Эффект тени. Как обратить во благо силу темных сторон вашей души

Так легко запутаться в обидах и боли и позволить своей тени и истории диктовать нам будущее и подрывать наше благополучие! Когда мы держимся за злость по отношению к себе или кому угодно другому, мы привязываем себя к тому, что причинило нам боль, путами, что прочнее стали.

Как говорит мой дорогой друг Брент Беквар, отказываться простить тех, кто навредил нам, — это «все равно что быть утопающим, чью голову кто-то держит под водой. В какой-то момент сознаёшь, что должен пробиться назад к поверхности». Единственный способ победить сердечную боль и гнетущую природу тени — это прощение и сочувствие. Прощение совершается не в мыслях, а в душе. Оно проявляется, когда мы извлекаем мудрость и таланты даже из самых темных переживаний и эмоций. Прощение — это коридор между прошлым и невообразимым будущим.

Такие истории, как эти, показывают, что все мы живём в согласии с высшим планом. И что действительно все имеет свою причину. Ничто не происходит случайно, и не существует никаких совпадений. Мы постоянно развиваемся, сознаём мы это или нет. Часто эта эволюция болезненна, но боль служит важной цели. Это необходимый ингредиент нашего божественного рецепта. Чувствуя боль одиночества, наши сердца раскрываются, чтобы впитать больше любви; одерживая верх над ситуациями и людьми, которые нас угнетали, мы осознаём глубину своей силы. Когда мы готовы признать, что боль, травмы и душевные раны на самом деле вооружили нас мудростью, необходимой для роста, мы естественным образом прощаем и даже благословляем тех, кто вошёл в нашу жизнь, чтобы преподать эти трудные уроки. Жизни каждого из нас божественно задуманы так, чтобы приносить именно то, что нам нужно, чтобы донести наше уникальное выражение до мира.

Мышление может говорить нам, что плохое — это плохое, хорошее — это хорошее и что мы на самом деле никогда не можем стать всем, о чем мечтаем. Но если бы наша тень могла говорить, она сказала бы нам обратное. Она бы поведала, что наш ярчайший свет может воссиять лишь тогда, когда мы примем свою тьму. Она бы уверила нас, что каждая травма — источник мудрости. Она бы показала нам, что жизнь — это волшебное путешествие, целью которого является примирение и с нашей человечностью, и с нашей божественностью. Наша тень рассказала бы нам, что мы заслуживаем лучшего, что мы имеем значение, что мы есть нечто большее, чем могли когда-либо мечтать, и что в конце туннеля есть свет.

Когда мы принимаем свою тень, то обнаруживаем, что живём по божественному плану — плану значительному, жизненно важному для нашей собственной эволюции, равно как и для эволюции рода человеческого. Как цветок лотоса, рождённый из ила, мы должны чтить темнейшие части себя и наиболее болезненные из своих переживаний, потому что они позволяют нам рождать своё самое прекрасное «я». Мы нуждаемся в беспорядочном, грязном прошлом, в навозе своей человеческой жизни — в комбинации каждой обиды, раны, потери и неисполненного желания, смешанных с каждой радостью, успехом и удачей, чтобы дать нам мудрость, перспективу и импульс, чтобы приступить к самому великолепному выражению себя. Таков дар тени.

Часть III ЛИШЬ СВЕТ МОЖЕТ ИЗГНАТЬ ТЬМУ Марианна Уильямсон

В мире, столь полном нежной магии — спящих младенцев, играющих детей, улыбающихся влюблённых, дружбы, что длится годами, цветущих растений, фиалковой надежды рассвета, пламенного великолепия заката, изящества тела, хрупких красот природы, чудес животного мира, нашей способности прощать, милосердия Божьего, доброты незнакомцев... этот список можно длить и длить, пока не станет ясно, что воистину нет конца многообразию выражений любви на земле — есть также и кое-что ещё.

И что же это такое?

Почему в том мире, где нас может тронуть до слез произведение искусства, также существуют растление малолетних, изнасилования, невинность с перерезанным горлом, незаконно заключённые, голодающие дети, пытки, геноцид, война, рабство и все виды чудовищных и ненужных страданий? Неужели они существуют по одной-единственной причине — потому что кто-то достаточно жесток, чтобы навлекать их на других, или потому что кто-то другой недостаточно озабочен, чтобы прекратить это? Что за сила существует в наших мыслях и нашем мире, сила, которая активно и явно непреклонно трудится, вызывая эти страдания и уничтожение живых существ?

Почему, если Бог есть любовь, существует зло?

Мы живём в мире постоянного сопоставления между радостью, которая возможна, и болью, которая чересчур обычна. Мы надеемся на любовь, успех и изобилие, но никогда не забываем окончательно о том, что поблизости маячит возможность катастрофы. Мы знаем, что в мире есть добро, но также знаем, что в нем есть и кое-что иное. И мы живём в эпоху, когда состязание между этими двумя уже достигло огромного напряжения — и усиливается ещё более. Что бы ни приводило людей к ненависти, разрушению и убийству, оно приобрело ныне коллективную силу, какой не собирало никогда прежде, поскольку технологии и глобализация теперь обеспечивают ему возможность не просто разить, но разить нас всех вместе как одно существо. Никогда прежде не было такой настоятельной необходимости разоружить эту силу, чем бы ни была она, столь презирающая любовь и столь полная решимости уничтожить всех нас. Это не просто сила, которая ищет причинить нам неудобство. Это сила, жаждущая увидеть всех нас мёртвыми.

Однако на самом деле эта сила — антисила. Она не столько делает что-то, сколько заставляет нас выполнять свою волю. Это область, где мы забыли, кто мы есть — и поэтому действуем так, как если бы нас не было. Это — тьма, которая, как и любая тьма, является не реальным присутствием, но скорее отсутствием света. Это — черная дыра в физическом пространстве, которая существует, когда свет невидим — пусть даже на мгновение. А единственный истинный свет есть любовь.

Проблема — что делать с этой тьмой, которая имеет множество имён, но здесь именуется «тенью», — вот вопрос, который терзает человечество с самого начала его существования. Никогда, насколько нам известно, не существовало общества или цивилизации на Земле, в котором бы постоянно преобладала любовь. Однако мы продолжаем мечтать об этом. Такое состояние, в соответствии с учением определённых мировых религий, называется раем. Многие религиозные и духовные тексты предполагают, что мы обладаем древней памятью о таком состоянии, хотя оно и не имеет никакого отношения к Земле. То было наше духовное начало, измерение чистой любви, откуда мы пришли и куда страстно жаждем вернуться. Тот факт, что мы по временам, и даже большую часть времени, живём в отчуждении от этого состояния чистой любви, есть физический пробой такой огромной силы, что он травмирует нас каждое мгновение нашей жизни. И как планета движется столь быстро, что мы даже не можем ощутить своего движения, так и мы травмируемся на столь глубоком уровне, что даже не понимаем, что травмированы.

Отчуждённые от любви, мы отчуждены от Бога. Отчуждённые от Бога, мы отчуждены от себя самих. А отчуждённые от самих себя, мы безумны.

По словам Махатмы Ганди, «проблема с миром состоит в том, что человечество пребывает не в здравом уме». Проблема с миром действительно такова. Существует область, куда мы входим как индивидуально, так и коллективно, которая есть отсутствие и забвение того, кто и что мы и зачем сюда пришли. Это извращение нашей силы, искажение нашей идентичности и ниспровержение нашей миссии на земле.

Проблема в том, что все это не настолько очевидно, когда мы действительно находимся там, ибо это область всеобщей космической путаницы. Мы склонны ощущать, когда отчуждены от любви, что наш гнев оправдан, обвинение других — разумно, а нападение на другого — праведная самооборона, даже когда это не соответствует истине. Или так — или ещё хуже. По временам человек — порой даже целые народы — до такой степени всасываются черной дырой безлюбия, что подвергаются воздействию её самых крайних, даже гнуснейших намерений, ибо эта тварь, которая на самом деле не тварь, вовсе не инертна. Человеческое сознание — как сигнальная лампочка, которая никогда не гаснет. Проблема в том, что оно используется, чтобы создавать либо жизнетворное тепло, либо жизнеубийственный пожар. Где нет любви, есть страх. А страх, если уж он вцепился в разум, подобен пороку, что угрожает сокрушить душу.