Двенадцать нитей ДНК: История, теория и практика перекодирования ДНК

Рано утром в понедельник Дэвид позвонил в мой офис. Моя помощница приняла звонок, а потом позвала меня: «Доктор Дэвид на первой линии». Мое сердце заколотилось, я покраснела. Что я буду говорить спутнику жизни, которого никогда не видела? Мне хотя бы Вэнди сказала, что он высокий, хорошо сложен и приятной наружности. А он обо мне не знает вообще ничего.

Я взяла трубку и сказала «Алло», а потом повторила все, что записала на его автоответчик: мои наставники сказали, что мы можем заняться совместным бизнесом и для этого должны встретиться. Я объяснила, что несколько месяцев назад мне сказали, что я встречу хиропрактика лет пятидесяти, живущего в Канзас-Сити, занимающегося целительством, хорошо знакомого с метафизикой и имеющего собаку. Имя души этого мужчины — Асалайн. Я спросила, говорит ли ему что-нибудь это имя. Он сказал «нет», и я услышала, как его голос похолодел. Я почувствовала себя участником телефонного розыгрыша. По его тону можно было понять, что он чувствует примерно то же. Я мучительно думала, что сказать дальше, и услышала, как мои наставники говорят: «Скажи ему имя своей души. Скажи, что ты Лахайна». Я предприняла еще одну попытку и спросила, слышал ли он когда-либо имя Лахайна. В тот же момент энергия пришла в норму, словно я почувствовала, как он соединился со мною. Он спросил: «Кто вы?» Меня тут как током дернуло. Знаете это острое ощущение, когда происходит мгновенный инсайт? Вот и у меня сейчас такое было».

Дэвид сказал, что имя Лахайна он знает, что оно для него значимо; это нечто из далекого прошлого. Я спросила, вспомнил ли он о городе на Гавайях? Он ответил, что нет, но, поскольку он преподает полинезийскую метафизическую систему, возможно, какая-то связь все же имеется. Позже мы выясним, что одна из наших самых счастливых совместных жизней проходила на Гавайских островах, где мы были полинезийцами. В той жизни я и носила имя Лахайна. Я спросила Дэвида, можем ли мы на часок встретиться, чтобы понять, стоит ли доверять нашим «6изнес»-связям. Он согласился, и мы начали согласовывать наши расписания. Я уезжала на неделю, а он был занят с пациентами и в еженедельной радиопрограмме об альтернативной медицине. Мы договорились встретиться в три часа дня в следующую субботу после его эфира на радио. Встретиться мы планировали в баре одного из ресторанов в центре Канзас-Сити. Дэвид все время подчеркивал, что из-за плотного расписания у него будет не больше часа свободного времени. Понятно, что он отгораживался, и я его за это не винила. Я была разочарована, что придется ждать еще одну неделю, но знала, что и у него, и у меня были незавершенные дела, иначе бы мы встретились раньше. Я повесила трубку и приготовилась ждать.

Мне нужно было позвонить Джерри и решить кое-какие последние финансовые проблемы, связанные с домом. За звонком последовала серия эмоциональных разговоров, на которые был потрачен весь день. Я расстроилась из-за того, что так горячо на все среагировала, потому что думала, что буду чувствовать себя более спокойной. Однако к концу дня я обрела решимость и спокойствие, которые с тех самых пор меня не покидают. Наши страстные беседы были эмоционально нелегкими, но очищающими. Когда-то мы оба думали, что будем всегда вместе и что наши отношения, построенные на божественном единении душ, преодолеют время. Нелегко было принять то, что родственные души не обязательно должны оставаться вместе.

Как позже пояснили мои наставники, у родственных душ часто бывают такие страстные отношения, если у них из прошлых жизней остаются нерешенные проблемы. Мы с Джерри были родственными душами и очистили свое прошлое. Теперь мы были свободны и могли найти себе новых партнеров. Так или иначе, направление наших разговоров в тот день показало, что непонимания между нами больше нет. Мы смогли оценить свои взаимоотношения, понимая, что любовь сама по себе, являясь вечной, не умрет. Но в то же время мы уважали и то, что никто из нас больше не видел в другом спутника жизни. Отрицательные эмоции ушли, осталось только чувство покоя. В конце последнего эмоционально насыщенного разговора я уже знала, что полностью отпустила Джерри, а он — меня. Кроме того, я поняла, почему не могла встретить Асалайна на прошлой неделе. Иногда, особенно при наличии эмоциональных привязок, нам нужно все прояснить по каждому пункту прежних отношений и обрести покой.

В этот же день чуть позже позвонила Вэнди, чтобы рассказать о разговоре с Дэвидом, который состоялся утром в парке. Понятно, что он не очень-то поверил в «бизнес»-повод для нашей встречи. Я полагаю, когда звонит неизвестная дама и объявляет, что ее наставники подталкивают ее к свиданию, это выглядит подозрительно. Позже Дэвид скажет мне, что некоторые женщины, зная, что он интересовался метафизикой, использовали эту тактику и раньше (впрочем, безуспешно), поэтому и ко мне он отнесся с недоверием.

Вэнди также рассказала о том, что в прошлый уик-энд Дэвид встретился со своей бывшей женой. Она была на той же конференции. Когда он ее увидел (а было это до получения моего сообщения), то ощутил, что полностью отключился от ее энергетики. Он почувствовал, что больше эмоционально не привязан к их отношениям. По дороге домой он ощутил, что угнетавший его много месяцев груз свалился с плеч. Ему стало так легко, что от невероятного прилива радости и свободы он запел. Дэвид сказал Вэнди, что тогда осознал, что согласен встретить кого-то, кто окажется тем единственным человеком, которого у него никогда не было. Он приехал с конференции домой, а там мигает огонек автоответчика и возникает мой голос… Он ни с кем не состоял в эмоциональных отношениях ровно сорок минут! Позже он восхищался этой синхронистичностью конца и начала.

Я испытывала смешанные чувства, когда думала, что Дэвид решит, будто мой звонок был не просто приглашением к бизнесу. С одной стороны, я понимала, что лучше, если мы оба на первое свидание придем с одной и той же целью и открытыми глазами. С другой стороны, я чувствовала, что поле, на котором предполагалось играть, заминировано, и это напрягало обоих. Тем не менее было ощущение, что время будет тянуться слишком долго до тех пор, пока мы не встретимся и не удовлетворим любопытство друг друга.

Я поехала в свою поликлинику, чтобы сдать очередной анализ. Там я долго прождала в регистратуре и уже собиралась было уходить, как появилась медсестра и пригласила в кабинет, «чтобы поговорить». Я прошла в кабинет и довольно резко спросила о причине задержки. Медсестра сказала, что, к сожалению, произошла ошибка. Я приехала на мазок, а мне нужна кольпоскопия. Я сказала: «Нет, это не ошибка» — и пояснила, что не хочу делать кольпоскопию, потому что не выношу, когда кто-то беспокоит мою матку. Сестра сказала, что мазок не поможет выяснить суть проблемы, потому что он просто покажет то, что было обнаружено раньше. Зная, что я уже очищена от всего, что вызвало эту проблему, я сказала сестре, что соглашусь только на мазок, но не на кольпоскопию. Некоторое время мы ходили по кругу: она настаивала, что мне нужна кольпоскопия, а я предлагала взять у меня мазок. В конце концов я попросила расшифровать, что подразумевалось под «подозрительным» результатом анализа, поскольку до сих пор никто не удосужился этого сделать. Медсестра заявила, что «не имеет права» давать такую информацию.

Я уже была сыта по горло этой ситуацией. Врачи перестали быть для меня авторитетом. Я поблагодарила сестру за уделенное мне время и сказала, что у меня назначена важная встреча, поэтому мне пора идти. Напоследок я сказала, что хочу сдать мазок в марте, ровно через год после «подозрительного» анализа.

Выйдя в вестибюль, я подумала, не слишком ли я погорячилась. Тогда мне еще не было известно, что через год мой анализ покажет нормальный результат, хотя именно это я и намеревалась доказать врачам. Я подумала, не рискую ли я здоровьем и самой жизнью из-за того, что у меня проблемы с личной силой. Но потом я решила, что это единственный путь, которым я могу следовать. Меня не интересовала хирургия, лекарства и медсестры с их полуответами. Если пришло мое время, я лучше умру с чувством благодарности за прожитую жизнь!