Разоблаченная Изида. Том I
Разоблаченная Изида. Том I читать книгу онлайн
«Разоблаченная Изида» – занимает центральное место в творчестве Елены Петровны Блаватской. Эту книгу по праву можно назвать энциклопедией оккультных наук. Среди затронутых в ней тем Восточная Каббала и утерянные магические искусства, влияние звезд и планет на человеческие судьбы и загадки пустыни Гоби, материализация Духов и жизнь после смерти.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
«Существовали ли когда-нибудь в мире сообщество или каста, которые могли бы равняться с ними: по оказываемому им уважению, силе, учености и способности, в равной степени в добре или зле? Нет, никогда! И эта каста впоследствии была проклинаема и поносима только теми, кто, под неизвестными мне современными влияниями, сочли ее врагом людей и – науки» [392, с. 119].
В то время, когда Шампольон писал эти слова, санскрит, можно сказать, был почти неизвестным науке языком. Но мало можно привести для проведения параллели между соответствующими заслугами брахманов и египетских философов. С тех пор, однако, выяснилось, что те же самые идеи, выраженные почти тождественным языком, могут быть прочтены в буддийской и брахманистской литературе. Та же самая философия ирреальности земных предметов и иллюзии чувств – сущность которой заимствована в наше время германскими метафизиками – образует основу философии Капилы и Вьясы, и может быть найдена в провозглашении «четырех истин» Гаутамы Будды, ставших кардинальными догмами его учения. Выражение Пэмандра – «он становится Богом» – сведено Буддою в одно слово – нирвана – которое наши ученые ориенталисты так неправильно считают синонимом уничтожения!
Это мнение двух выдающихся египтологов представляет величайшую ценность для нас, даже если оно было бы только ответом нашим оппонентам. Шампольоны были первыми в Европе, которые взяли исследователя археологии за руку и повели его в молчаливые святилища прошлого, чтобы доказать, что цивилизация не началась с нашего поколения; ибо «хотя истоки древнего Египта неизвестны, все же оказалось, что его самые отдаленные периоды находятся в недосягаемости исторического исследования со всеми своими великими законами, установившимися обычаями, с его городами, царями и богами»; а позади, далеко позади этих самых эпох мы находим остатки, относящиеся к другим еще более отдаленным периодам более высокой цивилизации.
«В Фивах части разрушившихся зданий позволяют опознавать в них остатки еще более древних построек, материал которых был использован для возведения тех самых зданий, которые потом просуществовали тридцать шесть веков» [392, с. 2]. «Все, рассказанное нам Геродотом и египетскими священнослужителями, найдено точным и подтверждено современными учеными», – добавляет Шампольон [392, с. 11].
Откуда пришла цивилизация египтян, будет показано во втором томе настоящего труда, в этом отношении будет выявлено, что наши выводы, хотя и обоснованы на традициях тайной доктрины, совпадают с выводами ряда наиболее уважаемых авторитетов. Вот абзац из хорошо известного индийского труда, который можно весьма кстати процитировать в этой связи.
«При царствовании Висвамитра, первого царя из династии Сома-Ванга, в результате битвы, которая длилась пять дней, Ману-Вина наследник древних царей, будучи покинут брахманами, эмигрировал вместе со всеми своими сторонниками: при этом он прошел через Арья и страны Баррия, и дошел до берегов Масра» [393].
Несомненно этот Ману-Вина и Менес, первый египетский царь, одно и то же. Арья – это Иран (Персия); Баррия – Аравия, а Масра была названием Каира, который и по сегодняшний день называют Маср, Муср и Мисро. Финикийская история упоминает Масера в качестве одного из предков Гермеса.
А теперь мы распростимся с тауматофобией и ее приспешниками, и будем рассматривать тауматоманию в ее многообразных аспектах. Во втором томе мы намереваемся рассматривать «чудеса» язычества и взвешивать доказательства в их пользу на одних и тех же весах, как и христианское богословие. Существует конфликт, который не только назрел, но уже начался между наукой и богословием с одной стороны, и духом с его седою наукою-магиею с другой стороны. Кое-что из возможностей последней уже было показано, но еще больше предстоит. Мир мелких посредственных людей, из-за одобрительного кивка которых состязаются ученые, должностные лица, священнослужители и христиане, начал свой нынешний крестовый поход осуждением в этом самом году двух невинных людей, одного во Франции, другого в Лондоне, вопреки закону и справедливости. Подобно апостолу из обрезанных, они всегда готовы трижды отрицать непопулярную связь из-за боязни остракизма со стороны своих собственных собратьев. Психоманты и психофобы вскоре должны вступить в жестокую схватку. Озабоченность и стремление первых, чтобы их феномены были исследованы и подтверждены научными авторитетами, уступила место холодному равнодушию. Как естественный результат такой огромной предубежденности и несправедливого отношения, какую проявила наука, появилось быстрое падение уважения к науке, и взаимные эпитеты, которыми обмениваются обе партии, становятся все менее лестными. Время покажет, кто из них прав и кто виноват, и будущие поколения поймут. По меньшей мере, можно с уверенностью предсказать, что крайний предел тайн Божиих и ключ к ним придется искать в другом месте, а не в вихре молекул Авогадро.
Люди, которые судят поверхностно, или, по причине природного нетерпения, хотели бы смотреть на ослепительно сияющее солнце тогда, когда их глаза еще не приспособились хорошо смотреть на свет лампы, склонны жаловаться на раздражающую затемненность языка, которая характерна для трудов древних герметистов и их последователей. Они объявляют их философские трактаты неподдающимися пониманию. В отношении первой категории мы можем позволить себе не терять на них времени; вторую категорию мы просили бы умерить свой пыл, помня афоризмы Эспанье:
«Истина сокрыта во мраке», и «Философы никогда не пишут более обманчиво, как тогда, когда они выражаются просто, и никогда более правдиво, как тогда, когда выражаются затемненно».
Кроме того, существует еще третья категория, по отношению которой было бы слишком лестно сказать, что они вообще судят о предмете. Они просто огульно отвергают с высокой трибуны. На древних они смотрят, как на мечтательных глупцов, и хотя сами они физики и тауматофобы-позитивисты, они обычно претендуют на монополию духовной мудрости!
Чтобы ответить этой категории, мы избрали Евгения Филалета.
«В мире наши писания окажутся любопытно отточенным ножом; для некоторых они вырезают лакомства, но для других они годны лишь для того, чтобы на них порезать пальцы, и все же мы в этом не виноваты, так как мы серьезно предостерегали всех, кто будет пытаться взяться за эту работу, что они берутся за самую высокую философию в природе; и хотя мы пишем на английском языке, все же предмет наших писаний настолько же труден, как греческий для некоторых людей, которые тем не менее будут думать, что они также понимают, когда перекраивают значение нами излагаемого в совершенно обратную сторону; ведь невозможно не представить, что те, кто являются глупцами по природе своей, окажутся умными при чтении книг, свидетельствующих о высочайшем в природе».
Тому малому числу возвышенных умов, которые спрашивают у природы вместо того, чтобы предписывать ей законы для руководства; кто не ставят границ ее возможностям по примеру своих собственных несовершенных сил; которые лишь потому не верят, что не знают, мы напомним о наставлении Нарады, древнеиндийского философа:
«Никогда не произноси таких слов: „Я не знаю этого – следовательно этого не существует“».
«Нужно изучать чтобы знать, знать чтобы понимать, понимать чтобы судить».
