Приходи, следуй за Мною. Беседы по притчам Иисуса. Том 1

Вот так работает традиционный ум. Он продолжает все время цепляться за старое - даже если это приводит к противоречиям. Он избегает смотреть на противоречия. Он избегает смотреть на смерть, которая уже на пороге, он не желает видеть тело, которое больше не живет - это труп: пахнущий, разлагающийся.

Иисус пытался связать себя со старым умом. Он говорит Иоанну: «Окрести меня. Пусть будет так. Оставь теперь; ибо так надлежит нам исполнить всякую правду. Тогда Иоанн допускает Его».

Иоанн понял его мысль: в противном случае Иисус с самого начала казался бы чужим, и все стало бы почти невозможным.

Это все еще оставалось невозможным, - но теперь никто не мог сказать, что Иисус не пытался; никто не может сказать, что Будда не пытался. Со своей стороны они сделали все, что могли, чтобы стать единым потоком с древностью, со стариной, с традицией. Они хотели революции не против традиции, но в рамках ее. Но так никогда не получается; старый ум является весьма упрямым, неподатливым.

И крестившись, Иисус тотчас вышел из воды, - и се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него.

Посвящение водой, крещение водой. Иисус увидел спускающегося Бога: и се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него.

И се, глас с небес глаголющий:

Сей, есть Сын Мой Возлюбленный,

в Котором Мое благоволение.

Немедленно после крещения Иоанном Иисус вышел из воды, и это видение случилось уже на берегу реки. Это видение не было сновидением, потому что Иоанн также был свидетелем этого - и не только Иоанн, но и ряд других учеников, бывших на берегу. Это была объективная реальность: все видели что-то, спускающееся подобно голубю - очень спокойное, чистое... спустилась белая небесная птица и вспышкой осветила Иисуса, как если бы разверзлись небеса. Это так и случается: когда вы становитесь открытым для небес, небеса становятся открытыми для вас. Небеса, в действительности, всегда открыты для вас; только вы не открыты.

До сих пор Иисус жил замкнутой жизнью. Это хорошо; он нуждался в этом, в противном случае он был бы в опасности с самого начала. Христиане не имеют сведений о молодости Иисуса, не знают, что тогда происходило. Он, должно быть, жил абсолютно никому не известный. Никто ничего не знал о нем - он был обычным молодым человеком, подобным любому другому. Его пастырство продолжалось всего три года: когда Иоанн крестил его, ему было тридцать лет, а распят он был в тридцать три года. Древний, старый традиционный ум не смог терпеть его более трех лет, через три года он был распят. В этом и заключается причина того, что он жил абсолютно неизвестный, не раскрывая себя - обыкновенный человек среди других обыкновенных смертных.

Но во время крещения он в первый раз раскрыл, кто он такой. Свидетелем был Иоанн, свидетелями были несколько других учеников на берегу.

Качества существа Иоанна и существа Иисуса были весьма различны. Иоанн был пламенный пророк, а Иисус был проповедник мира. Вскоре после этого Иоанн был арестован и брошен в тюрьму, а Иисус начал свои проповеди. До Иоанна стали доходить слухи об этом: он не мог поверить в них, потому что Иисус говорил нечто, о чем он никогда не предполагал. Постепенно различия между ними стали настолько велики, что даже у Иоанна, который посвятил Иисуса и который своими собственными глазами видел, как разверзлись небеса и оттуда спустился голубь, - даже у него появились подозрения.

В последние дни своей жизни, перед тем, как он был обезглавлен, Иоанн посылает Иисусу записку, всего лишь небольшую записку, в которой он спрашивает: «Действительно ли ты тот, кого мы ждали?» У него возникли подозрения, потому что этот человек говорил что-то другое, что-то абсолютно другое. «Будьте смиренны», - говорил этот человек. «Блаженны смиренные, ибо они наследуют землю». Иоанн не был смиренным человеком, он был очень гордым - очень сильным человеком, верящим в то, что он может принести революцию всему миру, почти безумным от своей силы, - а Иисус говорил: «Блаженны нищие...» Иоанн, по-видимому, думал: «Что за чепуху несет этот человек?»

Иисус говорил: «Если кто-то ударит тебя по одной щеке, подставь ему другую» - совершенно не то, что говорил Иоанн. И еще Иисус говорил: «Если кто-то снимет с тебя верхнее платье, отдай ему также и нижнее». Как этот человек собирается принести революцию? Это совершенно не революционное учение.

Это единственно возможное революционное учение. Но Иоанн не мог понять его; он имел свои собственные представления о революции. Он мог бы понять Ленина, он мог бы понять Троцкого, он мог бы понять Маркса, но он не мог понять Иисуса, своего собственного ученика. Проблема была в том, что речь шла о совершенно различных типах революции. Одна революция является социальной: она совершается путем насилия, агрессии. Другая революция имеет отношение к сердцу: она не совершается путем насилия, она даже не совершается путем дисциплины. Она приходит путем естественности, она приходит путем понимания.

Иисус принес в мир совершенно новый тип революции. Никто ранее не говорил о подобной революции. Вот почему я утверждаю, что Иисус является поворотной точкой в истории человеческого сознания — даже в большей степени, чем Будда. Таких как Будда, говорящих приблизительно об одном и том же, было много; он не был новым явлением. Он, возможно, был завершением длинной последовательности будд, но он не был первым.

Иисус принес на землю нечто совершенно новое; он был началом новой линии, новых поисков, новых изысканий. Иоанн не мог понять этого. Лао-цзы, если бы он был там, смог бы понять, - но не Иоанн. Иоанн был совершенно другим типом человека. В свои последние дни он был очень обеспокоен, что что-то идет не так: «Предал меня этот ученик или нет?» Он посылает записку: «Тот ли ты, кого мы ждали?» Когда вы имеете по поводу чего-то определенную идею, это становится барьером к пониманию. Даже Иоанн не мог понять Иисуса правильно - что же говорить о других?

Я слышал одну историю. Жил-был очень богатый купец, который ездил по всему миру, скупая шелк, пряности, благовония. Он был одним из лучших купцов, торгующих этими тремя видами товаров: он знал, где, на каких рынках мира, купить их по низкой цене и где продать их с выгодой для себя. Он имел большой доход. Это был его единственный интерес: все больше и больше знать о пряностях и благовониях.

Однажды, когда он проходил по какому-то городу, кто-то сказал ему, что в этом городе живет очень мудрый человек. «Что бы ты ни спросил его, он всегда поможет».

Купец подумал: «Может быть, он знает что-нибудь о шелке, пряностях, благовониях. Может быть, он поможет мне найти рынок, на котором я мог бы купить, еще более дешевые товары».

Купец отправился к мудрецу. Прежде, чем его о чем-либо спросили, мудрец сказал: «Да, я знаю. Ты отправишься на север, в Гималаи». И он назвал ему конкретную вершину, на которую он должен был подняться. «Отправляйся на эту вершину и сиди на ней три дня. За эти три дня ты увидишь нечто, чего никогда раньше не видел. Тогда возвращайся».

Человек поспешил удалиться. У него была самая быстрая в стране лошадь, и он поскакал в горы и нашел указанную вершину. Он сидел там, в посте и молитвах три дня, поглядывая вокруг и мечтая о шелке, благовониях, пряностях. Он ожидал, что откроется какая-то таинственная дверь, и он станет хозяином всего шелка в мире, всех благовоний, всех пряностей. За эти три дня он должен получить какой-то ключ. Он ждал и ждал; он фантазировал, мечтал. Он даже не видел прекрасную долину, окружавшую его, он не видел прекрасную тихую речку, протекавшую мимо в полном беззвучии. Он не мог слышать птиц, поющих по утрам, он не мог видеть прекрасного восхода солнца. Он ничего кругом не видел, потому что он был слишком наполнен мечтами, он был слишком напряжен, ожидая чего-либо.

Прошло три дня, но ничего не случилось. Он был очень раздражен и сердит. Он поспешил обратно к мудрецу и сказал: «Ничего не случилось. Я не увидел ничего, чего бы не видел прежде. Что здесь не так?»