Звук хлопка одной ладони

Мои усилия здесь направлены на то, чтобы вернуть вам вашу невинность, которую у вас ранее отняло общество, нарушив тем самым, вашу внутреннюю сущность и природу. Саньяса — это не усилие для достижения некой цели, наоборот, это возвращение к истокам.

Белая лилия хранит какую-то особенную, неповторимую красоту и грацию, и это уникально, потому что она многим обделена, она не выглядит такой богатой, как роза, такой богатой, как лотос. Они похожи на королей и королев. Белая лилия выглядит очень обычно, но в этой своей обычности она хранит нечто такое, с чем роза и лотос не могут поспорить. Обыденность и простота, робость и скромность, - в этом источник этой особой грации. В ней нет претензий, нет эго, роза может иметь эго — она может себе это позволить. Белая лилия же — никто. Для тех, кто чувствует это «никто», становится понятна ее грация, грация — это побочный продукт состояния «никто», состояния ординарности. Я превозношу ординарность как источник всего, она прекрасна, благородна, божественна, лишь став никем, вы способны стать невинным. Сама попытка стать кем-то, заставляет людей ловчить и изворачиваться. Но стоит отбросить амбиции - быть кем-то, как вся ваша глупость, идиотизм все эгоистические побуждения быть кем-то исчезнут. И внезапно грация откроется в вас. Такая грация должна расцветать в моих саньясинах.

Возможно два определения аристократии. Во-первых, это определение ее по высокому рождению, - такая не имеет большой цены, лишена духовного смысла, но аристократию можно определить и по духовному рождению, второму рождению. Первое рождение — физическое, то есть, от того, родился ты аристократом или нет, - суть твоя не меняется. Второе рождение происходит только с теми, кто по-настоящему невинен и готов к невинности, кто готов принять дары из запредельного, кто восприимчив. Так что под невинностью я понимаю приготовление.

Аристократы первого рода отличаются хитростью, они возникли в результате длительной эксплуатации. Если человек родился в королевской семье, то это лишь означает, что он родился в семье убийц, преступников. Чем длиннее история фамилии, тем больше совершено ими преступлений, тысячелетиями они эксплуатировали людей, подавляли их волю. Вся эта аристократия — в крови, она безобразна, ей нечем гордиться, но есть чего стыдиться. Но когда вы родитесь заново, благодаря молчанию, невинности, осознаванию, медитативности, когда вы родите самого себя, что не имеет ничего общего ни с вашим прошлым, ни с вашими родителями или историей, когда это акт вашего индивидуального творчества, восприимчивости, когда ваше соединение с бытием личностно, когда вы на него откликаетесь без каких-либо амбиций, желаний, запросов, когда вы открыты, доступны, подобно зеркалу, когда в вашей невинности, жизнь начинает отражать себя так, как она есть, без каких-либо искажений, - это будет означать, что вы родились заново. И это есть настоящая аристократия. Саньясин должен быть аристократом, но в том значении, которое даю я. Слово «невинный» для меня значит очень много, это состояние неведения. Сведущий человек не невинен, не может быть невинным, он уже знает. А уже само знание дает ему эго. Знания — это самое изысканное блюдо для эго, более изысканное, чем деньги, власть, престиж, ибо власть можно потерять. Однажды ты становишься Наполеоном, но проходит некоторое время, и ты становишься узником. Деньги непостоянны, на них нельзя полагаться: сегодня ты богат, а завтра просишь подаяние. Потерять респектабельность, уважение - тоже очень просто, ибо они зависят от мнения других людей. Мнение же их может меняться, да оно и меняется каждый день.

О человеке, бывшем премьер-министре России перед революцией, Керенском — никто не помнит, никто даже не знает его имени, а ведь он был самой важной персоной в России до Ленина. Затем все произошло так, как будто он исчез. Через пятьдесят лет стало известно, что он владеет продуктовой лавкой в Нью-Йорке. Он умер лавочником, и когда это произошло, мир узнал, что Керенский, оказывается, был жив все эти пятьдесят лет. Если бы не смерть, так никто и не написал бы о том, куда он уехал, и что с ним произошло за это время.

Знания же действуют гораздо более утонченно, их невозможно украсть, никто их не может уничтожить, никто их не может отнять. Для эго они представляют гораздо большую важность, чем что-либо другое, оттого и наибольшей проблемой в обретении невинности, является избавление от знаний. Можно избавиться от денег, можно избавиться от власти, можно избавиться от престижа, уважения, но от знаний... человек привязывается к ним. Я встречал людей, которые покинули мир, они ушли в горы, но, несмотря на это, они остались индуистами, мусульманами, христианами. Я спрашивал их: «Вот вы отрешились от мира, но не отрешились от знаний, которые мир дал вам. Что же это за отречение? Ведь вы все еще христиане, как же вы можете говорить, что покинули мир? Вы говорите, что ушли от родителей, жены, детей, но вы ведь не оставили весь тот хлам, который они дали вам, вы все еще тащите его с собой». Эти люди даже не сознают, что какая-то часть мира, который они покинули, разворачивается внутри них. Знания — это проникновение мира внутрь вас, избавиться от них — и есть настоящее отречение. Поэтому я не скажу — отрекитесь от мира, я лишь скажу — отрекитесь от знаний. В тот момент, когда вы отречетесь от знаний, вы опять станете ребенком. Стать ребенком — это значит, быть мудрецом, настоящим мудрецом, который ничего не знает. Оттого, что он ничего не знает, он полон удивления, оттого, что он ничего не знает, его глаза везде видят чудо, оттого, что он ничего не знает, все поражает его. Теперь для него каждое мгновение стало таинственным, чудесным. Таков мой путь, путь невинности, путь незнания, путь, на котором каждое мгновение хранит тайну. И следует помнить, что знания накапливаются с каждым днем подобно пыли, собирающейся на зеркале. Даже ночью, когда ничего не происходит, на зеркале собирается пыль. Даже ночью, когда новые знания не поступают, ваш ум собирает пыль — из сновидений, ночных кошмаров, фантазий. Поэтому необходимо очищать себя постоянно. Каждое мгновение вы должны умирать для прошлого, чтобы все, что в вас накопилось, было отброшено, тогда вы опять свежий, юный, живой, по-детски невинный. И тогда весь мир перед вами со всеми его радостями, тогда жизнь становится нескончаемым экстазом, тогда жизнь становится поэзией, музыкой, тогда жизнь — это красота и благодать.