Космический код. Генная инженерия богов

Библейские пророки получали свой дар от Бога и поэтому могли предсказывать будущее царств и городов, правителей и простых людей. Но они всегда давали понять, что их пророчества – всего лишь выражение божественных решений. Пророк Иеремия ссылался на слова Господа, когда говорил о будущем правителей и царств, а пророк Амос часто повторял: «Так говорит Господь».

Но когда дело касалось судьбы, в расчёт следовало принимать свободную волю и выбор народов и отдельных людей. В отличие от рока судьбу можно было изменить, а наказание отвести – если добродетель побеждала грех, набожность брала верх над богохульством, справедливость торжествовала над несправедливостью. «Не хочу смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был», – так говорил Господь пророку Иезекиилю (33:11).

Различия, которые проводили шумеры между судьбой и роком, а также роль, которую играли оба этих понятия в жизни человека, становятся понятными из истории жизни Гильгамеша. Как нам известно, он был сыном верховного жреца города Урука и богини Нинсун. С возрастом он стал задумываться о жизни и смерти и поделился сомнениями со своим покровителем, богом Уту/Шамашем. Заметив, что самый высокий человек не в силах дотянуться до неба, а самый могучий обнять землю, Гильгамеш спросил бога, суждено ли ему умереть как простому смертному.

Ответ Шамаша прозвучал не очень обнадёживающе. «Боги, когда создавали человека, – сказал он, – смерть они определили человеку, жизнь в своих руках удержали». Изменить это предначертание невозможно, но судьба Гильгамеша в его руках, и поэтому он должен наслаждаться всеми радостями жизни.

Ты же, Гильгамеш, насыщай желудок, Днём и ночью да будешь ты весел, Праздник справляй ежедневно, Днём и ночью играй и пляши ты! Светлы да будут твои одежды, Волосы чисты, водой омывайся, Гляди, как дитя твою руку держит, Своими объятьями радуй подругу – Только в этом дело человека!

Услышав эти слова, Гильгамеш понял, что должен предпринять решительные шаги, чтобы изменить не только Судьбу, но и Рок – в противном случае его ждёт тот же конец, что и всех смертных. Получив – хотя и не без труда – благословение матери, он отправился на «место приземления» в Кедровые горы, чтобы там присоединиться к богам. Однако в его планы постоянно вмешивалась Судьба. Сначала она приняла образ Хумба-бы, робота, охранявшего Кедровый лес. Затем она действовала через Инанну/Иштар, притязания которой отверг Гильгамеш, что в конечном итоге привело к убийству Быка Небес. Именно тогда, после победы над Хумбабой, Гильгамеш и его товарищ Энкиду осознали роль Рока, или «нам». В тексте рассказывается, как два друга сидят и размышляют, какое их ждёт наказание. Энкиду, нанёсший смертельный удар чудовищу, беспокоится о своём будущем, а Гильгамеш успокаивает его, говоря о том, что «намтар» может не только уничтожить, но также «возвращает птицу в гнездо, а человека к матери». Если человек попал в руки «намтар», это не окончательный приговор – во многих случаях судьбу можно изменить.

Потерпев неудачу, Гильгамеш не отступил и отправился во второе путешествие, на этот раз к космопорту на Синайском полуострове. По пути ему пришлось преодолеть бесчисленные препятствия, но он все выдержал и в конце концов добыл траву, способную подарить ему вечную молодость. Однако на обратном пути змея выхватила чудесное растение из рук уснувшего Гильгамеша, и он вернулся в Урук с пустыми руками, чтобы умереть как простой смертный.

После прочтения «Эпоса о Гильгамеше» невольно задаёшься вопросом: могло ли все сложиться иначе? Если бы обстоятельства в Кедровых горах сложились по-другому, смог ли Гильгамеш присоединиться к богам на их родной планете? А если бы он не заснул и не лишился Травы Вечной Молодости?

Ответ даёт древний шумерский текст, озаглавленный учёными «Смерть Гильгамеша». В нём объясняется, что смерть Гильгамеша неизбежна и что, вновь и вновь принимая Судьбу в собственные руки, Гильгамеш не в силах ничего изменить. Этот вывод был представлен царю в виде вещего сна. Гильгамешу было сказано:

Великая Гора Энлиль,

отец богов, – о Гильгамеш! –

во сне… для царственности

судьбу твою определил,

для вечной жизни не определял.

Жизнью Гильгамеша управляет Рок. Ему было суждено стать царём, но не суждено избежать смерти. Далее описывается смерть Гильгамеша. Некогда могучий и полный жизни, он лежит на смертном одре, не в силах подняться. Тот, кто взбирался на вершины высоких гор, не может встать с постели. Он лежит на «постели Рока».

В тексте перечисляется все хорошее, что было в жизни Гильгамеша: царская власть, победы в сражениях, счастливая семья, верные слуги, красивые одежды. Судьба и Рок тесно переплелись – Гильгамешу были дарованы все светлые и все тёмные стороны человеческого существования. Однако в конечном итоге рок возобладал над судьбой: «Гильгамеш, сын Нинсун, лежит бездыханный».

А что, если? Этот вопрос можно отнести не только к отдельному человеку, но и ко всему человечеству.

Как развивались бы события на Земле (и во всей Солнечной системе), если бы первоначальный план Эа по добыче золота из вод Персидского залива оказался успешным? В критический момент Ану, Энлиль и Эа бросали жребий, чтобы определить, кто вернётся управлять Нибиру, кто отправится на золотые копи на юге Африки, а кто останется руководить разросшимся Эди-ном. Эа/Энки уехал в Африку, где столкнулся с эволюционирующим гоминидом, что дало ему возможность заявить божественному собранию: нужное нам существо уже есть – остаётся лишь отметить его «печатью богов».

В тексте, который был составлен У. Дж Ламбертом и А. Р Миллардом из разрозненных фрагментов и который получил название «Миф об Атрахасисе», эта сцена описывается так:

Тогда по рукам ударили боги, Бросили жребий, поделили уделы.

Неизвестно, осуществился ли бы проект из области генной инженерии, если бы в Африку отправились Ану или Энлиль.

Рис. 25.

Появился ли бы на планете человек в результате одной лишь эволюции? Вероятно – ведь именно так появились на планете Нибиру аннунаки (из того же семени жизни!), только гораздо раньше. Но на Земле появление разумных существ было ускорено генной инженерией, когда Энки и Нинмах подстегнули эволюцию, сотворив Адама, первого «ребёнка из пробирки».

Урок, который преподносит нам «Эпос о Гильгаме-ше», заключается в следующем: Судьба не в состоянии изменить Рок. На наш взгляд, появление на Земле Homo sapiens было неизбежным – различаться могли лишь время или способ. Мы убеждены, что появление аннуна-ков на Земле – несмотря на то, что они прилетели по собственной воле и имели свои цели – было предопределено и являлось частью космического плана. Точно так же мы верим в предназначение человечества: ему суждено повторить действия аннунаков, то есть ускорить эволюцию на какой-то другой планете.

Одним из тех, кто понимал связь между Роком и зодиакальными созвездиями, был сам Мардук. Они олицетворяли собой то, что мы называем небесным временем, взаимоотношение между божественным (орбитальным периодом Нибиру) и земным временем (год, месяцы, сезоны, дни и ночи – всё, что обусловлено вращением Земли вокруг Солнца, вокруг собственной оси, а также наклоном этой оси). Небесные знаки, на которые ссылался Мардук – наступление зодиакальной Эры Овна, – на самом деле были знаками Рока. Для того чтобы укрепить своё верховенство, он должен был искоренить саму мысль о том, что это можно каким-либо способом изменить и что положение дел управляется Судьбой, а не Роком. Ради этой цели он пошёл на невиданную фальсификацию.

Речь идёт о древнем тексте, который считался священным у всех древних народов и который лежал в основе их мировоззрения, религии и науки, – о «Мифе творения». Это произведение иногда называют по первым строчкам «Энума элиш» («Когда вверху»), и в нём повествуется о богах и небесной битве, исход которой предопределил все последующие события на Земле, в том числе появление человека. Все без исключения учёные – начиная с тех, кто собирал этот текст из разрозненных фрагментов, – воспринимали его как миф, как аллегорию борьбы добра со злом. Тот факт, что на месопотамских барельефах изображался крылатый (то есть небесный) бог, сражающийся с крылатым (то есть небесным) чудовищем (рис. 25), лишь укреплял убеждение, что это предшественник истории о св. Георгии и драконе. Самые первые переводы фрагментов древнего текста даже получили название «Бел и Дракон». В этих тестах Дракон назывался Тиамат, а Бел («Владыка») был не кем иным, как Мардуком.