Записки сумасшедшего. 10000 Будд

После беседы я подошла к нему и сказала: «Ошо, я хочу сфотографироваться рядом с тобой». Он сразу согласился, я встала рядом с ним с правой стороны, и Чайтанья Бхарти через секунду щелкнул фотоаппаратом. Эта фотография стала моим настоящим сокровищем. Когда я получила ее по почте из Дели, я принесла показать ее Ошо.

Ошо некоторое время разглядывал фотографию, а затем подписал ее: «Тот, кто позволяет всему случиться — настоящий саньясин».

После того как я проносила оранжевую одежду два дня, я постирала ее и на утреннюю беседу пришла в обычной одежде. Когда он посмотрел на меня, я почувствовала, что ему не нравится моя одежда. В его взгляде был вопрос: «Что случилось с оранжевой одеждой?»

Я не поняла его. Как я могла носить оранжевую одежду все эти дни?

После беседы меня позвали в комнату Ошо. Я испугалась. Как если бы совершила какое-то преступление и должна предстать перед судом. Я вошла в его комнату, как овечка. Он сидел на кресле с закрытыми глазами, я села на пол к его ногам. Я чувствовала себя спокойной, окруженной его невидимым ароматом. Я не могла не смотреть на его сияющее лицо. Ошо открыл глаза и улыбнулся мне. Весь мой страх мгновенно исчез.

Он сказал: «Тебе нужно раздать всю свою одежду и носить только оранжевую». Я спросила его: «Как же я могу пойти в офис в оранжевой одежде? Люди будут смеяться, подумают, что я сошла с ума». Он рассмеялся и сказал: «Ты уже сошла с ума. Позволь людям смеяться, ты можешь посмеяться вместе с ними». Увидев, что я растерялась, он сказал: «Это зависит от тебя. Решай сама, хочешь ты быть саньясином или нет». Его голос был сильным и он говорил о саньясе по-настоящему серьезно. Он встал и ушел в ванную, оставив меня в полной растерянности.

Вечером в его гостиной была организована специальная встреча, где он говорил нам о движении Нео-Саньясинов. Я ушла с этого собрания с тяжелым сердцем. Такую дозу я уже не могла переварить. Мы должны были жить как прежде, дома, продолжать ходить на работу и ходить в оранжевой одежде и носить на шее малу. Это звучит просто, но кажется не совсем практичным. Я не могла спать всю ночь. Когда я представляла себе всю эту сцену — ходить дома и в офисе в оранжевой одежде — мой ум просто бунтовал.

Лежа на кровати, я видела, как мой ум боролся с Ошо. Наконец, моя любовь и доверие к Ошо победили, и, поняв свой полный провал, мой ум успокоился, и сдался мастеру. Я прошептала сама себе: «Пусть будет по-твоему, о любимый моего сердца».

Я действительно испугалась выйти в Бомбей в оранжевой одежде и мале. Я работала в Бомбейской транспортной компании, в огромной организации, заведующей автобусными рейдами по всему Бомбею. Тысячи людей работали рядом со мной в главном офисе в Колабе. Когда бы я ни выходила, я не возвращалась домой вовремя.

Я не встретила больших проблем дома. Мой отец воспринял это просто, может быть потому, что я не зависела от него в финансовом отношении. Каким-то образом я набралась храбрости и пошла в офис в оранжевом ланги и курта с большой длинной малой на шее. Кто бы меня ни встретил, глядели на меня с удивлением. Многие подумали, что я вступила в движение хиппи. Все мои коллеги начали задавать мне вопросы о моей оранжевой одежде и мале. Мой начальник сделал мне выговор за весь этот мой шоу-бизнес. Я почувствовала себя чужой среди всех этих людей.

Ошо уже переехал в свою новую квартиру в районе Вудленд. Я вижу его почти каждый день, рассказываю ему всяческие новости. Он с радостью выслушивает все, смеется и говорит мне не принимать ничего серьезно.

Я рассказываю ему, как мальчишки из колледжа посылают мне воздушные поцелую из окон автобусов, когда я стою на остановке. Я чувствую себя очень скованно, когда люди, стоящие в очереди смотрят на меня, как на дуру.

Он сказал мне: «Если кто-то посылает тебе воздушный поцелуй помаши рукой и дай ему воздушное благословение. Что еще ты можешь сделать?»

Так постепенно я привыкла к таким ситуациям. Ошо уже стал известен как секс-гуру. Люди считают нас проститутками.

Сейчас я уже стала достаточно сильной внутри, и меня совершенно не трогают чужие мнения. Однажды утром я стояла на платформе и ждала поезда. Один так называемый джентльмен подошел ко мне и спросил: «Не хотела бы я провести с ним ночь?» Я просто сказала ему: «Извините, но вы опоздали, я уже занята». Он воспринял это серьезно и спросил: «А как насчет завтра?» Я ответила ему: «Завтра никогда не наступает». Он не понял и совершенно растерянный ушел прочь.

Когда я рассказала этот случай Ошо, он очень обрадовался, и сказал: «Хорошо сделала, Джиоти. Просто забавляйся над всем таким вот образом, и у тебя не будет проблем».

Ошо прекратил проводить беседы для широкой публики на открытых площадках. Каждый вечер он говорил с группой друзей в приемной своей квартиры в Вудленде. Утренние беседы мы организовывали в залах. Нас уже около пятидесяти саньясинов, кому позволяется сидеть сзади него на сцене. После беседы обычно был киртан (песни и танцы). Мы все танцевали на сцене, и Ошо присоединялся к нам, хлопая в ладони в такт музыке. Энергия просто начинает играть вокруг. Люди, сидящие в креслах в зале, встают и начинают танцевать. Каждый день, два или три человека набираются храбрости, чтобы совершить прыжок в саньясу.

Вечером, когда я приехала в Вудленд, Лакшми рассказала мне, как много человек уже прошло через этот своеобразный турникет. Мы посчитали на пальцах и радостно отметили, что наша семья саньясинов становится все больше и больше каждый день. Один из друзей сказал Ошо: «Придет день, когда в зале будут сидеть и слушать тебя одни саньясины, и тогда несколько несаньясинов сядут на сцену рядом с тобой». Ошо ухмыльнулся и сказал: «Это возможно. Потребуется немного больше времени. Одна искра может поджечь весь лес. Это движение неосаньясинов скоро распространится как пожар».

Ошо читает беседы о Махавире в зале Путкар в Бомбее. Это был восемнадцатый день религиозного фестиваля джайнов, который называется Пайюшан.

Сегодня мать и тетя Ошо, которые приехали из Гадарвары, будут принимать саньясу перед началом беседы. Аудитория переполнена. Ошо пришел сегодня на две минуты раньше и, после того как поприветствовал всех сложенными ладонями, сел в позу лотоса и закрыл глаза. Почти одновременно две пожилых женщины в сари прошли по залу, поднялись на сцену и поклонились Ошо. Ошо медленно встал, коснулся их ног, а затем повесил им на шеи малы. Вся эта сцена была настолько трогательной, что многие люди в зале заплакали. Мой ум просто сдуло, когда я смотрела, как Ошо касался ног своей матери и тети. Было такое чувство, будто бы небо спустилось и коснулось земли. Человек такой высоты оказался таким простым и покорным, что было просто невероятно. Мне кажется, что в истории никогда еще не было такого, чтобы мать принимала посвящение у своего просветленного сына. Благодарю тебя, любимый мастер, за то, что ты дал мне возможность быть свидетелем этих памятных событий.

Был вечер, час пик на дорогах Бомбея, Я ждала такси, чтобы доехать до Кросс Майдана, где Ошо проводил беседы по Бхагават Гите в 6.30 вечера. Я уже отчаялась, простояв 15минут. Так много такси проехало передо мной, но все они были уже заняты. Я удивлялась, куда все эти люди едут, почему никто не останавливается. Я уже опаздывала, чувствовала отчаяние и беспомощность. Как последний шанс, я помолилась в своем сердце, прося существование помочь мне приехать на беседу вовремя, Я расслабилась и отпустила себя. И случилось чудо. Около меня остановилась машина. Кто-то открыл переднюю дверь. Я села. Я не могла поверить своим глазам — на переднем сидении сидел Ошо и улыбался мне, а Ма Лакшми, которая вела машину, предложила мне сесть рядом с ней на переднее сидение. Мой ум унесло прочь. В машине была глубокая тишина, и я потонула в ней. Мои глаза закрылись и с благодарностью потекли слезы.