Боевой клич

Строители не слишком расстроились, потому что всегда с симпатией относились к морпехам. Поэтому они даже не пытались искать исчезнувшие кровати и более того, постоянно приглашали третью роту в свою столовую, чем последние охотно пользовались.

Вдали от недремлющего ока Хаксли лагерь третьей роты больше напоминал дом отдыха или загородный клуб, чем воинскую часть.

В самом лагере редко кто называл Шапиро по званию. Обычно обожающие своего капитана морпехи называли его «командир», а иногда и просто Макс. Девизом лагеря было: минимум работы, максимум удовольствия.

К слову сказать, Шапиро питал странную слабость к радистам и с распростертыми объятиями принял часть моего отделения. Специально для нас по его приказу взяли кровати у строителей, украли палатку у армейцев и устроили шикарный шатер на берегу лагуны. Работы у моих ребят почти не было, если не считать ежедневной контрольной проверки связи с батальоном. А когда Шапиро узнал, что по радиостанции можно принимать коротковолновые передачи из Штатов, он снарядил своих лучших людей, которые где-то сперли усилитель, и теперь вся рота могла наслаждаться музыкой в эфире.

Все припасы во все лагеря, разбросанные на островах, доставлялись десантными судами, оставленными здесь после вторжения. Экипажи этих судов грузили контейнеры с подходивших транспортов и развозили их по гарнизонам. Надо ли говорить, как тоскливо было этим морякам, оставленным здесь для такой нудной и тяжелой работы. И Макс Шапиро тут же воспользовался этим. Экипажи десантных судов стали желанными гостями в его лагере. Он снова послал людей реквизировать кровати и палатки и оборудовал нечто вроде мотеля для моряков. В столовой третьей роты для них всегда находилась горячая пища, и моряки, в свою очередь, следили за тем, чтобы третья рота снабжалась лучше остальных, зачастую за счет грузов, предназначенных для строителей и армейских частей. А этих грузов было так много, что они уже не помещались на складе роты. С каждым днем количество исчезнувшего армейского имущества росло с угрожающей быстротой, кражи приобрели такой размах, что командование приняло решение придавать десантным судам вооруженную охрану. Шапиро мгновенно сориентировался в обстановке и предложил своих людей для несения конвойной службы. Тем не менее присутствие на борту десантных судов вооруженных до зубов морских пехотинцев почему-то не прекратило утечку грузов. Более того, она стремительно росла, после чего морпехов освободили от этой почетной обязанности, заменив их армейскими подразделениями. Но и это не могло помешать Шапиро. Моряки подробно сообщали ему о количестве, содержимом и назначении контейнеров, и по ночам, во время воздушных налетов авиации противника, когда все добрые солдаты и моряки укрывались в убежищах, морпехи третьей роты выводили тщательно спрятанные ворованные «джипы» и совершали пиратские рейды по складам соседних гарнизонов.

Впрочем, до поры до времени командиры гарнизонов не особенно обращали внимание на пропажу тех или иных вещей. И только когда исчезло десять тысяч ящиков с пивом, предназначенных для армии и строителей, начали поиски расхитителей. Обмундирование и продукты, это еще куда ни шло, но пиво! Отношения между строителями и морпехами стали прохладными. Командиры гарнизонов подозревали, чья это работа, и даже приезжали в лагерь третьей роты поговорить с Шапиро. Капитан вместе с ними возмущался наглостью похитителей и предлагал принять решительные меры.

Как-то капеллан военных строителей, уверенный, что все кражи — дело рук морпехов, приехал к Шапиро, чтобы побеседовать с ним и наставить на путь истинный. К несчастью, он оставил ключи в «джипе», и поэтому возвращаться ему пришлось пешком.

Но поскольку все равно требовалось принимать какие-то меры, Шапиро собрал своих людей и объявил, что кражи должны прекратиться. Однако если они найдут что-нибудь лежащим без присмотра, то обязаны доставить это на склад роты, чтобы не допустить разбазаривания военного имущества.

И тем не менее весь этот отлаженный механизм чуть было не лопнул из-за алчности Шапиро. Ему страшно хотелось иметь «дак» — амфибию, двигающуюся и по воде, и по суше. Как-то за покером он проговорился о своем желании Маккуэйду и еще нескольким морпехам. Ну что ж, решили морпехи, раз командир хочет такую амфибию, значит, он ее получит. И они нашли ему «дак». Правда, она принадлежала коммодору Перкинсу, заместителю командующего объединенными силами армии и флота на Тараве. Но какое это имело значение, если их обожаемый Макс хотел такую машину?

Растроганный Шапиро со слезами счастья на глазах, под аплодисменты и свист всей роты лично отвел в замаскированный гараж новенькую амфибию.

Коммодор Перкинс, не помня себя от ярости, лишил третью роту кинопленок. Впрочем, морпехам это было безразлично, поскольку они увлеклись распитием ворованного пива, покером и местными девушками, чтобы тратить время на такую чепуху, как кино. Тем более что теперь у них целый день играла музыка из радиостанции.

Тогда Перкинс решил, что с него хватит, и лично возглавил патруль, который должен был неожиданно нагрянуть в лагерь морпехов и найти там ворованные вещи.

Такой рейд вполне мог бы завершиться успехом, но к этому времени Шапиро наладил целую шпионскую сеть, вербуя агентов среди местного населения, щедро раздавая им ворованные вещи и продовольствие. В результате полдюжины местных подростков целыми днями рыскали по островам, собирая информацию, что было очень удобно, поскольку, если к ним обращался солдат или моряк, они простодушно улыбались: «Моя инглизи не говорить».

Сведения об инспекционном рейде принес любимец Макса шестнадцатилетний паренек по кличке Макартур.

С помощью жителей деревни морпехи перенесли все награбленные сокровища в деревню. А пока они занимались этим, Маккуэйд поспешно печатал приказы по гарнизону, которые тут же развесили по всему лагерю:

"Командир роты строго предупреждает весь личный состав о том, что любой, у кого найдут ворованные вещи или продукты, будет предан военно-полевому суду.