Бунт на «Кайне»

— Ну, будем надеяться, что посторонний по фамилии Хэлси придерживается того же мнения.

— Вот твой журнал, — продолжил Кифер пару минут спустя. — По отдельности Квиг объяснит каждый эпизод. Запретить показ кинофильмов на шесть месяцев? Почему бы и нет? Оскорбление командира — одно из тягчайших преступлений на флоте. Устроить скандал из-за рубашек навыпуск? Можно только похвалить за следование уставу, что нечасто встречается на тральщиках. Запрет на воду? Мудрая предосторожность, может, чуть жестковатая, но и не выходящая за рамки, позволившая избежать нехватки воды. Как ты можешь доказать, что он мстил команде за Рэббита, который так легко выскользнул из его когтей? К счастью, когда ты собрал все воедино, дело стало предельно ясным, но…

Катер замедлил ход.

— Подходим к трапу «Нью-Джерси», мистер Марик! — крикнул боцман Фрикаделька.

Офицеры поднялись на планширь. Гигантская стена линкора встала перед ними. Она уходила в небо и в обе стороны, заслоняя атолл. Марик, а затем Кифер спрыгнули на решетчатую площадку круто уходящего вверх трапа.

— Будьте недалеко и ждите нас, — приказал Марик боцману.

Они поднялись по трапу. Их встретил дежурный по кораблю, невысокий, круглолицый лейтенант-коммандер, с тронутыми сединой висками, в чистой отутюженной форме. Марик спросил, как найти командующего. И получил четкий ответ. Со шканцев офицеры «Кайна» пошли к корме, поражаясь размерам верхней палубы «Нью-Джерси».

Они словно попали в другой мир, но мир этот странным образом походил на «Кайн». На баке они увидели и якорные цепи, и шпили, и глаголь-гаки, и кнехты, вентиляционные раструбы и леера. Но глаголь-гак «Нью-Джерси» по размерам не уступал орудиям главного калибра «Кайна», а одно звено якорной цепи линкора заняло бы весь нос тральщика. А главная артиллерия с длиннющими орудийными стволами в башнях казалась больше, чем весь «Кайн». По палубе шли матросы и офицеры, в том же синем и хаки, но матросы чистенькие, словно ученики воскресной школы, а офицеры больше всего напоминали их учителей. Цитадель из рубок и дымовые трубы вздымались к небу, пирамида металла, начиненная зенитками и радиолокаторами. А палуба тянулась к корме еще добрые сотни футов. «Нью-Джерси» казался необъятным.

— Я думаю, мы пришли, — заметил Марик. — Третья дверь по правому борту, под спаренными пятидюймовками…

— Да. — Кифер не отрывал глаз от громадной рубки линкора.

Прохладные, безупречно чистые коридоры вывели их к двери с надписью «Флаг-адъютант» на черной пластмассовой табличке.

— Нам сюда. — Марик взялся за ручку.

— Стив, а может, надо начинать не с этого…

— Ну, здесь нам посоветуют, что делать дальше. — Он открыл дверь.

В длинной, узкой, заставленной столами каюте лишь одинокий матрос в белой форме, усевшись за самым дальним из них, при свете флюоресцентной лампы проглядывал яркий юмористический журнал.

— Где флаг-адъютант, матрос? — спросил Марик.

— Кушает. — Тот не поднял головы.

— Когда он вернется?

— Не знаю.

— Какой номер его каюты?

Писарь изумленно взглянул на них. Бледное лицо, как у большинства писарей, и зевать он мог так же широко, как они все. И это умение он продемонстрировал офицерам «Кайна».

— Вы по какому делу?

— По служебному.

— Можете изложить его мне. Я ему все передам.

— Нет, благодарим. Скажите нам номер его каюты.

— Три восемьдесят четыре. — Писарь вновь зевнул и уткнулся в журнал, добавив: — Он не любит, когда его беспокоят в каюте. Едва ли вы добьетесь сочувствия таким путем.

— Спасибо за совет. — Марик закрыл дверь, оглядел длинный коридор и двинулся к корме. — В какой стороне 384-я?

— Стив.

— Да.

— Я думаю, нам надо поговорить.

Марик остановился, повернулся к Киферу. Тот стоял, прислонившись к двери флаг-адъютанта.

— О чем?

— Выйдем на палубу.

— У нас не так много времени.

— Выйдем. — Кифер поспешил к дальнему концу коридора, на солнечный свет. Марик с неохотой последовал за ним. Завернув за угол, Кифер чуть не столкнулся с морским пехотинцем, охранявшим завешенную зелеными портьерами дверь. Пехотинец отсалютовал карабином, глядя прямо перед собой. Над дверью висела табличка, украшенная четырьмя серебряными звездами: «Адмирал Уильям Ф. Хэлси, ВМС США».

Марик схватил Кифера за локоть.

— Каюта командующего! Давай пойдем прямо к нему. Чего нам объясняться с подчиненными. Если он здесь, он нас выслушает.

Кифер вырвался.

— Выйдем на палубу, — повторил он и отвел старпома к поручням ограждения. Они стояли в тени рубки, глядя на синюю лагуну. С залитого солнцем бака дул жаркий ветерок. — Стив, я выхожу из игры.

Марик уставился на него.

— И ты сделал бы то же самое, будь у тебя побольше воображения. Неужели ты не чувствуешь разницы между «Нью-Джерси» и «Кайном»? Тут же флот, настоящий флотский порядок. А наш корабль — плавающая гауптвахта. На «Кайне» все психи, а мы с тобой дурнее других, потому что решили, что сможем скинуть Квига с помощью 184-й статьи. Стив, они нас растерзают. Наши шансы равны нулю. Уйдем отсюда.

— Какого черта, Том! Я тебя не понимаю. При чем тут «Нью-Джерси»? Чокнулся наш капитан или нет?

— Он чокнулся, с этим все ясно, но…

— Так чего же ты боишься? Мы должны обратиться в самую высокую инстанцию и…

— Ничего не выйдет, Стив. Собранного нами материала недостаточно. Когда война закончится, я вновь стану бумагомаракой, но ты-то хочешь остаться на флоте, не так ли? Ты разобьешь лоб о каменную стену, Стив. Флот поставит на тебе крест. А Квиг будет по-прежнему командовать «Кайном»…

— Том, ты же сам говорил, что мой журнал — приговор Квигу…

— Конечно, я сам так думал… на «Кайне». Из журнала следует, что Квиг — параноик. Для опытного психиатра это несомненно. Но нам придется иметь дело с флотом, а не с психиатром. Вот о чем я сейчас думаю. Разве ты не знаешь образ мыслей этих мерзавцев? Да, они могут управлять кораблями, сражаться с врагом, но по социальному развитию они феодалы. Что понимает Хэлси в паранойе? Он примет нас за бунтовщиков. Ты внимательно прочитал эти статьи? Применение этой статьи влечет за собой самые серьезные последствия… Обвинение в бунте, вот что оно влечет…

Марик прищурился, почесал затылок.

— Ну, я готов рискнуть. Я не могу плавать с капитаном, который, по моему разумению, свихнулся.

— Именно по твоему. А по разумению флота его, возможно, надо похвалить за строгое соблюдение дисциплины…

— О Господи, Том. Перевернуть весь корабль из-за несуществующего ключа! Лишить команду воды на экваторе! Убегать от береговой батареи!

— Все эти случаи можно трактовать двояко. Стив, ради Бога, прислушайся ко мне и подожди. Может через неделю или две он сдвинется окончательно. Начнет скакать голым по палубам или видеть чертиков, вот тогда ни у кого не останется никаких сомнений. Это может произойти в любую минуту.

— Мне кажется, и так все ясно…

— А мне — нет. Я передумал, Стив. Если ты считаешь, что я струсил, извини. В действительности я оказываю тебе большую услугу.

— Том, попытаемся поговорить с Хэлси…

— Я не пойду с тобой, Стив. Иди один.

Марик облизал губы, долго смотрел на писателя.

— Том, ты боишься? — наконец спросил он.

— Да, — кивнул Кифер. — Боюсь.

— Лучше б ты сказал об этом раньше. Я могу понять трусость… Ну, пошли за катером. — И он направился к носовой части линкора.

— Я хочу, чтобы ты признал, что в данный момент трусость — самая мудрая и логичная реакция. — Кифер не отставал ни на шаг. — Иногда испугаться и удрать — лучший выход из…

— Ладно, Том. Пусть будет так.

— Мы поторопились. Но успели остановиться. В этом нет ничего дурного. Надо радоваться…

— Не говори «мы». Я готов идти к Хэлси.

— О Господи! — в сердцах воскликнул Кифер. — Иди, рой себе могилу.

— Одному мне там делать нечего.

— Это отговорка. Ты бы отлично с этим справился. Просто я честно признал, что боюсь, только этим мы с тобой и отличаемся.