислил Нептун и его орбиту. АНДРЕ АМПЕР! Этьен Безу — математик, теорема Безу. Клод Бернар — основоположник эндокринологии. Клод Бертолле — бертолетова соль. Жан Био — закон Б., (поляризация света). Жан Бодо — аппарат Б. (телеграф), код Бодо. Огюст Браве — физик, решетки Б. (кристаллография). Луи Брайль — изобрел азбуку для слепых (шрифт Б.). Антуан Брегет — изобрел карманные часы, которые долго после этого назывались просто „брегетами“. Леон Бриллюэн, физик — открыл твердые тела (так называемые зоны Бриллюэна). Поль Брока — анатом, центр Б. (двигательный центр речи). Пьер Бугер — закон Б. (ослабление света). Клод Буржела — создатель ветеринарии (Не путать с Клодом Бужеро, великим английским художником, лучше которого, по мнению автора, никто никогда не рисовал, (тфу, ты, Господи, ну, конечно же — „писал“!), детей).