Доктор из Лхасы

Затем я вспомнил то, что узнал из разговоров с пилотами, и то, что знал из опыта полетов на воздушном змее. Вращение: рычаг управления не работает, и поэтому мне следует дать полный газ с тем, чтобы стабилизировать направление полета. Стоило этой мысли прийти мне в голову, как я сразу же нажал на газ, и мотор снова заревел. Я изо всех сил вцепился в рычаг управления и вернул себя обратно в кресло. Упираясь в рычаг руками и ногами, я толкнул его вперед. Нос самолета резко ушел вниз, и мне показалось, что из мира вывалилось дно.

Я не был привязан ремнями безопасности, и если бы не ухватился мертвой хваткой за рычаг управления, снова вывалился бы из кресла. Мне показалось, что в моих жилах застыл лед, а на спину кто-то сыпанул снега. У меня появилась необычайная слабость в коленях, а мотор ревел все громче и громче. Голова у меня была гладко выбрита, однако, я уверен, что если бы на ней были волосы, они встали бы дыбом, несмотря на сильный поток воздуха.

– Опять я лечу слишком быстро, – сказал я себе и мягко, очень мягко, чтобы снова не сорваться, отпустил газ. Постепенно, до ужаса плавно нос самолета стал подниматься. От радости я забыл выровнять полет. Нос ушел еще дальше вверх, и вдруг какое-то странное ощущение заставило меня посмотреть вниз (или теперь это уже был верх?). Я обнаружил, что вся земля оказалась у меня над головой!

Некоторое время я не мог понять, что со мной происходит. Затем самолет накренился и снова нырнул вниз так, что земля, весь твердый земной мир, оказалась у меня перед пропеллером. Только что я сделал сальто в воздухе, пролетев вверх ногами, цепляясь руками за все вокруг и вися вниз годовой без ремней безопасности и практически без всякой надежды. Признаю, что испугался, но сказал себе:

– Что ж, если я могу сидеть на спине у лошади, я смогу сидеть и в этой машине.

Теперь я дал возможность самолету некоторое время падать носом вниз, а затем потянул рычаг управления на себя. Снова я почувствовал, будто могучая рука давит на меня. Однако в этот раз я тянул за рычаг плавно и все время следил за горизонтом, чтобы выровнять полет, как только самолет вернется в горизонтальное положение. В течение нескольких мгновений после того, как полет стабилизировался, я просто сидел и вытирал пот со своего лица, думая о том, в какую только что попал переделку. Сначала падал вниз, потом летел вверх, затем вверх ногами, и вот теперь не знал, где нахожусь. Выглянув за борт, я стал пристально разглядывать землю. Я все крутил и крутил головой и никак не мог понять, куда залетел. Возможно, это пустыня Гоби, подумал я. В конце концов, когда я оставил последнюю надежду сориентироваться на местности, мне в голову пришла спасительная идея – посмотреть, где река. Если я найду реку, думал я, тогда я, очевидно, смогу лететь вдоль нее в том или ином направлении и в конце концов куда-нибудь прилечу.

Поэтому я сделал небольшой круг, оглядываясь по сторонам. К счастью, в одном месте на горизонте мне удалось обнаружить едва заметную серебристую полоску. Я повернул самолет и полетел в этом направлении. Затем я добавил газу для того, чтобы добраться туда побыстрее. Скоро, правда, я снова сбросил его, чтобы ничего не случилось, ведь мотор ревел очень громко. Я заметил, что неприятности начинаются только тогда, когда я прибегаю к крайностям. Когда я резко добавлял газу, нос самолета начинал неконтролируемо подниматься, когда же я резко сбрасывал его, он быстро опускался, что очень тревожило меня. Теперь же я понял, что нужно делать все очень мягко. В этой ситуации моя новая стратегия доказала свою правильность.

Долетев до реки, я повернул вдоль нее и отправился на поиски холмов, на которых раскинулся Чунцин. К несчастью, я не мог их обнаружить. Затем я решил спуститься еще ниже. Опускаясь все ниже и ниже, я глядел по сторонам, ища те белые скалистые холмы с лесенками на склонах, которые соответствовали бы полям-террасам. Найти их оказалось очень нелегко. В конце концов мне пришло в голову, что небольшие пятнышки на поверхности реки вполне могут оказаться речными судами возле Чунцина. Я заметил колесный пароход, грузовые суда и рыбачьи лодки.

Еще больше сбавив высоту, я увидел едва различимую на фоне реки полоску песка. Теперь я кружился над ней, как ястреб в поисках добычи, постепенно теряя высоту. Песчаная отмель становилась все больше и больше. Скоро я заметил на ней трех мужчин, ошеломленно глядящих вверх на меня. Все трое. По Ку, его друг и Хуанг, признались мне впоследствии, что не надеялись увидеть меня живым. Однако теперь я был уверен в своих силах, даже, можно сказать, чрезмерно самоуверен. Поднявшись в воздух, я полетал вверх ногами и снова отыскал Чунцин. Теперь, думал я, во всем мире не сыщешь пилота лучше меня.

Внезапно я почувствовал резкую боль в левой ноге, в том ее месте, где был большой шрам со времен пожара в монастыре. Повинуясь неосознанному импульсу, я потер это место на ноге. Самолет закачался и сущий ураган ударил мне в левую щеку. Нос ушел вниз, крылья начали трястись, а весь самолет стремительно скользнул на крыло. Я снова добавил газу и что было мочи потянул за рычаг управления. Самолет вибрировал, а крылья так трясло, что, казалось, они вот-вот отвалятся! Но каким-то чудом они уцелели. Самолет стал на дыбы, как необъезженная лошадь, а затем перешел в горизонтальный полет. Мое сердце громко стучало от напряжения и страха.

– Что ж, опять тебе повезло, – сказал я себе. – Теперь тебе осталось посадить его. Как это сделать?

Река здесь была шириной с милю. Мне же казалось, что она не шире нескольких дюймов, а полоска песка, на которую я должен был сесть, была вообще едва заметной. Я описал круг в воздухе, размышляя о том, что мне делать. Я вспомнил, что мне говорили о посадке самолетов. Оглядевшись вокруг, я заметил в одном месте костер и по дыму определил, куда дует ветер. Я знал, что садиться следует против ветра, который в данном случае дул против течения реки. Поэтому я повернулся и пролетел несколько миль вверх против течения реки, а затем направился в обратную сторону, по течению реки и против ветра.

Подлетая к Чунцину, я сбросил газ. Самолет опускался все ниже и ниже. Однако я переусердствовал с уменьшением оборотов двигателя, отчего машина почти остановилась, покачнулась и начала падать вниз, как камень. При этом мне показалось, что мое сердце и желудок остались висеть на облаках. На этот раз я довольно быстро справился с трудностью, добавив газу и оттянув на себя рычаг управления. Однако мне пришлось еще раз зайти на круг, пролетев несколько миль против течения реки, и начать все сначала. Я уже устал от постоянного напряжения и жалел о том, что впутался в эту историю. Одно дело подняться в воздух, думал я, а совсем другое – сесть на землю и притом не разбиться.