Заратустра. Путь восхождения.

- Что будет, если вы не позанимаетесь один день? - Он занимался ежедневно от шести до восьми часов. Он сказал:

- Если не заниматься один день, я замечу разницу: будет недоставать глубины, будет недоставать обычной высоты. Никто другой этого не заметит.

Но если я не позанимаюсь два дня, то музыкальные критики заметят, что нечто потеряно, что-то не так. А если я не буду упражняться три дня, даже любители музыки начнут замечать: чего-то не хватает.

После многих лет ежедневных восьмичасовых занятий человек играет музыку, которая почти не принадлежит этому миру; создает из звука такую тишину, такое наслаждение: проникает в самые глубочайшие точки вашего сердца. Для этого нужно терпение и труд.

Это не простота: это одно из самых сложных явлений. Один мой друг, доктор Рамаманохар Лохья, пошел к Альберту Эйнштейну, который назначил ему встречу. Он пришел точно в назначенное время, но жена Эйнштейна сказала ему:

- Вам придется немножко подождать - я не могу сказать, сколько продлится это «немножко», потому что он сидит в ванной, а раз уж он сидит в ванной, то это может быть на два часа, а может - на четыре, а то и на все шесть... И он не разрешает беспокоить себя, так что, пожалуйста, простите меня. Подождите, выпейте чаю, отдохните. Он может выйти в любой момент.

Ровно через шесть часов Альберт Эйнштейн вышел из ванной и сказал Рамаманохару Лохья:

- Вы пришли так поздно... на шесть часов... Жена вступилась:

- Он не опоздал; он прождал шесть часов, ты был в ванной.

Рамаманохар не мог понять, что происходит. Альберт Эйнштейн объяснил:

- Когда я сижу в ванной и играю с мыльными пузырями, никому не разрешается беспокоить меня, потому что все свои теории о звездах я открыл именно в ванной, играя мыльными пузырями. Когда я в полном покое, когда я знаю, что никто меня не потревожит, и просто забавляюсь мыльными пузырями, мой ум работает лучше всего и я совсем забываю о времени. Так что простите меня. Вам повезло, что я вышел рано.

Все, что имеет большую ценность, сложно. Чем больше ценность, тем она будет сложнее. Но люди, которые превозносят святую простоту, непременно осудят это как несвященную сложность.

Остерегайся приступов любви своей! Слишком скоро протягивает одинокий руку первому встречному.

Иному ты должен подать не руку, а только лапу: и я хочу, чтобы у лапы твоей были когти...

Ты должен сжечь себя в своем собственном пламени: как иначе хотел бы ты обновиться, не обратившись сперва в пепел?

Унося с собой слезы мои, иди в свое уединение, брат мой. Я люблю того, кто стремится творить сверх себя и потому гибнет.

Сотворить что-то сверх себя означает, что вы должны исчезнуть. Лишь тогда, когда вы отсутствуете, в вас может присутствовать что-то более великое, чем вы. Когда ваша ложная личность полностью отброшена, рождается подлинная индивидуальность.

Он просто заставляет вас осознать три вещи: первое - если вы не созидаете, вы не религиозны; если вы не созидаете, вы не живете по-настоящему; если вы не созидаете, вы не свободны. Творчество приносит вам свободу, силу, разумность, сознательность; но оно приносит также и опасности, о которых он вас предупреждает.

Это путь для отважных, для тех, кто хочет жить опасно, ибо нет другого способа жить.

Трус только существует; только смелый живет. Когда вы превосходите себя, требуется величайшая смелость и сила. Вы должны стать пламенем, в котором сгорите дотла, и новое существо, новый человек - которого Заратустра называет сверхчеловеком - родится из вас.

Творчество - это путь к себе и к сверхчеловеку. Если человек не нашел в себе сверхчеловека, он жил напрасно.

... Так говорил Заратустра.