Мистическое путешествие мирного воина

— Хм, — сказал я. — Могу ли я хотя бы считать, что прошел посвящение?

— Надеюсь, да, — вздохнула она. Помолчав, я спросил:

— Как вы узнали, что я приехал на Гавайи? Еще несколько дней назад я сам не знал, что окажусь здесь. Знали ли вы, кто я, когда мы встретились там, возле банка? И как вы нашли меня в первый раз?

Перед тем как ответить, Мама Чиа задумчиво посмотрела в окно:

— Здесь проявились особые силы—мне трудно объяснить это как-то иначе. Я не часто читаю газеты, и практически никогда не читаю колонки частных объявлений. Но когда я навещала свою сестру на Оаху, перед очередной вечеринкой Виктора, я нашла эту газету на столике. Мы собирались пройтись по магазинам, и я дожидалась внизу, пока сестра соберется. От нечего делать взяла в руки газету и полистала ее. Мои глаза почему-то сразу остановились на твоем объявлении, и по телу словно прошел электрический разряд. Я ощутила предопределенность, судьбу.

Я лежал неподвижно, но по спине у меня забегали мурашки. Она продолжала:

— Я прочитала объявление и увидела твое лицо почти так же ясно, как вижу сейчас. — Она нежно погладила мою обожженную щеку. — Я так рада, что ты наконец-то добрался сюда.

— Но почему вы радуетесь? Почему вы так заботитесь обо мне?

— Когда я прочла твое объявление, я вспомнила все, что Сократус писал о тебе.

— И что он писал?

— Пока не важно. Сейчас тебе нужно поесть, — сказала она, поднялась и извлекла из своей сумки манго и папайю.

— Я не голоден, — заявил я. — У меня весь желудок ссохся. И мне хочется знать, что Сократус писал обо мне.

— Ты ничего не ел почти неделю, — мягко возразила она.

— Это и раньше бывало, — улыбнулся я. — К тому же мне не повредит сбросить лишний вес. — Я показал на свою талию, которая заметно утончилась.

— Может быть. Но эти плоды освящены и помогут тебе быстрее выздороветь.

— Вы действительно верите в такие вещи?

— Я не верю — я знаю, — спокойно сказала она, разрезав папайю, вытряхнув из нее черные косточки и протянув мне половину плода. Я посмотрел на папайю.

— Пожалуй, я действительно чуточку голоден, — признался я и откусил маленький кусочек. Я ощутил сладость плода, тающего у меня на языке. Я вдохнул его тонкий экзотический аромат и восторженно замычал, снова впившись в сочную мякоть. — Он действительно целительный?

— Конечно, — сказала она, протягивая мне ломтик манго. — Этот тоже.

Я покорно жевал, и мой аппетит разгорался все сильнее. Продолжая есть, я спросил:

— Так как же вы нашли меня тогда, прямо на улице?

— Еще один поворот судьбы, — сказала она. — Прочитав твое объявление, я решила связаться с тобой, но сначала хотела понаблюдать, сможешь ли ты сам найти меня.

— Я бы никогда не нашел вас — ведь вы никогда не работали в банке.

— Я ушла из банка шесть лет назад.

— Что ж, все-таки мы нашли друг друга, — сказал я, проглатывая очередной кусочек манго. Мама Чиа улыбнулась:

— Да. А теперь мне пора идти, а тебе нужно отдохнуть.

— Мне намного лучше, правда, и я хотел бы узнать, почему вы так рады, что я добрался сюда.

Она снова раздумывала, прежде чем ответить.

— Есть кое-что большее, что ты пока еще не можешь увидеть. Когда-нибудь ты сможешь встретиться с многими людьми, найти правильную точку приложения своих усилий и перевернуть свой мир. Теперь закрой глаза и поспи.

«Точка приложения усилий…» — думал я, закрывая глаза. Эти слова эхом отдавались в моей голове, и я вдруг вспомнил один случай, который произошел много лет назад, когда я еще был с Сократусом. Мы шли по студенческому городку Беркли, только что позавтракав в кафе «У Джозефа». Ко мне подбежал какой-то парень и сунул в руку листовку.

— Взгляни, Сок, — сказал я. — Это о спасении китов и дельфинов. На прошлой неделе они раздавали листовки об угнетенных, а на позапрошлой — о голодающих детях. Иногда я испытываю чувство вины. Я занимаюсь только своими делами, а ведь столько людей нуждаются в помощи.

Сократус выразительно посмотрел на меня, но продолжал идти молча, словно не услышал того, что я сказал.

— Ты меня слышишь, Сократус?

Он остановился, повернулся ко мне и сказал:

— Пять долларов, если ты дашь мне пощечину.

— Что? Как это связано с тем, что…

— Десять долларов! — оборвал он меня и начал игриво шлепать меня по щекам, но я отказался от игры и отстранился.

— Я никогда раньше не бил пожилых людей, и поэтому не собираюсь…

— Поверь мне, мой мальчик, у тебя просто нет никаких шансов дать пощечину старику. У тебя реакция, как у улитки.

Это на меня подействовало. Я сделал несколько обманчивых взмахов, а потом действительно попытался ударить его по щеке — и обнаружил, что лежу на траве и не могу пошевелиться, зажатый крепким захватом. Потом Сократус помог мне подняться и спросил:

— Ты понял, что даже небольшое усилие при правильной точке приложения может оказаться очень эффективным?

— Да уж, заметил, — ответил я, потирая поясницу.

— Чтобы по-настоящему помогать другим, ты должен научиться понимать их. Но ты не сможешь понять другого человека, пока не разобрался в себе. Познай себя; подготовься, выработай в себе ясность, смелость и чувствительность, необходимые, чтобы найти правильную точку приложения силы—нужное место и нужное время. Только тогда ты способен действовать.

Это было последнее, что я вспомнил. Я уснул.

Меня разбудила Сачико, которая принесла свежие фрукты и кувшин с водой. Она помахала мне рукой и убежала, крикнув на прощанье:

— Мне пора в школу.

Вскоре пришла Мама Чиа. Она опять смазала мое лицо, шею и грудь своим пахучим бальзамом:

— Ты быстро поправляешься. Впрочем, я этого и ожидала. Я сел в постели и потянулся.

— Через несколько дней я буду готов к отъезду.

— К отъезду? — переспросила она. — Ты думаешь, что уже готов куда-то отправиться? И что ты собираешься найти там, куда собираешься? Что ты нашел в Индии?

— Откуда вы знаете? — изумленно спросил я.

— Вот когда ты поймешь, откуда я все это знаю, — заявила она, — тогда и будешь готов продолжить свое путешествие. — Она пронзила меня проницательным взглядом. — Эйб Линкольн однажды сказал, что, если у него будет шесть часов на то, чтобы срубить дерево, он проведет пять из них, затачивая топор. Впереди у тебя большие задачи, а ты еще не заточен. И это потребует времени и больших затрат энергии.

— Но я чувствую себя все лучше. Скоро у меня будет вполне достаточно энергии.

— Я говорю не о твоей, а о своей энергии.

Я вновь прилег, почувствовав внезапную усталость.

— Мне действительно нужно ехать. У вас много других проблем, много других людей, которым нужно помочь. Я не хочу навязываться.

— Навязываться? — откликнулась она. — Разве алмаз навязывается ювелиру? Разве сталь навязывается кузнецу? Прошу тебя, Дэн, останься. Я не могу представить себе лучшего применения своей энергии.

Ее слова ободрили меня, и я улыбнулся.

— Что ж, возможно, это будет не так трудно, как вы думаете. Я хороший гимнаст и знаю, как правильно распределять свои силы. И я довольно долго учился у Сократуса.

— Да, — сказала она. — Сократус готовил тебя для меня. А я подготовлю тебя к тому, что последует потом. — Она закрыла пузырек и поставила мазь в комод.

— А что последует потом? Что-то уже запланированное? Чем вы вообще здесь занимаетесь? Она рассмеялась.

— Я играю разные роли, и надеваю новые наряды для каждого нового человека. Но для тебя я буду ходить без театральных нарядов. — Она помолчала. — Большую часть времени я помогаю своим друзьям. Иногда я просто сижу и ничего не делаю. Иногда я практикую смещение формы.

— Смещение формы?

— Да.

— Что это значит?

— Самые разные вещи. Слияние с духом животных, камней или воды — что-то вроде этого. Видение жизни с другой точки зрения, если ты понимаешь, что я имею в виду.

— Но не можете ведь вы на самом деле…

— Мне пора идти, — сказала она, оборвав мой вопрос. — Нужно кое с кем повидаться. — Она подняла сумку, которая стояла у книжной полки, взяла свою трость и вышла, прежде чем я успел что-то сказать.