Тайные нити земного могущества

Четвертая. Вот тут я останавливаюсь и признаю свою слабость: любая попытка сформулировать Вселенский Закон на базе логики всегда будет ущербна, неполноценна, убога. Как формулировать бесконечную, многомерную высшую истину на человеческом языке?

Похоже, мне больше удалось сделать не в текстах, а в картинах. Тексты – лишь подготовка к Виденью. Тексты – лишь предисловие.

В картинах – суть. Зрячий увидит.

? ? ?

77. С написанием этого портрета будто новая страница открылась. Так неожиданно, так ярко. Я написал портрет своей знакомой. Это была женщина, человек добрый и умный, но очень несчастный. День и ночь она проклинала свою работу, где была вынуждена бездарно отсиживать с восьми до пяти, делая вид, будто упорно трудится. Этот вид можно было и не делать: начальству совершенно безразлично, есть от нее толк или нет, лишь бы отсиживала, не отлучалась. Оно и само по сути отсиживало.

На портрете удалось выделить ее типичную черту – вертикаль. Она была очень высокого роста и очень тонкая. Для контраста я дал ей в руку поводок с собакой – патологически вытянутой по горизонтали таксой. Если сопоставить, сложить длину таксы и высоту фигуры женщины, то получалось нечто одинаковое по размеру.

Женщина на портрете не обладала чертами внешнего сходства с прототипом. Пожалуй, кроме вытянутой вертикали, там сходства не было.

И с женщиной, когда портрет был закончен, стало происходить нечто странное. За каких-то полгода она легко распрощалась с угнетавшей ее работой. Устроилась в только что открывшийся журнал. Так стеклись обстоятельства, что очень скоро она стала главным редактором этого журнала, а сам журнал, обретя солидных спонсоров, стал весьма заметен среди подобного типа изданий.

Самое невероятно дальше: она, будучи несколько лет в разводе, растя без мужа сына, изнывая от женского одиночества (вечная тема!), вдруг повстречала желанного мужчину. Она даже познакомила его со мной со словами:

– Это он написал моего ангела-хранителя.

? ? ?

78. В одном из отдаленных регионов Вселенной есть небольшая планета. Она довольно красива, особенно, если смотреть на нее сверху. На ней живут разные народы, не всегда дружно, не всегда со взаимопониманием. Но все нации, все расы, все цивилизации с уважением, с почтением, с преклонением всегда относились на этой планете к высотам человеческого Духа.

Носителями Духа Человечества всегда являлись люди творчества. Не только люди, что-то написавшие на бумаге, на холсте или в нотах, считались там творцами. Творцами были и производственники, и политики, и воспитатели, ведь создать свое производство, очень нужное, полезное, умное, или направить свою страну на верный, исполненный созидания путь, или вырастить достойных воспитанников – это под силу людям с Душою Творца.

Среди народов, населявших ту планету, выделилась одна нация, безгранично талантливая, многогранно творящая. Творениями ее поэтов, писателей, художников, композиторов, архитекторов, педагогов, изобретателей, ремесленников, ученых и промышленников восхищались все народы той небольшой планеты. Душа была окрыленной у этой нации, и Душа – Творила.

Но там, где ярче свет, там и гуще тьма. Почему-то так. Талант, успех благородство одних вызывали зависть, ненависть, агрессивность других. Они даже термин такой культивировали: святая ненависть. Самое разрушительное из чувств они возводили в святыню.

Малограмотные, одержимые ненавистью существа стали вершить свой суд. И какое неописуемое наслаждение доставляло этому существу отправить на расстрел или в ссылку попавшего на суд возглавляемой им тройки профессора или писателя, да любого интеллектуала только за то, что тот – лучше, умнее, благороднее этого облеченного новой властью и одержимого ненавистью существа.

Голос единицы у них был тоньше писка. Только в толпе тебя услышат. Только с толпой можно хоть как-то считаться. Потому что толпой можно легко и бездушно управлять. Класс творцов и созидателей они обозвали «загнивающим», любой интеллигент у них – обязательно «гнилой», любой состоявшийся при нормальной жизни человек – «из бывших». В будущем они хотели видеть только себя.

Существа были активны, беспощадны, многочисленны. С неистовым напором выполняли и перевыполняли они свою задачу – уничтожить носителей Духа той нации, когда-то прекрасной. Существами ценились те, кто легко предавал отца, убивал брата, отрекался от имени, от Веры, ради фанатичной преданности их простеньким недальновидным идеям, в корне противоречащим Законам Вселенной.

Не сразу открылась эта истина, но с годами все более убеждаешься в том, что смерть человека начинается не с отказа почек, прямой кишки или остановки сердца. Истинной смертью является Смерть Души. Человек с умершей душой может еще много лет коптить. Но, пожалуй, главный смысл нашей жизни в том, чтобы сквозь земное бытие принести свою Душу неумершей.

Душа может умереть не только у отдельного человека. У социальной группы. У целой нации. Уничтожение одной из величайших и талантливейших наций проходило по такой же схеме: оно начиналось с уничтожения Души. Физическую вырубку нация проходила не раз, но пока была жива Душа, нация процветала и множилась, она выдерживала любое испытание.

Душа умерла, и физическое существование нации стало бессмысленным. Оно безудержно ухудшалось, несмотря на безмерные богатства, которыми была осыпана занимаемая ею обширнейшая территория. Численность нации неумолимо сокращалась. В этом обвиняли нерадивых политиков, их бесконечно меняли на еще более нерадивых. Других там быть не могло, потому что нация с мертвой Душой не имела будущего.

Политики принимали бесчисленные программы вроде Президентской программы возрождения флота или Правительственной программы поддержания колбасной промышленности, или Парламентской программы ограничения правового беспредела.

Они еще примут десятки и сотни программ. И ни одну не выполнят.

Пока ни убедятся в довольно простой вещи: в необходимости одной Государственной, Президентской, Парламентской, Вселенской Программы. Главной и Ключевой.