Секреты Бильдербергского клуба

Из-за тропических ливней они были вынуждены ходить по колено в грязи. Спрятаться от дождя было негде, не было возможности уйти оттуда. Машины были припаркованы более чем за тринадцать километров». Роузман пишет, что суть «эксперимента с фестивалем „Вудсток“ заключалась в том, чтобы „исполнители выступали сутками, удерживая подростков в состоянии транса…“» Семнадцатого августа в газете «The New York Times» сообщалось: «В ту ночь официальный представитель фестиваля со сцены сообщил о распространении „разрушительной кислоты“ (ЛСД). Он сказал: „Это не яд. Кислота не ядовитая. Просто она была плохо произведена. Вы не умрете… Поэтому, если вы думаете, что принимали отраву, это не так. Но если вас все-таки беспокоит этот вопрос, принимайте только по полтаблетки“. Этот совет, предложенный почти полумиллиону подростков, дал со сцены сам агент „МК-Ультра“ Уэйви Грэйви».

Должно было пройти еще одно десятилетие, прежде чем контркультура интегрировалась в американскую лексику. Но семена этого титанического и секретного проекта, радикальным образом меняющего систему ценностей Соединенных Штатов, были заложены именно тогда. Секс, наркотики и рок-н-ролл, большие концерты по всей стране, хиппи, наркоманы, президентство Никсона и война во Вьетнаме затрагивали основы американского общества. Старое и новое сталкивались друг с другом, но при этом никто не осознавал, что данный конфликт являлся частью тайного плана [39], разработанного одними из самых блестящих и дьявольских умов в мире, которые, спрятавшись за фасады самых престижных фондов, предприятий и мозговых центров, ловко и безжалостно использовали поп-культуру для насаждения чувства отчуждения, бесполезности и разрушения семей, чтобы достичь своих личных целей.

«Психотропному движению» был задан импульс в 1965–1967 годах, и кульминацией его стали мероприятия типа фестиваля «Вудсток». Однако исчезло оно так же быстро, как и появилось.

ЛСД был объявлен вне закона, Джимми Хендрикс и Дженис Джоплин умерли, Тимоти Лири перестал выступать с речами, а Соединенные Штаты в 1970-е годы, после своего провала во Вьетнаме, впали в депрессию. А Бильдербергский клуб был тут как тут, в ожидании, готовый воспользоваться ситуацией для собственного блага.

«Весной 1980 года, – пишет Линдон Ларуш в „DOPE, INC.“, – получила широкую известность книга „Заговор Водолея“ („The Aquarian Conspiracy“; было продано более миллиона экземпляров; переведена на десять языков), которая за одну ночь стала манифестом контркультуры». Это произведение определяло контркультуру как субкультуру, ценности и нормы которой противоречат главным составляющим господствующей культуры общества, примером чего могут служить студенческие волнения, которые прокатились по Соединенным Штатам и Западной Европе в 1960-1970-е годы. В книге «Заговор Водолея» утверждалось, что настало время, когда 15 миллионов американцев, которые приняли участие в распространении контркультуры, объединились, чтобы вызвать в США радикальные изменения. В действительности эта книга была первой ориентированной на широкий круг читателей публикацией, которая выступала за идею работы в команде, считавшуюся самой виртуозной и прогрессивной методикой, поддерживаемой гуру менеджмента. Командная работа была использована Тавистоком в качестве инструмента контроля за выделяющимися среди всей группы личностями путем давления, которое оказывали на них другие члены. Это было частью эксперимента, проводимого бригадным генералом и главой Тавистока Джоном Ризом в рамках терапии групп. Суть эксперимента заключалась в том, что терапевт-контролер создавал в команде влиятельную атмосферу «семьи». После этого он манипулировал ею таким образом, чтобы она подавляла и ограничивала выделяющуюся личность, индивидуальность.

Терапевт никогда напрямую не нападал на индивидуума; он просто незаметно давал подсказки команде. Блестящая личность отвергалась группой, и все полагали, что команда приняла решение отвергнуть ее демократическим путем. Если терапевт был достаточно ловок и незаметно создавал необходимое напряжение, отвергнутый индивидуалист начинал чувствовать себя виноватым в том, что спровоцировал группу. Маркое в журнале «The Campaigner» за апрель 1974 года добавляет: «Если жертва полагает, что группа – это что-то теплое, родное, что ее цель – помочь, то когда его окружение под воздействием манипулирования обращается против этого человека, у него возникает ощущение, будто от него отвернулась собственная мать».

Автор Мэрилин Фергюсон утверждает: «Делая наброски для книги о зарождающихся социальных альтернативах, я подумала об особой форме этого движения, о его необычном лидерстве, о терпеливой настойчивости его последователей, об их безусловных успехах. И вдруг я поняла, что в их способе разделять стратегии, в их связях и в форме, в которой они улавливают неясные сигналы других, участники не ограничивались только сотрудничеством с ними. Здесь существовал некий сговор. Это движение – заговор!»

На самом деле контркультурная революция, как и феномен «Beatles», была ловко замаскированным заговором, руководимым сверху и созданным в качестве метода социального контроля, который, благодаря использованию скрытой технологии нападения, было практически невозможно выявить и целью которого, согласно плану Бильдербергского клуба по деиндустриализации мира, являлось остановить научно-технический прогресс в США. Изначально заговор Водолея представлял собой тайный проект правительства США, заказанный Стэнфордскому исследовательскому институту, созданному Тавистоком в 1946 году, чтобы изучать влияние на общество таких социокультурных тенденций, как свободомыслие, социализм, анархизм, коммунизм, материализм, натуризм, мистицизм, гедонизм, духовность, экологические движения, феминизм, нью-эйдж и многие другие.

Книга Мэрилин Фергюсон так и не была опубликована. Ее кодовое название – «Изменение образа человека». Заговор Водолея основывался на политическом анализе, подготовленном директором Центра по изучению социальной политики Стэнфордского исследовательского института [40] профессором Уиллисом Хармоном, футуристом, специализирующимся на продвижении социальной парадигмы постиндустриального общества. Согласно учебникам Тавистока, самая популярная версия метода трансформации – превращение Америки в нечто похожее на счастливый мир Олдоса Хаксли. На одной из конференций в 1961 году Олдос Хаксли описал это полицейское государство как «последнюю революцию», как «диктатуру, установленную не на слезах», при которой люди «будут любить свое рабство». Он говорил следующее: «Будет создано нечто вроде безболезненного концлагеря для целых обществ, у людей, по сути, отнимут их свободы, но это будет им нравиться, поскольку от мысли бунтовать их отвлекут пропагандой, промыванием мозгов, или же промыванием мозгов, усиленным действием фармацевтических препаратов…»

Цель исследования, проводимого Стэнфордским исследовательским институтом, – «изменить основные черты человечества таким образом, чтобы сконцентрироваться не на промышленном прогрессе, а на „духовности“». Ученые утверждают, что для современного общества «образ технологичного и индустриального человека» считается устаревшим и должен быть «забыт». Збигнев Бжезинский, советник по национальной безопасности при президенте Картере, основатель Трехсторонней комиссии, член Бильдербергского клуба и СМО, высказывает схожие идеи в своей впечатляющей работе «Между двумя эпохами: роль Америки в технотронной эпохе» («Between Two Ages: America's Role in the Technotronic Era»), написанной при поддержке Института по проблемам коммунизма при Колумбийском университете и опубликованной в 1970 году.

Не используя насильственных методов, Стэнфордский исследовательский институт разработал сложный комплекс действий для того, чтобы получить «мирного гражданина» для нового мирового порядка. Они заменили стремление к успеху результатами и преимуществами работы в команде. Также они поддерживали новые концепты, такие как «эмоциональный ум», что является возможностью любить самого себя и соответствующим образом вести себя с остальными. Этот концепт, который возник как прекрасное дополнение к коэффициенту интеллектуальности человека, заменяет IQ таким образом, что на данный момент компании намного больше ценят способность устанавливать и поддерживать связи с общественностью, чем профессиональные навыки. Еще один способ, позволяющий превратить этого «индустриального человека» в «мирного гражданина», – это большая маркетинговая кампания, проводимая с целью обеспечить социальное признание лиц, сотрудничающих с неправительственными организациями.