Большая книга тайных наук. Имена, сновидения, лунные циклы

Варвара Петровна Тургенева, мать писателя, развлекалась тем, что давала своим слугам фамилии министров и придворных. Например, ее дворецкий носил фамилию Бенкендорф.

Один ярославский оригинал называл своих крепостных фамилиями приближенных Наполеона: Даву, Фуше, Бернадот… Одного из своих отпущенников он назвал Коленкуром – эта фамилия впоследствии обрусилась до Коленкорова. Этот же помещик или подобный ему дал фамилию предку красного командарма – Блюхер, по фамилии немецкого генерала наполеоновских времен.

Удивляться тут нечему: цари, «первые русские помещики», поступали точно так же. Например, Екатерина II дала своему парикмахеру фамилию Рибопьер. Этот парикмахер казался ей особенно миловидным, когда смеялся, и она говорила ему по-французски: «Ри, бо Пьер» – «Смейся, красавец Пьер». Она же могла фамилию изменить. Некоему Арсению Мациевичу было высочайше приказано забыть свои имя и фамилию и называться Андрей Враль и Андрей Бродяга.

Не отставал от нее и сын, император Павел I. Своего камердинера, уроженца Кутаиса, который был взят в плен в войне с Турцией, он назвал Кутайсовым и впоследствии дал графский титул. Не понравилась ему фамилия одного кадета Приказный – он тут же велел ее переменить на фамилию стоящего рядом М. Н. Муравьева. (Надо полагать, этот господин не очень обрадовался новому родственничку.)

И Николай I, тоже услышав, что фамилия смотрителя Малого театра в Москве – Караколпаков, заявил: «Не может быть таких фамилий». И вот вам, пожалуйста: вместо Караколпакова – Востоков.

Детям до 16 не читать!

Начиная разговор о еще одной категории фамилий, не могу не вспомнить эпизод из романа Вадима Шефнера «Лачуга должника». Герой попадает в комнату, где находилась…

«…«СЕКЦИЯ ИЗУЧЕНИЯ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ ИМЕН И ФАМИЛИЙ – СИЗИФ. Староста секции Голгофа Патрикеевна Нагишом».

Почтенная старостиха спросила, как меня зовут. Я назвался, и она с долей пренебрежения заявила:

– Белобрысов – фамилия не уникальная, научно-познавательного интереса в ней нет. В основной состав секции вас не примут. Если хотите, можете посещать СИЗИФ на правах гостя…

– А я и не прошусь в вашу секцию, – сказал я.

– Ну, это уж ваше дело, – обиженно изрекла Голгофа Патрикеевна. – Вы просто представления не имеете, какие замечательные люди собираются здесь… Вот посмотрите! Она протянула мне тисненую серебром папку, на которой значилось: «СИЗИФ. Редкофамильцы и редкоименцы. Основной состав».

Дождь за окнами шел на убыль, пора было топать домой, а список был длинный. Я стал просматривать его через пятое в десятое: Агрессор Ефим Борисович… Антенна Сергеевна… Бобик Аметист Павлович… Жужелица Марина. Кувырком Любовь Гавриловна. Ладненько Кир Афанасьевич. Медицина Павловна… Ночка Демосфен Иванович… Пейнемогу Анастасия… Свидетель Лазарь Яковлевич. Сулема Стюардесса Никитична. Эротика Митрофановна. Яд Сильфида Борисовна.

– Нате ваш список, – обратился я к Голгофе Патрикеевне. – Тут у вас, между прочим, ошибочка. Смотрите, дважды написано: «Трактор Андреевич Якушенкин». И год рождения один и тот же – тысяча девятьсот двадцать девятый.

– А вот и не ошибка! – просияла Голгофа. – Это близнецы. Родители не хотели обидеть кого-либо из них и дали им одно, но выдающееся имя. С точки зрения педагогики – очень разумное решение!

– А это что за шифровка? – вопросил я, указав на последнюю страницу, где особняком значились четыре человека:

Иван Гаврилович… -ов.

Матрена Васильевна… -ва.

Яков Григорьевич… -ан.

Андрей Ибрагимович… -ий.

– Это, молодой человек, наши неприличники! Наш золотой фонд! – радостно воскликнула Голгофа Патрикеевна. – Стойкие люди!.. Матрена Васильевна, например, красавицей была, вокруг нее ухажеры, как шакалы, крутились, а замуж так и не пошла. Не хотела свою уникальную фамилию терять! Хочешь, мол, мужем быть моим – бери мою фамилию! Но не нашлось настоящего человека.

– А какая у нее фамилия? – загорелся я.

– Фамилии этих четырех можете спросить у мужчин, – зардевшись, проинформировала меня Голгофа».

Жизнь человека, имеющего фамилию, которую неприлично вымолвить, поистине кошмарна, и большинство таких страдальцев давным-давно поменяли свои фамилии на что-нибудь более пристойное. Давным-давно – это значит уже в советское время, когда гражданам дали свободу менять имена, фамилии и даже отчества.

А вот до того приходилось хуже. Чтобы сменить фамилию, нужно было подавать прошение на высочайшее имя – и не факт, что фамилия после переименования становилась намного лучше. Как пример можно привести многострадального купца Семих…ва, который на свое прошение получил следующую царственную резолюцию: «Сократить количество х… в до трех!».

Как же появились такие фамилии? Собственно, существовало два основных способа их образования. Первый – предок получил уж очень хлесткое, матерное прозвище, которое стало основой уличной, еще неофициальной фамилии, а уж та попала в документы благодаря развеселому писарю, которому вовремя не поклонились денежкой. Другой способ – матерную фамилию мог придумать помещик, отпускающий на волю крепостного. Самодуров на Руси всегда хватало, а что написано пером.

Вот и маялись бедняги, потому что далеко не для каждого неприличная фамилия была предметом гордости, как для Матрены Васильевны из романа Шефнера. Но каждый, кто желал, смог заменить такую фамилию, и неприличные фамилии полностью исчезли бы из обращения, если бы.

Если бы в русском языке, как и во многих других живых языках, не существовало этакого дрейфа вполне невинных слов в словарь ненормативной лексики. Например, люди даже не очень старые помнят времена, когда слово «трахнуть» означало всего-навсего «ударить». Эвфемизмы, которые обозначают сексуальный акт и половые органы, благодаря средствам массовой информации множатся и с каждым годом захватывают все новые и новые слова, подтаскивая их к той черте, за которой бдительные редакторы поспешно заменяют их точками.

Когда-то юные барышни краснели от слова «ширинка».

Возможно, очень скоро они начнут краснеть от слова «пуговица».

Впрочем.

Впрочем – но это тема уже для отдельного разговора – в современном русском языке идет и встречный процесс, когда слова, ранее табуированные, теперь спокойно и без особых эмоций произносятся вслух в фильмах и печатаются простыми буквами без всяких точек в книгах.

Сейчас люди меняют фамилии, которые были вполне пристойны и благозвучны лет двадцать назад, но теперь приобрели нежелательный смысл.

А как вы посоветуете поступить молодому человеку с фамилией Гей? И что делать семье с фамилией Чикатило? (Нет-нет, они не родственники…) Ныне вполне нормальные прежде фамилии Козлов и Петухов становятся предметом непристойных шуточек.

Хотя…

Можно убедиться, что далеко не всех беспокоят благозвучие и приличное звучание фамилии.

Где-то в Москве живут люди по фамилии Недрищев, Педик, Манда, Сручкин, Пятижопов. Более того! Никто не заставляет женщину, выходящую замуж за человека с вполне невинной фамилией Вагин, принимать фамилию мужа. Никто не заставляет родителей по фамилии Головач называть дочь Еленой. А ведь принимают и называют, будто нарочно подставляясь под шуточки.

Иногда совершенно пристойные имена в одном языке звучат как непристойность в другом. Мы смеемся над непристойностью звучания китайских или японских имен и придумываем анекдотически непечатные фамилии. Открыть вам тайну? Если ваша фамилия оканчивается на -ский, японец (а что ему делать, бедняге?) непременно изобразит ее с суффиксом – суки (-суко). Например, вполне русская фамилия Ямской в японском написании приобретет вполне японскую форму Ямасуко.

В наш век всеобщей грамотности человеку по фамилии Факин вовсе не надо ехать куда-нибудь в Америку, чтобы обнаружить, что его фамилия неприлична, – уж в этом-то объеме английский язык знают все. Вы можете иметь вполне нормальную, ничем не примечательную фамилию – и вдруг обнаружите, что в той стране, куда вы приехали на отдых или в командировку, при звуке вашей фамилии у собеседника глаза лезут на лоб.